В Н У К
Коридор пятого этажа поликлиники, где обычно ходят, сидят, стонут и жалуются на здоровье и жизнь не менее трёх десятков посетителей, сегодня, можно сказать, почти пуст. Нет, в него заходят люди, но быстро решают свои проблемы и уходят. И лишь шесть посетителей, уже продолжительное время не покидают его.
У выхода молодая особа, заняв сразу три кресла, пытается опровергнуть устоявшееся утверждение, что в женской сумке любого размера и любого предназначения обязательно присутствуют два недостатка: в ней никогда нет свободного места и всегда беспорядок.
Выложив на кресла содержимое сумки, она, подумав какое-то время, начинает старательно укладывать в неё же свои вещи. И такие манипуляции, как бы она не старалась, всегда приводят к отрицательному результату. Она, может, и отказалась бы от своего бесполезного занятия, но, кажется, ждёт кого-то и таким образом убивает свободное время. Об этом говорит и то, что она часто поглядывает на часы и кабину лифта при его движении.
В конце коридора у окна под огромным фикусом отдыхает после врачебного приёма чета ветеранов. Они, держась за руки, тихо беседуют.
У одного из кабинетов с открытой дверью коротает время с помощью газеты мужчина примерно лет шестидесяти. Он уже был в кабинете врача, но того срочно вызвали в кабинет напротив, где стало плохо пациенту. И мужчина уже более получаса ждёт его возвращения.
У кабинета напротив, где стало плохо пациенту, дама возраста, которое мужчина, присмотревшись к ней, назвал “детство старости”, с интересом просматривает своё “досье”, взятое в регистратуре. Вероятно, нашла что-то интересное и так увлеклась, что не замечает, чем занимается её внук.
А тот встал со своего кресла, приблизился к мужчине и стал внимательно его разглядывать. Видя, что мужчина не реагирует, подошёл к нему и сел на соседнее кресло. Тот, оторвал взгляд от газеты и, поняв, что малыш пытается обратить на себя внимание, решил с ним заговорить. Но его опередили: - Ой, простите, пожалуйста. Совсем забыла. Мне же надо срочно сделать кардиограмму. Иначе меня не примут. Вы уж приглядите за Серёжей. Я скоро, - выпалила скороговоркой она и, не дожидаясь ответа, заторопилась к выходу.
- Ну, что, давай знакомиться. Тебя, как я понял, зовут Серёжа. Хорошее имя. Ты с этим согласен?
- Ага.
-Ну, раз ага, значит, согласен. А меня зовут дядя Серёжа и мы с тобой тёзки. Мне тоже моё имя нравится. А теперь скажи мне, ты ко мне подсел, чтобы поговорить о чём-то?
- Ага.
- Опять ага. А другие слова ты знаешь? Только не говори ага, лучше кивни. Лет - то тебе сколько?
- Пять.
- Пять это хорошо. Уже большой. И о чём ты поговорить со мной хотел, Серёжа? Ну, что же ты молчишь? Не стесняйся. Я внимательно слушаю.
- Дядя Серёжа, ты хороший?
- Не плохое начало для разговора. Что тебе сказать? Пока ещё я не слышал, чтобы меня называли плохим человеком. Думаю, что хороший.
- Это хорошо, что ты хороший.
- Интересно с тобой разговаривать. У тебя ещё такие же вопросы ко мне?
- Ага.
- Опять ага. А, я могу задавать тебе вопросы?
- Ага.
- Ну, ага, так ага. Ты сам-то какого человека считаешь хорошим?
- Ну, это, который слушается бабушку и маленьких не обижает.
- И это всё? Жёсткие у тебя критерии, Серёжа. И второй вопрос?
- Ты не очень старый?
- С тобой, Серёжа, разговаривать интересно. А, по-твоему я похож на старенького дедушку?
-Не. Старенький дедушка это такой, как Хоттабыч.
-Ну, Серёжа, до твоего Хоттабыча мне ещё далеко.
-Ага, я догадался, ты не старенький пенсионер.
- Почти угадал. Я вообще - то молодой пенсионер, можно сказать, начинающий.
- Хорошо.
- Что тебе нравится, Серёжа?
- Всё мне нравится. Мне нравится, что ты умный.
-Вот даже как. А почему ты решил, что я умный?
- Так бабушка говорит. Она говорит, что только дураки начинают читать газету с последней страницы. А, ты обе читал с первой, значит ты умный.
- А, что ты и читать умеешь?
- Ага. Уже давно, когда я ещё маленький был, меня бабушка научила.
- А ты считаешь, что ты уже большой.
- Конечно, большой. Я и маме, и папе, и бабушке помогаю.
Как только в разговоре промелькнуло слово бабушка и заявление “помощника”, Сергей старший вдруг подумал: не для неё ли старается внук, подбирая ей пару.
-Серёжа, а ты кому-нибудь такие же вопросы уже задавал?
- Не.
-Значит, я первый?
-Ага.
- А, бабушка знает про эти вопросы?
- Не. Мама говорит, что она очень рассердится, если узнает.
-Так что? Тебе мама поручила этим делом заняться?
- Не. Мама не знает. Она ругала нас с папой за то, что мы сидим на шее у нашей бабушки и думаем только о себе, а не о ней. А она у нас ещё молодая, красивая и умница, и мы должны найти ей для жизни не старого, доброго и, желательно, умного пенсионера; высокого, не обязательно красавца, но чтобы соседки одобрили, а некоторые и позавидовали.
- А про красавца и зависть ты сам придумал?
- Не. Это мама так сказала
- И что? Вы начали искать?
