http://proza.ru/2022/10/03/671
27
Закончив приём наряда, в более спокойной обстановке, водители делились своими впечатлениями о заступлении на дежурство. В одном сошлись все, наверное, было бы лучше, если на груди каждому носить что-то вроде мишени, а то некоторые «дедушки» промазывали и попадали в солнечное сплетение. Больно.
Старший расставил всех по рабочим местам. Объяснил, кто, что должен делать. До ужина осталось совершить ещё одну процедуру – доставить продукты для приготовления завтрака, обеда и ужина на следующий день. Взяли мешки и огромных размеров глубокие носилки. Отправились на продовольственный склад и овощехранилище. Пищевые товары были разнообразные, но всё больше консервированные, маринованные, солёные. Батоны – и те были спиртовые. В большом погребе стояла невыносимая вонь от сгнивших корнеплодов урожая прошлого года. Кое-где просматривалась достаточно здоровая и чистая картошка, свёкла и морковь. Но это не про желудки рядового и сержантского состава, которые должны перерабатывать даже гвозди.
Прошли мимо «здоровой и вкусной пищи» вглубь подвала. Здесь справа и слева в отсеках было всё для солдатской кухни. Непередаваемое «удовольствие» испытывали присутствующие, вдыхая «аромат свежести» при отгрузке лопатой картофельной жижи в носилки. Туда же, сбрасывались размякшие и измучившиеся в ожидании свекольные «лепёшки», бережно складывались морковные «тянучки». Это великолепие было доставлено в разделочный цех. Расставлено и разложено по своим местам. Начиналось время ужина. На раздаче стояли повара и их помощники.
Четыре водителя застыли в помещении для мойки посуды. Здесь находились три большие чугунные ванны, как в сказке про «Конька-горбунка». В первой налита горячая вода, в которую высыпано несметное количество всяких моющих средств и порошков. Вторая тоже была без химии. Она предназначалась для ополаскивания вымытой посуды. Третья в своём чреве содержала тот же коктейль, что и первая, но предназначалась для мытья кастрюль, черпаков, сковородок, противней и другого кухонного многообразия.
Небольшая комната оборудована приёмным с широкой столешницей окошком, выходящим в обеденный зал. С обратной стороны над проёмом висел плакат с надписью: «Поел, убери за собой. Грязную посуду ставить здесь».
Тройка камчадалов приступила к обработке овощей. Со свеклой и морковкой справились быстро. Почистили, помыли, сложили в отведенную ёмкость и приступили к картошке. Жижу периодически вываливали небольшими партиями на кафельный пол. Перебирали руками. Нечто похожее на клубни откладывали в ведра, а гниль сваливали в баки для отходов. Из полных носилок, методом «плавающей сортировки», было набрано только два ведра мягкого и воздушного «продукта». Отобранная часть после чистки и мытья уменьшилась ровно на полведра. Этого количества явно не хватало на первое блюдо завтрашнего обеда, и тройка «весёлых» парней устремилась с огромными носилками в уже ставшее ненавистным овощехранилище. Глубокой ночью им пришлось бегать за овощами ещё раз, пока картофеля не стало достаточно для приготовления супа.
Тем временем приём пищи личным составом части был в самом разгаре. Отсутствие опыта и навыка у курсантов, а также всякие «приколы», учиняемые старослужащими, привели к огромному скоплению грязной посуды на приёмном окне. Так как у Мишина проблемы с ногами и ему нельзя их мочить, сержант поставил «страдальца» на сваливание пищевых отходов в баки. По натуре Слава был очень медлительный и нерасторопный. У него всё валилось из рук. Тарелки и вилки вместе с остатками пищи летели в большие выварки. Солдаты со стороны зала продвигали утварь по столешнице дальше. Приёмщик пытался её ловить, но не успевал. Возле его больных ног лежала небольшая куча осколков.
- Мишин, если ещё хоть одна тарелка разобьётся, я тебя самого разобью. Понял? – кричал сержант.
Славик, изловчившись, стал освобождать проём, перекидывая посуду вместе с отходами в первую ванну, быстро заполняя её.
- Урод, стой. Хватит. Мужики, помогайте, – отчаянно закричал Ромка, – он меня заваливает.
С третьей ванны подскочил Валера и стал помогать товарищу, мыть тарелки, перекладывая их во вторую ёмкость.
- А-а-а! – закричал Худый, работающий на ополаскивании и раскладывании вымытого инвентаря.
– Вы чего? Я не успеваю.
