http://proza.ru/2022/10/03/695
38
- Вот, – глава семьи высоко поднял руку, в которой был зажат конверт с письмом от командира части и фотография сына. – Вот! Благодарность родителям прислали. Спасибо, говорят, за воспитание солдата. Присягу принял. Ещё в учебной роте, а уже первое боевое задание выполнил. Полковник хвалит.
Отец сиял. Он отметил это радостное событие рюмочкой «Столичной». В очередной раз, после пропущенных грамм, он вставал и гордо, нацепив на кончик носа очки, читал послание из воинской части. Потом брал фотографию, на которой изображен его Валерка форме, и любовался исхудавшим парнем. Щёки впалые. Китель как мешок на черенке. Серьёзное лицо гордо вздернуто вверх.
- Орёл! Смотри, мать, какого защитника воспитали…
Нина Николаевна смотрела на сына, и слёзы катились по её щекам.
- Худенький. Что же они их там, совсем не кормят? Ты хоть командиру напиши. Если так хвалит, пускай приглядит за ним.
- Там армия, а не институт благородных девиц. Наверно, спортом усиленно занимается, вес сбросил. Вещи размера на два больше, вот и кажется худым. Молодец! Коршун, – он налил водки и выпил. Крякнул, занюхал кусочком колбаски и смачно его съел, причмокивая и чавкая.
- Я ещё никогда таким не видела твоего отца, – тихо шепнула Наташа на ухо Маринке.
- Я сама не помню, чтобы он так выпивал, – прошептала девушка.
- Чего расшушукались? Праздник у меня сегодня. Радость, – Яванский-старший устало опустил голову на стол. – Как вспомню, сколько с ним нервов потратил, так вздрогну. А не зря... Точно, мать?
Все уже легли спать, а папа сидел один на кухне. Ему было очень приятно, что именно его похвалили за воспитание младшенького. Он пил горькую и вспоминал приятные моменты семейной жизни. Утром Нина Николаевна застала его мирно спящим на стуле. Лицо по-прежнему сияло улыбкой.
***
- Рота! Равняйсь! Смирно! – Жеволудов зачитал списки суточных нарядов.
Странно, но среди заступающих не было ни одного водителя.
- Отделение водителей, после завтрака по отдельному плану. Получите
подменное обмундирование и поступаете в распоряжение старшего сержанта Синявкина... Вольно! Справа по одному, на выход, строиться для следования в столовую.
Переодевшись в подменку, камчадалы томилось в ожидании на улице возле курилки.
- Чё за приколы, пацаны? Куда нас опять принарядили? – в пустоту, не обращаясь ни к кому, спрашивал Рулов.
- Игорь, какая разница куда? Всё одно без работы не останемся. Опять что-то копать или чистить, мыть или разгребать, – успокоил товарища, пуская кольцами дым, любовался своим талантом, Тершин.
- Отделение, строиться! – вышел из казармы Синявкин. – Равняйсь! Смирно! Вольно! Напра-во! Шагом марш.
Дошли до «пятачка» военного городка.
- Стой! Разойдись!
- Товарищ сержант, куда мы?
- На колхозные поля уби…
- В какой ещё колхоз? Какие поля? – недоумевая, переглянулись курсанты.
- Уборочная страда… нехватка рабочих рук. Наша часть шефствует тут над «Ударником». Каждый год им помогаем, а они снабжают нас овощами.
- Ясно. Куда нас поставят? Что будем собирать?
- Не знаю! На месте всё покажут.
Из автопарка части выехал бортовой ЗиЛ-131 крытый брезентом. Рядовые со своим командиром загрузились в кузов. Рядом с водителем в кабинке находился начальник продовольственной службы – старший лейтенант Птичкин. Ехали относительно недолго, но утомительно, в кузове всегда неудобно. Прибыли на территорию каких-то складов. Машина остановилась.
- Выходим, – скомандовал офицер. – Никуда не разбредаемся. Ждём указаний.
Как оказалось, здесь находились овоще- и отчасти зернохранилища. Кругом копошились люди. Въезжала и выезжала техника. Где-то раздавался смех, где-то громко ругались. Шумно работали механизмы. Одним словом – страда. Под навесом, рядом с КАМАЗом, работали молодые девчата. Сметали рассыпавшееся зерно и собирали его в мешки.
Тихо переговаривались и посматривали на солдатиков. Синий с Поляком пошли знакомиться, а отделение тупо стояло на месте, не зная, как себя вести. За несколько месяцев они настолько привыкли всё делать по приказу, что совсем отвыкли от нормальной гражданской жизни.
Из других складов тоже нет-нет, выходили на улицу девушки. Они с интересом рассматривали прибывшее «пополнение», что-то между собой щебетали и задорно смеялись.
- Ко мне, – прибыл старлей. – Слушаем и запоминаем. Синявкин, иди сюда. Возьмёшь двоих и на склад, где только что был. Будете заниматься погрузкой мешков с зерном. Это на целый день. Обед в четырнадцать часов, после всех колхозников на прежнем стане. Поляков, будем с полей возить картошку.
- Тершин и Панов, за мной, – скомандовал Синявкин.
