Пикник

Ивана в двадцать пять лет, по его представлению, наконец заприметила удача – он устроился на «золотоносную» должность в фирме по реализации драгоценностей «Сапфир». Более того, трудоустройство молодого человека совпало с особо успешной сделкой этой баснословно богатой организации. По такому важному поводу любящий увеселения и шумные компании, жизнерадостный, в расцвете сил директор Олег Богатырев объявил:
– Сегодня гуляем!
Это, как обрисовали Ивану, означает выезд на пикник с ночевкой. Там будет роскошная пирушка с целью «укрепления корпоративного духа». Даже те сотрудники, что за рулем, «не отвертятся» – их автомобили обратно поведут уже заказанные специальные таксисты из службы «Трезвый водитель». И еще, о чем предупредили новичка: шеф не делает исключения женатым и замужним сотрудникам, у которых дома супруги, мужья, дети. Для него семья – это коллектив фирмы, и на «мероприятии» желательно присутствие всех. Исключение лишь беременным и пожилым. Поэтому лучше уважить его, «кормильца», и отпраздновать вместе с ним сделку, которая, к тому же, принесет прибавления к зарплатам и премии.
И вот Иван, заняв свое скромное место после джипов и кроссоверов, ехал в составе кортежа на своем стареньком «логане». Рядом сидела, время от времени поглядывая на него и улыбаясь, соседка по рабочему столу в фирме юная и симпатичная Диана. Иван также отвечал ей кокетливыми взглядами и думал: «Наконец отведу душу, отдохну от семейной жизни». Недавно у него родился сын, и его плач по ночам да частые перебранки с супругой Анной отодвинули в былое «звездную» романтику любовных отношений. Иван перед поездкой позвонил жене и сказал, а точнее, соврал, что на сутки уезжает с друзьями за грибами, что «продукты не помешают»...
Теперь он сидел за рулем, плавно нажимал на газ, представляя, что отправляется в досвадебное прошлое, полное беззаботных тусовок. Впереди на голубом бездонном небосводе владычествовало солнце и словно окрасило своими золотистыми лучиками осеннюю листву белокурых красавиц-берез, что выстроились вдоль обочин. Но несмотря на приход сентября, было еще по-летнему тепло и светло.
– Ваня, скажи, а я тебе нравлюсь? – вдруг без всякого смущения спросила Диана.
– Д-да, нравишься, – растерялся от неожиданности Иван.
– И не боишься, что украду тебя у жены?
– А муж разрешит тебе меня увести?
– Муж объелся груш, – засмеялась Диана. – Мы сегодня свободные люди. Я для него «выполняю ответственное поручение шефа».
Иван, почувствовав угрызение совести, уже намеривался перевести разговор на другую тему, но главный черный джип свернул с дороги к месту назначения. Автомобили, как по команде, остановились, и из них высыпал, поднимая веселый шум, народ. Иван с удивлением увидел огромную поляну, по периметру которой были установлены палатки, а в центре ее стоял устланный белоснежной скатертью длинный стол. То тут, то там, поднимаясь из мангалов, воздух лизали языки пламени. Неподалеку спокойно текла, отражая безоблачную высь, полноводная река.
Иван, оставив Диану возле подруг, подошел к директору, который что-то тихо шептал на ухо красотке-секретарше.
– Олег Петрович, – обратился он к нему. – Пока тут суть да дело, я схожу в лес за грибами.
Директор махнул рукой, мол, «иди ты куда хочешь, только не мешай мне». Иван, покидая шумную поляну, вынул из кармана пакет и стал углубляться в лес. Скоро он оказался в непривычной тиши, где каждый шаг отзывался шорохом и треском сухих веток. Пожелтевшие кроны берез, утопая в небесной сини, являли сказочную картину. Молодой человек вспомнил, как два года назад они с супругой Анной собирали в таком же удивительном лесу грибы и единодушно, даря друг другу счастливые улыбки, любовались неповторимыми красотами. Чтобы отвлечься от теребящих совесть мыслей и чувств, Иван стал сосредоточенно искать грибы. Но их не было. Он шагал то по серой траве, то по мху, то между высокими папоротниками и старался думать обо всем, кроме семьи. Однако память, как нарочно, напоминала ему Анну и сына. Иван, находясь во внутренней борьбе между прошлым и настоящим, шел вперед. Он наткнулся глазами на две сыроежки, но они оказались червивыми, еще увидел гнилую лисичку, а затем на пути попадались лишь красивые внешне и ядовитые внутри мухоморы. «Все правильно, – упрекнула его совесть, – что заслужил, то имеешь». Вдруг Иван опомнился и остановился. Огляделся и укорил себя, что при входе в лес не посмотрел, где было солнце.
– Отзовитесь!!! – крикнул он.
