Осень в этом году подкралась незаметно. И вот уже теплый сентябрь сменился холодным и дождливым октябрем. Разноцветные листья шуршали под ногами спешащих прохожих. Смеркалось. Повсюду зажигались фонари, вывески магазинов мерцали неоновыми огнями, из окон домов лился мягкий свет. Из подъезда московской многоэтажки вышла одинокая фигура в бесформенной черной курточке, огромных сапогах, со спортивной сумкой в руках и двинулась в сторону метро. Торопиться некуда: Катя всегда выходила из дома заранее. Выехавшая из подворотни машина окатила девушку брызгами холодной воды. Джинсы намокли и неприятно холодили тело. В довершении всего с неба начали падать тяжелые капли дождя, и промозглый осенний ветер забирался под куртку, заставляя девушку содрогаться. Казалось, что все обстоятельства были против сегодняшней поездки. Но Катя не обратила на дождь и неудобства ни малейшего внимания, она лишь закуталась в куртку поплотнее, накинула капюшон и поспешила в сторону метро. Вскоре людской поток подхватил ее и внес внутрь. В это время народу на станции было очень много, все торопились с работы домой. В такие моменты Катя ощущала себя каплей в огромном океане мегаполиса. Она видела угрюмых, усталых, безразличных ко всему происходящему вокруг людей, заполнивших платформу. Из задумчивости Катю вывел ощутимый толчок под ребра и злобное шипение какого-то мужичка: «Ну, чего встала, пройти мешаешь!». Катя равнодушно отошла в сторону, прижавшись к колонне. Вот и поезд. Не сопротивляясь, она позволяет увлечь ее за собой в вагон. Что ж, истоптанные сапоги не такая уж большая плата, зато девушка удобно устроилась в конце вагона. Очень скоро музыка и равномерное покачивание поезда сделали свое дело – Катины мысли вернулись к утренним событиям. Сегодня на работе начальник кричал до хрипоты на своих подчиненных, в том числе и на Катю. Ему все равно, что отчет, который необходимо было сдать вчера, пришел только сегодня в два часа дня. Он требовал какие-то бесконечные бумаги, данные статистических расчетов, отчеты об отчетах. В личной жизни тоже не клеилось. Вчерашняя ссора до сих пор стояла у нее перед глазами, и утром Виктор ушел, едва Катя открыла глаза, не забыв, однако, громко хлопнуть дверью. Катя поежилась, вспомнив несправедливые упреки, градом сыпавшиеся на нее. Незаметно для себя она ссутулилась больше обычного. Наконец, поезд начал подъезжать к ее станции, и Катя уже стала пробираться к выходу, когда взгляд ее упал на двух девушек с ярким макияжем, разодетых по последнему писку моды, и до нее донеслись обрывки их разговора:
— Неужели обязательно было ехать на метро? — недовольно говорила одна.
— Нам нужно успеть, ты не понимаешь, там будет ОНА, я хочу поймать ее до концерта, я давно мечтала попасть к ней в студию, а с такими пробками мы точно опоздаем!
В этот момент девушка посмотрела на Катю, которая поспешно отвернулась. «Ну и клуша», — донеслось до нее, и девушки засмеялись. В этот момент двери вагона распахнулись, и Катя поспешила покинуть метро. Было ли ей обидно услышать такое в свой адрес? Возможно, в другой раз она и задумалась бы об этом, но не сегодня. Когда она подошла к зданию ДК, все посторонние мысли и горести напрочь выветрились из ее головы. Она прошмыгнула в здание, девочки уже ждали ее. Она махнула им рукой и сказала:
— Переодеваемся, чего вы ждете? — И быстрым шагом двинулась по коридору в сторону гримерок.
Девчонки провожали удивленными и растерянными взглядами эту странновато-сутулую, в бесформенной куртке, мокрых джинсах и грязных сапогах девушку. Но вскоре двинулись следом за ней. Уединившись, Катя стянула куртку и, подхватив свою спортивную сумку, села к зеркалу, из которого на нее смотрела худощавая блондинка. На столике перед ней выстроились тюбики с тональным кремом, пудры, румяна, множество теней, карандаши, губная помада, кисти и прочие атрибуты, созданные для преображения женщины. Руки работали быстро, умело, выравнивая тон кожи, делая ее идеальной, ярко выделяя глаза черными оттенками теней. И, наконец, последний штрих: розовый, почти под цвет губ блеск. И вот уже в зеркале отражается женщина с блестящими глазами и улыбкой на лице. Она украшает руки множеством браслетов, шею — этническими колье и забирает волосы вверх. Сценический костюм завершает ее безупречный образ. Расправив плечи, уверенной походкой, высоко держа голову, Катя идет чуть дальше по коридору к своей группе. Сегодня особенный день: с ними танцует новенькая. А это значит, что она теперь станет своей, будет частью племени, частью их большой семьи. Подходя к общей гримерке группы, созданной ею несколько лет назад, Катя слышит смех и голоса девчонок. Но, стоит ей открыть дверь, как все замолкают и устремляют на нее восхищенные взоры. Теперь они узнаю;т свою руководительницу, свою наставницу и учителя.
— Кать, какая ты красивая, тебе очень идет, — наперебой щебечут они.
Катя хитро улыбается им, слегка вздергивая бровь.
— Кристина, идем со мной, — зовет она одну из девушек.
