Коми, посёлок лесозаготовителей.
Совсем пустой посёлок, мёртвый – вроде всё на месте, а людей нет.
Вырубка леса закончилась, и работники теперь требовались на новом месте.
Осталась узкоколейка – единственная дорога до бывшего поселения, сторож и куча опустевших зданий.
Одинокий сторож.
Чего он охраняет? Прошедшее время? Невостребованные активы леспромхоза?
Нет.
Он охранял своё прошлое, память о единственной и неповторимой, своё мимолётное счастье. Только об этом никто не знает, не догадывается даже.
Здесь в полном одиночестве он подвёл итог, что причина он сам в том, что мимолётное счастье, от которого он сам сбежал, уже не повторилось больше в его пустой и дырявой жизни во времена развитого социализма с переходом в олигархический капитализм.
Только здесь, когда ничто и никто не отвлекает, он может «встретиться» и снова пережить день за днём единственный месяц счастья в его жизни – всё что у него осталось.
Однажды сырое бревно в протоке парка послужило катализатором, резко как вспышка, вспомнить давно прошедшее время. А хотелось-то всего лишь помочить руки во время бесцельной прогулки по Каменноостровскому парку, а тут притопленное бревно. Бревно в воде канала ухоженного парка?! Почему, откуда оно тут?
Сразу вспомнилась работа в Коми летом на шабашке в студенческие годы. Работали на сплаве леса. Жили в помещениях школы посёлка лесовиков, где он познакомился с милой девушкой Олей. Вместе они проводили все вечера, а то и ночи, гуляли по посёлку или уходили далеко по единственной узкоколейной дороге в лес в сторону районного центра и леспромхоза. Посёлок был большой и удобный с общественными местами: магазинами, школой, детским садиком, домом культуры, библиотекой, медпунктом, баней, даже вокзалом, хотя другой транспорт не ходил, кроме дизеля, по-простому – дрезины, с двумя вагонами раз в день до леспромхоза и в тупик узкоколейки – посёлок. На вокзале был буфет с разливным пивом и закусками, излюбленное место встреч, местная достопримечательность.
Защемило сердце от воспоминаний, и тоска о потерянной любви более его не покидала. Все последующие события его жизни не могли даже близко сравниться с тем необыкновенным летом. Попытки вернуться в воспоминаниях в прошлое наталкивались на бытовые мелочи. Картины прошлого совершенно не последовательно на короткий момент, как вспышки, слепили его сознание или зависали надолго в пелене тумана.
Как приговор - стало понятно, что вернуть уже ничего невозможно и жить вот так: ничего не предпринимая – тоже.
Скорый поезд уносил его из северной столицы в сторону Сыктывкара, выбивая ритм дорог колёсами на стыках рельс.
За окном проносились картины быстро и сумбурно, как его жизнь, даже памяти зацепиться не за что, кроме трагической гибели единственного сына, который был связующим звеном его вынужденной семейной жизни, на которого никогда не хватало времени – работа.
Развод и одиночество с чередой отчаянных попыток как – то устроить жизнь, вырваться из коммуналки, доставшейся ему при обмене квартиры после развода.
Всё не то, не то и не так! Сказка о потерянном времени.
Потеря работы до пенсии и выживание на случайные заработки - время падения, отчаяния и смирения.
Когда-то начальник отдела освоения новых изделий военного предприятия и на улице! Закрыли завод и разогнали людей. Устроиться на другую работу не реально, такие специальности больше не нужны, и это рабочая интеллигенция, опора военно-промышленного комплекса – вопреки логики жизни, существования государства.
Итог - пенсия, как заслуженная награда, - входной билет в общество униженных и оскорблённых. Видеть никого не хотелось из прошлой жизни, как, впрочем, и из настоящей – тоже. Нищета.
Скорый поезд сменился на электричку до районного центра с леспромхозом, где он узнал, что посёлок давно закрыт и переехал на новое место, разработки леса в этом районе закончились.
- Нашёл? На что надеялся? Теперь куда? Даже денег на обратную дорогу нет! – крутился в голове упрёк.
Требовался сторож, охранять покинутый посёлок. Не раздумывая, он согласился, надеясь отыскать вчерашний день.
Не нашёл. Посёлок оказался совсем пустой, кроме одной собаки, которая тут же напросилась в друзья в надежде на внимание и кусок хлеба. Дрезина продолжала бывать в посёлке с рабочими, которые забирали строительные материалы.
Наездами бывая в леспромхозе за продуктами, он узнал, что Оля с дочкой уехала на новое место, подробностей никто уже не помнил или не знал за давностью лет. А он надеялся, чего-то ждал.
Дождался, приехала-таки дочь, как весточка из прошлой жизни, с которой он виделся однажды, когда она была совсем маленькая.
Проведать, наверное, захотела отца. Слухи до неё дошли, как результат его поисков и расспросов о них.
Только он не вышел. Стоял за углом пустого дома и плакал. Нет не плакал, слёзы текли ручьём, сбегая по морщинистым не бритым щекам, на давно нестиранную рубаху…
В памяти всплыла их последняя встреча. Оля тогда сразу поняла, что приехала к нему напрасно, и он ничем не поможет, даже если б хотел. В глазах стояли у обоих слёзы, а в груди комок боли у каждого свой. Прощаясь, он заталкивал ей в карман все свои деньги, бормоча, что он даже прописать её в городе не сможет, а без прописки не найти работу, устроить ребёнка.
Брал на руки девочку и снова опускал на землю.
- Оставь дочку в покое, папаша, - хриплым голосом сказала мать.
После встречи – расставания он долго пил.
Сегодня сразу узнал дочь, даже из далека – копия мать, даже походка, вспотел, приняв за привидение.
Дождливая серая осень, капли дождя бегут по щекам – это плачет душа.
Дизель на подходе длинным гудком известил сторожа. Машинист издевался, так как знал, что старик никогда сразу не показывается, прячется, наблюдая из укрытия, пока не убедится, что опасности для него нет.
Из вагона вышли строители, перевозившие панельные деревянные дома, и она – дочка, уже взрослая молодая красивая женщина.
- Зачем я ей теперь такой, что я могу для неё сделать? Совсем чужие люди. Господи, как нелепо и стыдно! – про себя, сквозь слёзы бормотал дед…
Его нашли мёртвым с собакой на груди почти через месяц после приезда дочери.
Фото в свободном доступе интернета.