Автор: Ирина
*"Действительно, казалось, что Соня не тяготится своим положением и совершенно примирилась с своим назначением пустоцвета. Она дорожила, казалось, не столько людьми, сколько всей семьей. Она, как кошка, прижилась не к людям, а к дому. Она ухаживала за старой графиней, ласкала и баловала детей, всегда была готова оказать те мелкие услуги, на которые она была способна; но все это принималось невольно с слишком слабою благодарностию..."*
Единственным человеком, искренне любившим Соню, была Прасковья Кузминишна, её старенькая няня, принятая в дом Ростовых после смерти Сониной матери.
И так уж совпало, что во время разговора Наташи с Марьей, служанка позвала Соню к давно заболевшей няне, причём прийти надо было прямо сейчас, потому что дело не терпело отлагательства.
Соня бросилась бежать и поступила верно - няня готова была отойти в мир иной, ждала лишь свою Сонюшку.
Соня кинулась к старушке, лежавшей с закрытыми глазами, стала на колени перед её кроватью, сразу залилась слезами:
- Голубушка моя, нянюшка, прости, не заглядывала к тебе, всё по хозяйству была занята. Что же ты, как же так? Зачем пугаешь меня? Ты не можешь вот так взять и оставить свою Соню, бросить.
- Сонюшка, деточка моя, пришло время предстать мне пред Господом, только теперь должна сказать тебе правду о твоём настоящем батюшке, Илье Андреевиче. Ты - дочь его родная. Не смогла я тайну эту унести в могилу. Прости меня, милая, не держи зла.
Няня вздохнула и замерла, обмякла вся сразу, посветлела лицом, избавившись от бремени, тяготившем её долгие годы.
Соня вышла из комнаты, приказала горничной заняться Прасковьей Кузминишной и быстрым шагом удалилась к себе - горевать о старушке и о своей судьбе.
Ей было очень горько. Но она привыкла к тяжким поворотам жизни и, как обычно, взяла на себя заботу - отдала распоряжения о похоронах, решив не тревожить постаревшую графиню и остальных домочадцев.
Оставшись к ночи наедине со своей печалью, Соня начала молиться о душе нянюшки, а начав, вдруг поняла: как же она благодарна Богу за судьбу свою, за то, что отвёл от женитьбы на родном брате. Рыдая, она всё повторяла:
- Господи, как же ты меня спас! Благодарю, что пощадил и услышал, а я была глуха к тебе. Ревновала брата моего к Марии, сердилась на графиню, завидовала сестрице Наташе, гордилась жертвенностью своей для семьи. Господи, укрепи сердце верою. Пусть всё остаётся в жизни моей по-прежнему. Спасибо тебе, Господи.
Устав от душевного напряжения, Соня, неожиданно для себя, уснула.
Наутро, едва проснувшись, подумала: “Что такое случилось вчера? Ах, да, няня...нянюшка...Ох, беда какая!”
Всплакнула и тут же её обожгло: “Отец, мой настоящий отец - Илья Андреевич! Невероятно. Как жить с этим дальше?”
Вытерев слёзы, вдруг почувствовала желание, необходимость рассказать кому-нибудь о своей тайне. Но кому? “Графине - невозможно. Наташе? Нет, тайны не держатся в ней. Открыться Николаю! Он поймет. Даже счастлив будет”.
Соня судорожно вздохнула. “Ведь он до сих пор чувствует себя виноватым. Открою правду и попрошу - никому ни слова!”
Соня, решительно выйдя из комнаты, пошла искать Николая. Улучив момент, попросила выслушать её и рассказала о тайне, которую ей поведала перед смертью няня.
Николай потрясённо смотрел на Соню и, казалось ему, видел свою сестру впервые в жизни. В памяти мигом всплыли всяческие моменты, когда отец заступался за Соню, был на её стороне вопреки маменьке. Николай не хотел верить известию и одновременно чувствовал радость, даже облегчение - его любовь теперь казалась не плотскою, а больше душевной, братской. Из души ушло чувство вины перед Марьей и даже не хотелось рассказать ей о правде, тем более, что правда касалась отца и дел сугубо семейных. А маменька...хоть и состарилась, но всё же могла огорчиться и, не упаси Господи, получить удар.
Николай, как и Соня, был искренне благодарен Богу за то, что он не дал совершить ужасный поступок и поклялся сестре хранить тайну, и ничего не менять в отношениях к Соне и к её положению в семье.
"Одной душевной болью стало меньше - и слава Богу", - думал Николай. - Тем более, дел по хозяйству сейчас особенно много, а благодарность Господу я отдам сполна в новой, построенной мною церкви".
*"Усадьба Лысых Гор была вновь отстроена, но уже не на ту ногу, на которой она была при покойном князе".*
* Слова - Эпилог. Часть 1. Глава IX
Лев Толстой "Война и мир"
© Copyright: Мария Шпинель, 2022
Свидетельство о публикации №222092100888
http://proza.ru/comments.html?2022/09/21/888
Приходится признать, что в «Войне и мире» все женские образы скверны. И даже в этом печальном пантеоне образ Сони выделяется. Просто поразительно – персонаж за все время не совершил ни одного непорядочного поступка, а уважения к нему со стороны автора меньше, чем ко всем прочим. Заметили, что у Сони даже фамилии нет? Соня – это даже не образ маленького человека, столь излюбленный в русской литературе. Ибо даже такой маленький человек, как ничтожный Башмачкин, получил сатисфакцию, а Соня нет. Впрочем, это все к вопросу о мировоззрении авторов. Если бы у Толстого был психоаналитик, им было бы о чем поговорить. Но оставим Толстого, обратимся к работе Ирины. Здесь есть моменты, которые стоит обсудить.
