Сержант курил у ограды военкомата. Камуфляжная форма потерта, ленточки медалей над нагрудным карманом новенькие, разноцветно-веселые. Седые волосы чуть длиннее чем положено по уставу. Курил торопливо, то и дело поглядывая на часы.
С озабоченным видом прошел мимо с папкой в руках молодой капитан в высокой фуражке.
Сержант невольно выпрямился, машинально прикрыл сигарету.
Капитан не обратил на него внимания. Сержант выругался, снова затянулся.
Подъехало желтое такси. Из него вышел майор в ярком, напоминавшем шкуру неизвестного животного камуфляже, за ним медленно выбрался прапорщик в темных очках в синей форме летчика с орденом и несколькими медалями на кителе. Майор вел прапорщика за руку, и он послушно шел, высоко поднимая ноги, словно боялся споткнуться.
– Опаздываете! – показал циферблат часов сержант.
Прапорщик шагнул на голос, наугад протянул руку.
– Начальство задерживается! – буркнул майор, – здорово, пехота!
Он снял фуражку, погладил лысую голову, звякнули медали на груди.
– Без нас войну не начнут. У прапора дома все перерыли, форму искали. Чистили-гладили. Орден крепили, медали. А ты чего без наград?
– Жена куда-то коробку засунула. Планки только нашел. Я ей и не говорил, что вызвали. Позвонили. Сержант такой-то? Ну? Подкову гну! В военкомат явитесь! Собрался, пока она спит, и пошел.
– Меня через работу высвистали, – пояснил майор, – директор руку пожал в кои-то веки.
Сержант полез за сигаретами, достал последнюю, прикурил. Пустую пачку бросил в урну.
– Чего дымишь одну за одной?
– Рефлекс, у военкомата, накуриться с запасом. Потом неизвестно, когда получится.
Прапорщик, не видя их, слушал разговор, поворачивал лицо от одного к другому. Оно было ровное, без морщин, ему и лет можно было дать не больше тридцати. Он повел рукой по кругу, наткнулся на прутья решетки.
– Ограда, – пояснил майор, – та же самая, только покрасили за тридцать лет. Помнишь, стояли за ней?
– Как вчера. Построились. Дед какой-то весь в наградах выступал: «Вам выпала высокая честь… За оградой мамка ревет.
– Снова, что ли в строй хочешь? – спросил майор.
– Я бы, не глядя! – сказал прапорщик.
Майор с сержантом переглянулись.
– Ты пошутил? – поинтересовался сержант.
– Нет. На войну надо стариков отправлять! Чтобы место на земле освобождали.
– Полетели, брат! – сержант закурил сигарету из новой пачки. – Ты за штурвал. Мы в десант. На страх врагам.
– Я не летчик, – держась за ограду сказал прапорщик. – Борттехник. Бортач.
– А я размечтался, – усмехнулся майор.
– Помечтай. Дадут предписание в зубы и вперед. Пойдешь, командир? – спросил сержант. – Или подвинешься, других пропустишь?
– Вишню на даче подрезать надо, – подумал майор, – поросль отсадить. За неделю управлюсь. Тогда можно и в зубы. А ты? Тебе не в штабе сидеть. Автомат, бронежилет, разгрузка.
– Ковид объявили, с рынка сорок килограмм гречки принес, – процедил сержант. – В одну ходку. Еще молодым нос утру.
– Яблони выродились, – вздохнул майор, – новые сажать, теперь стоит ли? Жена банки закатала. Надо на фронт отправить. С бокового подъезда гуманитарку собирают.
– Коптеры нужны, тепловизоры, – подсказал прапорщик.
– Тепловизоры?! – переспросил сержант. – Гречку принесу. Килограмм десять. Без тепловизора воевать можно, без гречки нет.
– Камуфляж, калаш, магазин запасной. Галеты, фляга с водой, банка тушенки. И, вперед! – заключил майор.
– Знатный у тебя камуфляж, – похвалил сержант.
– Трофейный. Сносу нет. Пора у НАТО новую модель получать.
– Ну-ка, дай! – прапорщик долго щупал ткань. – Хороша!
К ограде подходили люди. Женщины постарше смотрели во двор, молодые махали кому-то руками. Подвыпившая компания не могла распрощаться. Парень в тельняшке сначала грозил кулаком, потом заколотил по ограде.
Прапорщик прислушался:
– Его туда не пускают?
– Туда всех пускают, – проворчал майор, – обратно, как повезет. На учет вставал, уходил и не оглянулся. Такая жизнь впереди хорошая рисовалась. Загранпаспорт оформил, документы на визу подал. Завернули, – сказали – молодой, останешься нелегально работать. Пахал как проклятый. Квартира-ипотека, машина-дача. А недавно снова съездить захотел. Говорят – старый – денег у тебя нет, не пустим.
– Ничего, теперь на бронетранспортере приедем, – процедил сержант. – Чего тянут? Вызвали – мы пришли!
Его словно услышали. За оградой на крыльце хлопнула высокая дверь.
– Становись! – раздалась команда. – Равняйсь! Смирно!
Майор, прапорщик и сержант невольно подтянулись.
Тот же капитан с папкой выбежал за ограду, увидел их и махнул рукой, позвав за собой.
– Кто первый? – спросил майор.
– Ты старший, тебе и начинать! – сержант кинул окурок в урну, приобнял прапорщика и повел его к воротам.
Втроем они стояли на плацу перед строем солдат.
Сержант думал, что пожелать? Вернуться живыми? Матери за оградой еле держатся!
Прапорщик поднял глаза на небо. Все только белое и черное. Свет и тьма. Остальное лишь контуры. Лететь к свету, уклоняясь от тьмы.
Майор шагнул вперед, кашлянул в кулак и начал:
– Вам выпала трудная честь!..
Колонна автобусов подъехала и остановилась за оградой.
Андрей Макаров