Но ему, передразнивая, ответило лишь эхо. Тут Иван заметил чуть в стороне тропинку. Он медленно, смотря по сторонам, пошел по ней. Вскоре взору путника открылась странная избушка, на крыше которой сверкал покрытый оцинкованным железом куполок, увенчанный деревянным крестом. Иван, облегченно вздохнув, поспешил к ней. Ее ветхая тяжелая дверь открылась, к удивлению, тихо. В полутемной комнатке, куда сквозь маленькое окошко пробивался лишь слабенький лучик, он разглядел инока. Тот стоял на коленях и молился перед небольшой освещаемой огоньком лампады иконой, на которой была изображена, как он воспринимал, женщина с маленьким сыном на руках. Молодому человеку снова вспомнилась Анна с ребенком. Старец поднялся с колен и повернулся к Ивану. Даже в сумраке худощавое изборожденное морщинами лицо, словно отражая некий тайный свет, сияло.
– Здравствуйте, – тихо поприветствовал хозяина избушки Иван. – Я тут заблудился.
– Здравствуй, радость моя, – ласково ответил инок. – Я знаю, что ты заблудился, да еще как заблудился.
Старец поразил Ивана своим взглядом. Он был добрый, теплый и в то же время пронизывал грешную, лукавую душу молодого человека. Ему даже захотелось уйти. Но инок попросил Ивана присесть на небольшую новую скамейку, а сам расположился напротив на ветхой табуретке. Он, ни о чем не спросив гостя, утер накатившуюся слезу и стал неторопливо рассказывать:
– Я пятьдесят лет назад пришел таким же, как ты, молодым человеком, в монастырь. Он здесь неподалеку. До этого была у меня девушка Дарья, скромная, обычная с виду. Она испытывала ко мне такую любовь, что, как сама призналась, готова была, не раздумывая, умереть за меня. А я тогда влюбился до безумия в одну неотразимую красавицу. Но эта «принцесса» требовала, чтобы я постоянно снимал ей звезды с неба, исполнял ее малейшие прихоти и капризы. Она считала себя прелестной розой, рядом с которой меркнут все остальные цветы, а я так себе – середнячок. И вот я увидел, что она, ставшая полновластной хозяйкой моего сердца, встречается с другими парнями, надсмехаясь надо мной и глумясь над моими чувствами. Мне хотелось от обиды и бессилья волком выть, рыть под собой землю. Но я терпел, долго прощал ей издевательства над своим раненым сердцем, пока ее поступки не стали и вовсе мерзки… Тогда-то я вспомнил и вдруг, как бы проснувшись, оценил любящую меня девушку Дарью. Я душевно преобразился, был готов пасть на колени перед ней, ангелом во плоти, только бы она меня простила. Но когда вернулся к Дарье, то оказалось, что она, долго оплакивая мой уход, в отчаянье вышла замуж за любившего по-настоящему ее юношу. Боль была такая, что весь мир вокруг почернел. И только вера в Бога, только Боженька мне в то время помог не сойти с ума.
Старец умолк, проглотив ком, и снова смахнул слезу. Он посмотрел на Ивана своим чистым взором. Молодой человек, отводя глаза и чувствуя, что сейчас лицо вспыхнет пламенем от стыда, тихо сказал:
– Да, да, я понимаю Вас.
– Прости меня, мой ненаглядный, но боюсь, что не понимаешь, раз приехал на этот пикник.
Иван почувствовал, как под ним зашаталась крепкая устойчивая скамейка. Ему хотелось провалиться сквозь твердый пол кельи.
– И вот, – продолжил старец, – с той поры я нахожу утешение в Боге. Хотя нет для моей души отрады, когда вокруг грех, когда люди живут с любящими их и этого не ценят, когда готовы их предать. Пусть моя история послужит тебе, родной, уроком. Потерять друг друга легко, а вот найти бывает невозможно, как ночью ушедший день… Пойдем я тебя провожу, – старец тяжело-тяжело вздохнул и поднялся с табуретки.
– Я… я действительно сделал не то… – направляясь с иноком на улицу, сказал Иван.
– Это хорошо, что ты, радость моя, так говоришь.
– А Вы обращаетесь к Богу… Вы разве Его как-то чувствуете?
– Я Боженьку вижу, вижу сердцем. Всегда. А ты, мой родной, крещен?
– Да, мама сказала, что меня крестила. Но она, как и я – в церковь не очень…
Старец молча ушел в келью и тут же вернулся с крестиком на белой веревочке.
– Повесь крестик у сердца, – попросил он. – И никогда его не снимай. Пусть он напоминает о Боге и приведет тебя к Нему.
Иван, расстегнув верхние пуговицы белоснежной рубахи, повесил крест на грудь, и его охватило неиспытанное до этого чувство вины и раскаяния. Старец какое-то время шел с Иваном молча, видимо, не желая мешать ему беседовать со своей оживающей душой. Он поймал падающий лист и, показывая молодому человеку, сказал:
– Вот видишь, какой он с виду красивый, прелестный – не наглядеться. Но по существу мертвый, совсем никому не нужный… – старец перевернул ладонь, и лист упал в траву. – Ступай, мой дорогой, прямо и выйдешь к своим. Только больше не заблудись… Я тебя умоляю… – он перекрестил Ивана, и в его добрых глазах отразился свет смотрящего сквозь сетку веток солнца.
– Нет, не заблужусь. Обещаю, – сказал молодой человек и благодарно поклонился старцу.