Катя всегда сама одевает и красит новичков для первого выступления на сцене. Этот маленький ритуал, традицию их группы, она соблюдает очень трепетно, каждый раз вспоминая, как она сама впервые выходила на сцену. Растушевывая тени, Катя чувствовала, что Кристина слегка дрожит.
— Вы очень изменились, я бы никогда не узнала вас на улице, — прошептала Кристина.
— Сейчас ты тоже преобразишься. Выйдя на сцену, ты изменишься, прежде всего, внутренне. Станешь сильной, независимой и уверенной в себе женщиной, которая приковывает внимание зрителей. Сегодня ты станешь другой.
Закончив с глазами, Катя взяла карандаш для губ. Ученица смотрела на нее, затаив дыхание, она следила за каждым действием своей наставницы.
— Скоро ты сама без труда сможешь накладывать такой макияж минут за двадцать. — Катя улыбнулась.
За кулисами царил полумрак, и вдруг голос ведущего объявил: «А сейчас гвоздь программы — наши специальные гости, коллектив “Нуар”!». Свет погас, девушки заняли свои места, и на сцену повалил дым. Музыка заиграла тихо, будто откуда-то издалека, осторожно нарастая и постепенно заполняя собой весь зал, заставляя диафрагму вибрировать в такт. Когда звучание барабанов достигло апогея, музыка словно рассыпалась на множество маленьких частиц и зажглись софиты. Танцовщицы будто очнулись от долгого сна, их руки, плечи и корпус слаженно двигались под музыку, отыгрывая каждый ее аккорд. Тяжелые пояса позвякивали в такт ударов бедрами, украшения сияли в лучах софитов. Змеевидная пластика тела завораживала зрителей, не позволяя им оторвать от девушек восхищенных взглядов. Несколько перестановок, и танцовщицы разбрелись по сцене, замерев в разных позах.
Пришло время сольных партий. Катя всегда гордилась своими ученицами. Боковым зрением она наблюдала за Кристиной. Если вначале она двинулась со своего места в середину сцены несколько скованно, то с каждым новым шагом в ней просыпалась уверенность, и в конце пути ее голова была высоко поднята. В эту минуту танец Кристины напоминал скорее медитацию, которой она позволяла любоваться зрителям: шаг, переход, волна корпусом, прогиб. Дыхание Кристины словно замедлилось, она наклонилась почти горизонтально полу, подбородок и шея составляли одну линию, руки, встретившиеся на животе, плавно разошлись в разные стороны: правая — вверх, левая — вниз. Время для нее словно остановилось. Катя улыбалась.
Но тут музыка, которая еще буквально секунду назад сошла на нет, заиграла с новой силой. На этот раз Катя первой двинулась в переднюю часть образованного девушками треугольника. Теперь все они двигаются синхронно, будто каждая из них является частью единого организма, движениями которого управляет кто-то извне. Как только музыка замолкает, зал взрывается неистовыми аплодисментами. Довольная Катя уводит свою команду за кулисы, где уже царит суматоха: девушки из разных танцевальных коллективов делятся впечатлениями, эмоциями, мелькают вспышки телефонов, летят на простор интернета многочисленные селфи. Катя всегда находилась в центре внимания, гримасничала, улыбалась, делилась последними новостями из танцевального мира.
Подойдя наконец к своей гримерке, Катя увидела двух девушек, тех самых, которых встретила сегодня в метро. Одна из них затараторила:
— Екатерина, извините меня, я очень хочу заниматься у вас в студии, я училась у многих крутых педагогов, но вы лучшая! Я на все готова, чтобы стать частью вашего коллектива.
— Подождите меня здесь, пожалуйста, я переоденусь, — сказала Катя, входя в гримерку и закрывая за собой дверь.
Не менее часа потребовалось ей для того, чтобы вернуть себе первоначальный вид. Натянув отсыревшие джинсы и бесформенную куртку, Катя вышла в коридор, где ее все еще ждали девушки.
— Если вы по-прежнему хотите учиться у меня, то приходите завтра на занятие к семи часам вечера, адрес на визитке.
Девушка смотрела на Катю ошеломленными глазами:
— Это вы?
— Я. — Катя улыбнулась и протянула визитку.
Девушка молча взяла ее. В этот момент из соседней гримерки вышла вся группа. Катя подмигнула Кристине, и все вместе они направились к выходу.
— Катя, пойдемте с нами, посидим, отпразднуем сегодняшний концерт и мой дебют, — предложила ей Кристина у выхода из ДК. — Тут недалеко кафешка уютная есть, и мы с девочками хотим…
Она замолчала, не договорив до конца.
— Конечно, сходите. Сегодня твой день. А я обязательно посижу с вами в другой раз, — ответила Катя.
На улице девчонки по очереди крепко обняли Катю на прощание, сетуя на то, что она отрывается от коллектива в этот важный для них вечер.
— Желаю вам отлично покутить сегодня! Но завтра, чтобы все до одного были на тренировке! Никакие оправдания не принимаются!
На прощание Катя слегка сжала руку Кристины и ободряюще улыбнулась ей, после чего развернулась и, не оборачиваясь, быстро спустилась по лестнице. Чуть поодаль стояли две девушки, одна из которых по-прежнему держала в руках визитку с адресом и расписанием занятий в студии. Проходя мимо и чувствуя на себе их заинтересованные взгляды, Катя лукаво им подмигнула. Но с каждым шагом, отдаляющим ее от здания ДК, она все больше сутулилась и вскоре полностью растворилась в толпе торопившихся к метро прохожих