Прозрел он во сне, казалось бы, такая фантастическая идея о реальном переходе в божественное измерение наяву, вдруг открылась ему будто схема известной с детства местности.
Рождаясь и входя в существование, ребёнок ещё не умеет придавать окружающему человеческие черты, а точнее модели, на которых будет стоять вся его последующая жизнь. Ребёнок шагает по вновь обретённой земле ещё не сталкиваясь с образами и образцами, он ещё пребывает в постбожественном основании, в построждественном, как бы выходит из тумана смерти на жгучее солнце или яростную бурю жизни. Само по себе рождение жизни не что иное как умирание смерти. Человек не является из ниоткуда и не уходит в никуда. Смерть - это его настоящее и бесконечное бытие, в котором жизнь - всего лишь остановка. Для чего она нужна - это вопрос вопросов.
Так вот, во сне он увидел схему, или структуру, нет, наверное принцип или механизм перехода человеческого в божественное и почему этот принцип зачастую совсем не работает в современных ему и окружающих его сознаниях. Есть два уровня осознания или проникновения, каждому из них обеспечены одинаковые прозрения и узнавания, свет и тьма - одни на всех. Два уровня, они ровны и равны, представьте их как две камеры, или две капсулы, в которых сидят условные человеки, и каждый из них хочет только одного - пробраться в то самое божественное, окунуться в лоно смерти так же, как когда-то они ныряли в чашу жизни, с теми же чувствами и мыслями, а точнее - с их отсутствием.
Нетрудно наверное представить какой из этих уровней переполненный, а какой почти пустой. В переполненном люди совсем не научены терять, точнее, научены сохранять, и им никак не выйти в божественное, у них не получается, с такой-то ношей на себе.. А в пустом сидел он, и единственное что его останавливало из выхода из ковчега, так это желание помочь тем мученцам из соседней барокамеры, но он не знал как.