Остальные загрузились в кузов. ЗиЛ затрусил по полевой дороге. Всем хотелось поскорее покинуть пределы из-под тента. Ребята с нетерпением ждали остановки. Поляк как можно мягче вёл грузовик, но «позвоночник рассыпался на части». Машина наклонялась всем корпусом справа налево, ныряла вниз, вздымался вверх. Парни в прямом смысле катались по дощатому полу. Бегущие по полевой, выжженной солнцем, дороге, колёса поднимали несметные клубы пыли. Когда наконец-то остановились, курсанты чихали, харкали и разминали суставы.
В кузов заглянул улыбающийся Игорь.
- Ну, вам повезло. Столько студенточек понагнали. Одно загляденье. Выбор очень большой, а мне не везёт. Придётся туда-сюда катать картошку. Выгружайтесь, счастливчики. Валера, Виталик, давайте стащим брезент, и дуги к кабине уберём, для удобства погрузки.
Пока готовили ЗиЛа, офицер давал ценные указания остальным.
- Машина будет ехать по полю, а вы, не задерживаясь, быстренько стаскивайте мешки и забрасывайте на борт. По загрузке отдыхаем. Двое с Поляковым на разгрузку. Если будет ещё транспорт, разобьёмся на группы. Помогать, значит помогать… На женский пол не засматриваться. Мы сюда не на танцы зашли. Кто не будет меня слушать, доложу командиру роты и попрошу наказать, – последние слова были лишними.
Жаловаться, значит стучать. Почему-то Яванский сразу невзлюбил начальника продслужбы.
Первую партию загрузили быстро. Ява с Райским забрались в кабинку. Остальные остались под присмотром старшего лейтенанта.
На овощехранилище нигде не было видно земляков. Разгрузив машину, ребята решили навестить товарищей.
- Серый, Олег, где вы? Может, на другом складе работают?
- Наверно, но сдаётся мне, что нет, – рассуждал Поляк, осматривая свободное пространство. – Синий, а ну, покажи личико! Ха, спрятаться хотел.
Из-за мешков вышел счастливый Синявкин. Следом за ним, поправляясь, выскользнула девушка, явно тоже довольная, хотя холодно смотрящая на незваных гостей.
- А где курсантов дел?
- Не боись, на месте, – подмигнул товарищ. – Как вы?
- Нас на картофельное поле загнали. Но там! У-у-у! Столько студенток.
- Это наши с политехнического и соседи с медицинского, – вступила в разговор девчонка. – Хватит болтать, пошли работать. Сейчас машина подойдёт. Зови мужиков.
- Ого! Синий, тебя сразу в оборот взяли. Чем примазал? – засмеялся Игорь. – Ладно, нам тоже пора. Не прощаюсь, красавица. К обеду и мне подружку найди.
- Хорошо.
На поле немного поискали своих сослуживцев, которых офицер разбил на две группы. Одна загружала колхозный КАМАЗ, другая развлекалась в беседах с прекрасным полом, убирающим картошку. Птичкина нигде не было.
- А где наш командир? – спросил Поляк.
- Сказал, на ферму надо. По делам. Уехал с зоотехником.
- Не теряется мужик, если учесть, что зоотехник его давняя знакомая. Ява, давай за руль. Здесь никто не остановит. Так что, приступай… Ты у нас женатый. Тебе надо целомудренность блюсти. О! – заключил сержант. – Остальные быстренько закидали мешки в кузов, чтобы времени на перекур больше оставалось. Валер, ты шибко не спеши, но и не тормози. Виталику в помощь поступает Рулов.
Яванский «метеором» носился туда-сюда. Не послушав земляка, он как бешеный наматывал километры. Так что, до конца смены на их участке всё было вывезено подчистую. Водитель не только управлялся за рулем, но и помогал друзьям. Усталость не чувствовалась. Только было очень жарко. Шофёр по примеру колхозных коллег скинул хэбэшный кителек и майку. Всё тело покрылось толстым слоем пыли, от чего чесалось.
В обед всё разом замерло. Поевшие студенты и колхозники мирно дремали, кто на мешках, кто в лесопосадке на травке, подставив солнечным лучам оголённые части тела.
Собрав всех вместе, Птичкин повёл вверенный личный состав на стан, где их встречал домашний красный борщ со свежей картошкой, свеклой, морковкой и капустой. У-у-ух! К такому блюду прилагалось сало с мясной прослоечкой, да хлебушек мягкий, пышный: белый и серый на любителя. На столе лежали перья свежего лука и стояла настоящая, не магазинная, сметана прямо с фермы. Поставленная в тарелке ложка не валилась набок. Съели первое, и только глаза остались несытыми. Но желудок раздвинулся, пропуская в себя второе, состоящее из картофельного пюре и большого прожаренного стейка из говядины.
Залили в себя по кружке парного молока. Компот цедили на улице, разомлев и развалившись тут же, тихо сопя, то втягивая, то выпуская сигаретный дым. Веки тяжелели. Ой, как давно они не испытывали такого блаженства...
- Вот это житуха, я понимаю. Поработали славно, и накормили соответствующе. Не то, что в части. Что работай, что не работай, всё «клейстером» потчуют.
- Не болтай. Весь кайф портишь.
- Да, заткнитесь, пожалуйста.
http://proza.ru/2022/10/03/701