Я подошел к окну и осторожно отодвинул накрахмаленную занавеску. По каменной улице шагали пожилые мужчины. У каждого десятого на плече красовался фаустпатрон. Мужчины шли не в ногу, но в едином эмоциональном порыве. Сразу было видно, что это марш единомышленников. «Фёлькишер беобахтер» накануне опубликовала приказ нашего лидера о тотальной мобилизации всего мужского населения в возрасте от 16 до 60 лет, не состоящего на военной службе. День для публикации был выбран правильно. Почти 130 лет назад наши героические предки разгромили Наполеона, этого французского полукровку, возомнившего себя императором. День Битвы народов стал днем создания Фольксштурма.
В середине октября уже похолодало, но мобилизованные почему-то были одеты в осенние плащи. Редко кто мог похвастаться пальтом времен Гинденбурга. С 1939 года был введен запрет на использование хлопка в невоенных нуждах, поэтому такие счастливчики были видны даже со второго этажа моего дома.
Я смотрел с гордостью на сынов великой нации! Ведь именно на них возлагалась наша последняя надежда. Восточный фронт забрал наших самых достойных сынов, а подлый удар американских войск в Нормандии, окончательно подорвал боевой дух нашей армии. С этого рокового июня прошло всего четыре месяца, но они стоили моей стране слишком дорого, чтобы помиловать гражданское население. Отныне мы все были единым кулаком, громящим врага! И стар и млад крепили эту стену в едином порыве, сжимая оружие несокрушимой рукой. Так писала «Фёлькишер беобахтер», так ежедневно говорил наш златоуст – доктор филологии, не верить которому было невозможно. Он был очень убедителен, хотя иногда в порыве патриотизма и переходил на истеричный крик.
Я отошел от окна, налил из початой бутылки бокал шорле с яблочным вином и задумался о том, как случилось, что война, выглядевшая на первый взгляд победоносной, пришла на землю моих предков. Казалось бы, всего каких-то три года назад наши бравые солдаты топтали варварские поселения, а сегодня лично рейхсляйтер Борман стал руководителем народного ополчения. Планировалось призвать до восьми миллионов немцев и, конечно, такая народная волна патриотов сметет восточные орды, но тревожная мысль не давала мне покоя. Куда исчезла наша регулярная армия, состоящая из настоящих профессионалов военного дела? Ведь только на Восточном фронте было почти пять миллионов человек. Что случилось с этими храбрыми войнами? Возможно, создание отрядов Фольксштурма было очередной мудрой уловкой нашего великого лидера? Да, скорее всего так и было. Другие ответы не приходили в мою голову, которая слегка затуманилась от второго бокала шорле. Я откинулся на спинку кресла и прикрыл покрасневшие веки. Бессонницу прошедшей ночи придется компенсировать утренним сном.