Последовательность действия во фрагменте такова. Накануне, как говорится, ничто не предвещало, и тут ах, героиня узнает тайну, которая много меняет в ее судьбе. Жизнь меж тем продолжается, героиня рассказывает тайну другому герою, и его жизнь меняется тоже.
Уловили движение сюжета? Что представляет собой факт раскрытия данной тайны в структуре данного повествования?
Очень похоже на сюжетный поворот.
А что такое сюжетный поворот?
Давайте немного потеоретизируем.
Всякий сюжет развивается по пути увеличения сценического напряжения. Представьте себе лист бумаги. Из левого нижнего угла мы рисуем стрелку по направлению к правому верхнему. Эта стрелка есть рост сценического напряжения. От некоего базиса, заданного в экспозиции, к самому пику, кульминации.
И тут такой любопытный факт. Если сценическое напряжение будет нарастать, что называется, тупо по прямой, это будет выглядеть, как монотонное повествование. Да, да, я не оговорился. Именно что монотонное. Даже при наличии общего роста. Так уж устроено наше восприятие. Чтобы взбодрить внимание, нужны перепады. Ну, представьте вы слушаете очень насыщенный доклад по теме, которая вам интересна. Но спикер говорит монотонно, не интонирует свою речь. Да, он говорит нужные вам вещи, даже очень нужные, но в какой-то момент вы все равно устанете, ваше внимание притупится – это чистая физиология. Поэтому-то опытные ораторы обязательно найдут место для шутки, перемены громкости своего голоса и т.д. И вы сразу взбодритесь.
Со сценическим напряжением происходит точно так же. Оно не тупо растет от левого нижнего угла к правому верхнему, а имеет более извилистый ход.
Помните про намеренное снижение напряжения? Замедление действия? Существует целая группа художественных приемов – т.н. приемов ретардации.
А также (внимание) менять прямолинейность вектора позволяют сюжетные повороты. По сути, они – точки изменения сюжетного напряжения. Выражаются во введении некоего события плюс изменение способа изложения.
И все для чего? Для того, чтобы читать было интересно («интересно» выделено), чтобы читательское внимание ни в коем случае не притуплялось, чтобы читатель не выпадал из того эмоционального потока, в который вы, автор, его погрузили.
С теорией закончили, возвращаемся к работе Ирины.
Еще раз проговорю последовательность действий.
Первое: накануне ничто не предвещало.
Второе: умирающая няня вдруг рассказывает – ах!
Третье: Соня осмысливает услышанное – ого-го или ой-ей-ей!
Четвертое: Соня рассказываете Николаю – ах!
Видите, как меняется вектор? Стрелка по-прежнему направлена вверх, но не прямо, как шпала, а с некими колебаниями, которые не дают повествованию стать монотонным.
Пока, увы, этого во фрагменте нет. Посмотрите хотя бы на этот кусок:
\\Соня вышла из комнаты, приказала горничной заняться Прасковьей Кузминишной и быстрым шагом удалилась к себе - горевать о старушке и о своей судьбе.
Ей было очень горько. Но она привыкла к тяжким поворотам жизни и, как обычно, взяла на себя заботу - отдала распоряжения о похоронах, решив не тревожить постаревшую графиню и остальных домочадцев.
Оставшись к ночи наедине со своей печалью, Соня начала молиться о душе нянюшки, а начав, вдруг поняла: как же она благодарна Богу за судьбу свою, за то, что отвёл от женитьбы на родном брате. Рыдая, она всё повторяла:
- Господи, как же ты меня спас! Благодарю, что пощадил и услышал, а я была глуха к тебе. Ревновала брата моего к Марии, сердилась на графиню, завидовала сестрице Наташе, гордилась жертвенностью своей для семьи. Господи, укрепи сердце верою. Пусть всё остаётся в жизни моей по-прежнему. Спасибо тебе, Господи.
Устав от душевного напряжения, Соня, неожиданно для себя, уснула.\\
Вы пишете «устав от душевного напряжения», а где оно, это самое душевное напряжение, способное вызвать усталость героини? Слова «горевать», «рыдая»? Ммм…
Да, все понимаю, времени было мало, реальная жизнь не отпускала. Всё так. Но промахи-то есть?
Школа для того и школа, чтобы эти промахи увидеть, где-то себе пометочку сделать и потом, при написании «настоящего» произведения эти замечания учесть.
Пока получилось так, что вы хотели Соню, так сказать, реабилитировать, дать ей нечто большое, что искупило бы ее ничтожную роль в семье (да и романе тоже), но не особо-то и дали. Как и в оригинале, показали ее переживания незначительными, хотя они, по вашему замыслу, были ого-го.
А все почему? Потому что не учли технику. В частности, не поигрались способами изложения. Вот и обидели Соню (смеюсь, конечно).
Если серьезно, то задел был хорошим, в дальнейшем обязательно присматривайте за тем, чтобы он был реализован во всем объеме. И не спешите. Литература – дело неспешное.
С неизменным уважением,
Мужик Бородатый 22.09.2022 23:41 • Заявить о нарушении
+ добавить замечания
Спасибо, МБ. Недочет понятен. Доработаю. Есть сложность - у Льва Толстого почти нет напряженных эмоциональных. И хорошо, тем сложнее для меня задача. Да, литература - дело неспешное.
Ирина
Воинственный Читатель 23.09.2022 13:06 Заявить о нарушении