- Не, папа сказал, что он не мастер в таких делах. Мама сказала, что он эгоист и рассердилась не него.
- И ты решил, таким образом помочь маме и бабушке, начав с меня?
- Ага.
- Молодец. О бабушке позаботиться надо.
Только, дорогой мой тёзка, тебе надо холостяков искать. Что ты так на меня смотришь? Что ты бормочешь? Что такое холостяки?
Это мужчины, у которых нет жены. Извини, дорогой, но в нашем возрасте это редкость.
- Почему? Они где-то прячутся? И их надо искать?
- А это, Серёжа, самый трудный вопрос. Такие мужчины, какого ищешь ты, вообще редко встречаются.
- Почему, дядя Серёжа?
- Потому, Серёжа, что их быстро ещё молодых отлавливают и женят.
- И тебя, дядя Серёжа, тоже поймали?
- Поймали, Серёжа, поймали.
- А почему ты не спрятался?
- Почему, спрашиваешь. Да, потому, Серёжа, что это бесполезно. Как бы ты не прятался, всё равно найдут; ни одна, так другая.
- И вот и неправда. Я когда прячусь, меня никто не находит.
- Найдут, тёзка, придёт время, и тебя найдут.
Сергей младший долгое время молча смотрел на Сергея старшего, глаза его наполнились слезами и он, тяжело вздохнув, подошёл к креслу, где лежала бабушкина сумка, и уселся в него.
Посидев молча какое-то время, он встал, подошёл к Сергею старшему и, глядя на него, громко заявил: - “А, моя бабушка всё равно самая красивая и самая хорошая”, - и, роняя слёзы,- вернулся в своё кресло.
Ответить ему Сергей старший не успел; открылась дверь лифта и в коридор вошла бригада скорой помощи с носилками и бабушка Серёжи. Бригада вошла в кабинет, а бабушка, усевшись в кресло, вновь углубилась в чтение. Не поднимая головы и не отводя взгляда от пухлого досье, она громко сказала: - Серёжа, сейчас скорая заберёт больного, я пойду к врачу, а ты подождёшь меня здесь. Надеюсь, вы познакомились с дядей, и он не будет возражать.
- Я не хочу здесь ждать, я хочу с тобой, - вдруг заявил Серёжа.
- Что это ещё за капризы? – возмутилась бабушка, продолжая изучение содержимого своей медицинской карты,- Тебе со мной нельзя.
- Почему мне нельзя? Ты же со мной заходишь, когда приводишь меня к врачу
- Сравнил. То детская поликлиника и без взрослых там не принимают. И прекрати, пожалуйста, разговорчики. Подождёшь здесь.
- Нет, бабушка, я с тобой. Я слышал, как ты говорила сегодня маме, что стесняешься и не любишь раздеваться перед чужими людьми. А если я пойду с тобой, то там тогда будут не только чужие, но и свои, и тебе не надо будет стеснятьс
Бабушке надо бы промолчать или перевести разговор на другую тему, но она, продолжая, вероятно, думать о том, о чём читала, задала внуку глупый вопрос: - Какие чужие? Кто такие свои? Ты о чём?
-Бабушка, там с тобой буду я. Я же тебе не чужой, а свой внук.
Бабушка, от растерянности, кажется, перестала соображать и тупо спросила: - И что ты этим хочешь сказать?
-Ну, бабушка, я же говорю, что буду там с тобой, и тебе не надо будет стесняться.
- А, почему ты решил, что я тебя не должна стесняться,- продолжила глупить бабушка.
-Ой, бабушка, зачем меня стесняться, если я тебя уже и так видел.
- Сергей, ты, что с ума сошёл, плетёшь тут всякую ерунду?
-Ничего я не плету, а видел тебя в ванной, когда ещё маленький был.
- И, ты что поглядывал?- испуганно полушёпотом вскрикнула бабушка.
- Ничего я не подглядывал, а просто смотрел.
Только тут бабушка начала понимать, в какой нелепой ситуации она оказалась при помощи внука. А он продолжает делиться с ней подробностями того события, несмотря на бабушкины старания заставить его замолчать.
Прикрыв его рот ладошкой, она, боясь натолкнуться на насмешливый или осуждающий взгляд, ринулась к выходу, таща за собой упирающегося внука.
“Бабуля, ты же меня же тоже видишь, когда меня моешь. Я же тебя же за это же не ругаю “,- это последнее, что успел выдать говорливый внук, прежде чем за ними закрылась дверь лифта.
Их ухода никто, кажется, не заметил, все были заняты своими делами. Бедная женщина продолжала своё бессмысленное занятие.
Сизиф позавидовал бы её упрямству. Он же был наказан, а она-то занимается этим добровольно.
Пожилая супруга под фикусом ласково поглаживает руку задремавшего мужа и у неё самой голова клонится ко сну.
Мужчина напротив, спрятавшись за газету, удачно изображает своё отсутствие.
Тишина и покой в коридоре.
Открывается дверь кабинета и на носилках выносят мужчину и почти бегом несут к грузовому лифту.
“ Где женщина с ребёнком? Пусть заходит,- говорит вышедшая медсестра.- Чья это карточка лежит на кресле?”- спрашивает она.
- Это, вероятно её,- отвечает мужчина.
- Я заберу её. А она пусть заходит.
- Не возражаю,- шутя, отвечает он. Он же понимает, что бабушка с внуком сегодня уже не вернуться и ей придётся ещё раз посетить поликлинику, снова делать кардиограмму и снова ждать приёма. И он был уверен, что в следующий раз она придёт сюда без своего любимого, доброго и заботливого внука.
-