Николай Степанович работал начальником строительного управления много лет, был у начальства на хорошем счету, хоть слыл бирюком. Поговаривали, что мужчина под пятой у жены и дома он тише воды, ниже травы.
Но подчинённые не верили этому, потому что боялись его. И немудрено, ведь нрав у начальника был крутой. Общаться с ним было тягостно. Он подавлял всех своей угрюмостью, властным характером и грубостью.
С видимым удовольствием он устраивал на еженедельных планёрках прилюдные словесные порки выбранной для этого жертвы. Никто не знал заранее, кому не повезёт на этот раз.
Поэтому все заходили в кабинет напряжённые, не поднимая головы. Рассевшись вдоль стен, сотрудники отчитывались поочерёдно за прошедшую неделю, переводили дух, когда взгляд начальника переходил на следующего человека.
И, когда вдруг посреди чьего-то доклада, иногда совсем без повода, Николай Степанович вскипал, все физически начинали ощущать его тяжёлую уничтожающую энергию, направленную в сторону докладчика.
Убелённые сединой мужчины и редкие среди них женщины прятали взгляды от неловкости и в тоже время невольного облегчения от того, что их на этот раз пронесло.
Потому что, хоть непечатных слов не произносилось, но человека морально размазывали по стенке прилюдно, с удовольствием от того, что все остальные стали свидетелями его унижения.
А когда взрыв эмоций происходил наедине с подчиненным, начальник совсем распоясывался. Он колотил по столу, кидался стульями и сквернословил так, что человек выходил от него совершенно раздавленный.
Особенно чувствительные люди после этих случаев увольнялись. Такая обстановка не добавляла здоровья никому, и потому у некоторых работников даже были случаи инфарктов.
Родственники пострадавших жаловались на грубияна в вышестоящие организации, тем не менее, место своё Николай Степанович сохранял.
Он работал и после того, как достиг пенсионного возраста. В годы больших перемен в стране пытался подстроиться под новые реалии, управление половину своих производственных площадей сдавало в аренду.
Его руководство закончилось, когда в результате рейдерского захвата управление перешло в другие руки.
Николай Степанович тяжело переживал изменения в своей жизни, мигом превратившись из всесильного начальника в пенсионера. Видимо, от нервного потрясения он почти перестал видеть и заболел.
Дочь возила его по врачам, жена окружила вниманием и заботой, любимая внучка подбадривала, и постепенно зрение и силы начали возвращаться.
Только характер его испортился со временем ещё больше. Мужчина был вечно раздражён, третировал дочь, даже на внучку начал покрикивать. Но больше всех доставалось жене, на которую он перенёс всё недовольство сложившейся ситуацией и проявления дурного характера.
Сочувствие и жалость он воспринимал, как оскорбление, и частенько начал срываться на женщину, которая была потрясена его поведением. После очередного безобразного взрыва эмоций жену разбил инсульт, после чего её не стало.
Это было сильнейшим потрясением для скандалиста, он тяжело переживал произошедшее. Дочь не смогла простить Николая Степановича, оплачивала услуги сиделки, но сама почти перестала появляться у отца. Внучка вышла замуж за хоккеиста и уехала с ним за границу.
Среди сотрудников коллектива, которые были в курсе событий, происходящих в семье бывшего начальника, сочувствующих ему не было, а большинство вообще злорадствовали.
– Я всегда говорила, что отольются кошке мышкины слёзки, – выразила общее мнение Тася, работающая с Николаем Степановичем дольше всех, – Поделом ему!
***
С того времени прошло много лет. И однажды в соцсетях старые знакомые по совместной работе увидели сообщение от Таси о том, что Николаю Степановичу скоро исполнится 85 лет.
– Давайте соберёмся и поздравим его, ведь столько времени вместе работали.
Большинство собеседников отказались, но нескольких человек женщина всё же уговорила. В назначенный день с подарками, цветами и баяном они позвонили в дверь квартиры.
Их встретил похудевший и постаревший, но довольно бодрый старичок. Это был всё тот же Николай Степанович, только какой-то притихший. Он прослезился, разглядев гостей, потом пригласил в комнату.
Женщины начали сноровисто распаковывать сумки и накрывать на стол, мужчины расспрашивали бывшего начальника о его жизни.
Тот рассказал, что дочь навещает его раз в неделю, внучка иногда приезжает с детьми, а соседка, хорошая добрая женщина, помогает ему по хозяйству и скрашивает одиночество.
Потом компания посидела за столом, вспоминая былые события. Все были уже не молоды, каждый со своей историей прожитых лет. Николай Степанович, слушая их, погрустнел, ушёл в свои мысли.
Потом, видимо решившись, выпалил: "Простите меня все, кого обидел! Крутой нравом я был, вспыльчивый и норовистый, обижал людей несправедливо. Да Бог уж наказал меня за всё.
Много я передумал за это время, за многое сам себя не прощу, поэтому и на вас не не буду держать зла, если будете припоминать прошлое. Каюсь, виноват!"
– Что было, то прошло! – воскликнула Тася, – Ведь было и хорошее. Я вот часто вспоминаю, как на 8 марта вы собирали женщин в своём кабинете, дарили нам цветы, поздравляли. А потом мы все хором пели песни. Помните, как вы запевали: "Ой, то не вечер, то не вечер, мне малым мало спалось..."
– А ведь правда! – просиял Николай Степанович, – Неужели помните? Это же моя любимая песня.
– Ну так давайте споём! У нас и инструмент с собой, и баянист. Теперь уже не так важно, что когда-то было, важно лишь то, что здесь и сейчас, и что будет впереди. Запевайте!