Ява перескочил ему в помощь. Потом он, чтобы разгрузить Баринова, стал переносить грязную утварь из первой в третью ванну. Работа кипела. Из зала в окошко летели грязные: ложки, кружки, вилки, миски, разносы. Ребята уворачивались, не переставая работать. Попадающие в голову предметы причиняли нестерпимую боль на потеху «метким лучникам». Ещё в течение часа после ужина земляки отмывали и расставляли столовые предметы по местам. Вода в ваннах остыла. Жир плавал кусками по поверхности, висел на мокрых ХБ и руках курсантов.
Из всех кранов текла только холодная вода. Горячей не было, так как она подавалась из котельной строго по графику. Пришлось её таскать ведрами из кочегарки чтобы приступить к мытью котлов, столов, раздаточных мест и полов. Хотя можно было просто повернуть вентиль. Но…
Глубокой ночью, когда человеческий глаз мог рассмотреть первые признаки начинающегося рассвета, наряд закончил наведение порядка и получил разрешение дежурного убыть в казарму. До подъёма оставалось около трёх часов. Водители вышли на улицу и решили спокойно перекурить.
- У меня всё курево, спички промокли, – посетовал Роман.
- Такая же беда, – показал мокрую, как тряпка, пачку Олег.
- Мужики, угощаю, – протянул ребятам «Космос» Серега Тершин.
- Ух, ты – с белым фильтром… Где взял? – удивившись, спросили сослуживцы.
- Мама посылку прислала. Вот только одну пачку положила.
- Я такие уже пробовал. Классные, мягкие, – вставил своё слово в разговор Слава.
Угостившись, шестеро ребят глубоко затянулись и, задержав дым в легких, выдохнули.
- Кла-а-а-ас. Правда?
- Ага. Здо-о-о-оро-о-о-ово.
- Вку-у-у-усные-е-е-е.
- Мужики, дайте мне…, – раздался голос Валерки.
- Ты же не куришь? – удивился Виталий.
- Да уж больно сладко у вас получается.
- Ява, не надо. Устали сильно. Сейчас втянешь и свалишься с ног, – предостерёг его Баринов. – Потом тащи тебя в казарму.
- Да, ладно. Я ж только одну затяжку.
- На целую. Курить так, курить. Чего размениваться на глоточки, – Тершин протянул земляку пачку.
Валерий аккуратно зажал сигаретку между двумя пальцами, как это обычно делают курящие, и поместил фильтр между губами, слегка сдавив его зубами. Панин чиркнул зажигалкой. Парень наклонился, поднеся противоположный кончик к пламени. Два раза втянул в себя воздух. Почувствовал сладковатый привкус и выпустил его изо рта.
- Я думал, он курить будет, а он балуется. Только зря целую, испортит, – разволновался Слава.
- Не в рот дым набирай, а втягивай его в легкие, как дышишь, – посоветовал Худый.
– Вот. Вот так. Только аккуратней.
На сей раз, Ява затянулся глубоко, полной грудью. Выпуская воздух, почувствовал легкое головокружение. Тело потеряло усталость и приобрело необыкновенную лёгкость. Несколько секунд он молчал, опустив руки, прикрыв глаза. Уши гудели и ничего не слышали. Было ощущение какой-то свободы, полёта. Потом он ещё и ещё втягивал в себя дым, и наслаждался.
- Эй, бросай бычок. Айда спать. А то опять на неприятности нарвёмся, – голос Романа вернул в реальный мир. В правой руке дотлевал окурок.
«И когда только успел?» – подумал про себя солдат.
В казарме их встретили дневальные, которые ещё и не ложились отдыхать. Они только заканчивали с наведением порядка. Поприветствовав Бадикова Сашку и Рулова Игоря, земляки прошли в спальное помещение. По привычке, несмотря на усталость, сняли обмундирование. Сложили его аккуратненько на табуреты и юркнули под одеяла, натянув их до подбородков.
С подъёма и до вечера их в учебке больше не видели. Они продолжали нести службу в столовой. После обеда составили отходы на телегу, в которую была запряжена лошадь, спокойно вышагивающая на свинарник части. Перекурили и приступили к пересчету имущества. Из оставшейся утвари, что-то было разбито, чего-то просто не хватало. Шли на склад и получали новое.
Затем мыли, чистили, драили, «вылизывали» всё, что только было можно. Золой из кочегарки и песком с улицы натирали казаны, сковородки, противни и начищали их до блеска. Шлифовали полы, кафель и большие ёмкости с ваннами. Наученные нарядами по роте, выискивали всевозможные места, где может оседать мусор и грязь. Несмотря на все старания, сдавали дежурство до двадцати часов. И снова всё происходило ровно так же, как и накануне, во время заступления. Одна из поговорок гласит: «Солдат – это человек, который видел всё, кроме покоя!».
http://proza.ru/2022/10/03/675