Иван зашагал, оставляя за спиной не только инока, но и какой-то по-особому родной и светлый уголок окружающего суетного и равнодушного к нему мира. Через несколько шагов он оглянулся, но праведника не увидел. «Может, все это мне почудилось?» – подумал Иван. Он дотронулся рукой до груди. Крестик был на месте.
Вскоре Иван подошел к поляне, где бушевало пиршество. В стороне, за молодыми елями, его попутчица Диана устроила «свидание» молодому женатому коллеге. «А ведь на его месте мог быть я», – испугался своего недавнего прошлого Иван и ускорил шаг. Он направился к столу, окруженному плотным венком сотрудников фирмы, где «во всей красе» наблюдалось «укрепление корпоративного духа»: некоторые сотрудники и сотрудницы обменивались «дружескими» поцелуями, жаркими комплиментами... Заметив Ивана, директор широким жестом руки позвал его к себе. Когда новичок приблизился, он хмельным голосом сказал:
– Давай, наливай! Видишь, все уже давно празднуют со мной наш успех.
Иван наполнил стопку минеральной водой.
– Ты что же это, коллега, нас не уважаешь?! – воскликнул директор, и вдруг воцарилась тишина.
– Извините, Олег Петрович, извините, коллеги… – сказал Иван. – Но я не могу здесь оставаться. Мне очень нужно ехать домой. Там ждет меня любящая жена с ребенком, сынишкой. И я ее, их очень люблю. А вас всех я уважаю. За ваше здоровье! За успех фирмы! – он поднял стопку.
– Да, Иван, подводишь ты меня и коллег, – нахмурился директор. – Здесь сегодня твоя семья! Но тебе решать… Наливайте, друзья! – окинул он взглядом «семейный» коллектив. – Только не минеральную, как наш новичок!
Послышался смешок, и Иван наблюдал, как все вокруг стали наполнять стопки и провозглашать, словно соревнуясь в красноречии, тосты шефу. А молодой человек выпил минеральную воду, еще раз извинился и собрался уходить. В это самое время красивая молодая сотрудница Светлана, с отвращением сняв с плеча руку хмельного пожилого бухгалтера, подошла к Ивану.
– Ваня, можно я с Вами поеду, – тихо попросила она. – Достали своими приставаниями. А дальше еще хуже будет…
– Конечно, садитесь в машину, – указав рукой на автомобиль, сказал Иван.
Вслед послышались хмельные мужские и женские голоса:
– Откололись от коллектива!
– Их нужно гнать из фирмы!..
Светлана быстро села на заднее сиденье автомобиля, Иван также стремительно занял свое место за рулем, и машина тронулась с места. Молодые люди словно вырвались из плена и радовались, что едут домой к своим семьям.
– У меня уже из-за этих пикников до развода доходит, – поделилась наболевшим Светлана. – Дома перед мужем приходится оправдываться, там отбиваться от хмельных мужиков и от того же шефа. Он мне зарплату понизил до минимума. А после сегодняшнего, вероятно, и вовсе уволит. Но работу можно найти, а вот если семью потеряешь, то уже не вернешь, – она утерла слезы. – Извините, Ваня, что к Вам напросилась.
– Вы правильно поступили, Света… Я Вам безмерно благодарен, что поддержали меня. Все теперь будет хорошо. Я точно знаю. Ведь, действительно, самое главное в жизни – это когда рядом верные и любящие тебя люди. Ведь любовь – она от Бога, и ее нужно свято хранить.
– Вы говорите как праведник. Даже непривычно такое слышать. Ведь в этом жестоком мире уже порой теряешь веру в правду, приличие, да и сама святость кажется из области фантастики. А вот слушаю Вас и понимаю, что все это еще есть… 
– Я тоже раньше многого не замечал и не ценил. Но встретил и впрямь святого человека, и он мне открыл глаза, оживил душу…
В откровенном и доверительном разговоре Иван и Светлана не заметили, как пролетело время. Впереди показались первые светлые высотки города. Иван остановился у девятиэтажного дома, где жила его спутница.
– Спасибо, тебе, Ваня, ты – человек, – покидая салон, сказала она.
Иван продолжил путь и вскоре увидел белый, словно излучающий непорочную чистоту, храм, золотистые, увенчанные крестами купола которого возвышались над городской суетой, сверкая под лучами заходящего солнца. Сколько раз он проезжал мимо него и все считал, что он чей-то, каких-то там прихожан, верующих. Но теперь молодой человек понял: эта церковь и его. Он тихо вошел в опустевший после вечернего богослужения храм. Вдруг навстречу ему вышел священник. Иван замер. Батюшка был похож на старца. «А, может, это он?» – подумалось ему.
– Проходите, пожалуйста, – ласково сказал пастырь.
Иван подошел к нему, чтобы исповедаться, и понимал: рядом со священником невидимо стоит Сам Господь и встречает его, грешника, еле выбравшегося из опасной грязи страстей. Ему хотелось побыстрее очистить душу от скверны и встретиться с любимой родившей ему сына женой, которую, был уверен Иван, никогда в жизни не предаст.