«Особый путь» князя Игоря на Тавровою гору /Харьковскую/
Последняя статья «Сказание об особом пути на Тавровую гору» белгородского краеведа Анатолия Жучкова в его книге «Тайны земли Бояновой» (2010) - об истории Белгородской земли, через которую шли полки Игоря в «Слове о полку Игоревом» в 1185 году. Наш краевед даёт собственную версию этого похода, выдвигает оригинальную аргументацию, вступая в спор с исторической наукой в лице д.и.н. Светланой Плетнёвой. Старинная мудрость говорит, что истину часто приносят одиночки, а толпа вторит общепринятым заблуждениям. Мы изложим версию этих событий А.Д.Жучкова, сократив общие места, излишние подробности, которые находим не важными.
Почему?
Почему я взялся пересказать эту и другие статьи краеведа А.Д.Жучкова из его сборника «Тайны земли Бояновой»? Потому что «научные» концепции наших историков-археологов о Древней Руси и Белогородье не выдерживают критики простого нашего краеведа. Он вскрывает не только какие-то простительные ошибки, но явные фантазии, неуёмное сочинительство и откровенные нелепости.
Версии исторических событий Жучкова более просты и убедительны, согласуются со здравым смыслом, которого часто не хватает академикам и профессорам истории. Известно, что ложные конструкции всегда и сложные, требуют сложных объяснений, они всегда не выдерживают принципа «бритвы Оккама»: при равных условиях более простое объяснение и правильное.
Часто у «историков» непонятно, из чего они делают свои выводы, ничто ведь не предвещало. Делается какое-нибудь частное замечание, обобщение, вроде «нетерпеливого характера у князя Игоря», а потом оно вдруг оборачивается фантастическим походом к предгорьям Кавказа в княжество Тьмуторокань.
Кроме того, «научные» концепции изобилуют пустыми местами, они никак не объясняются, потому что неудобны, а просто игнорируются, обходятся, и «научная» концепция развивается дальше. Исторические факты часто трактуются произвольно и даже фантастически, при этом игнорируется прямой, непосредственно вытекающий из них смысл и контекст.
«Слово о полку Игореве» - это панегирик князю Игорю, он главный его герой, его стремя - «золотое», а вот у наших «историков» Игорь превращается в банального грабителя, причём они видят указания на это у автора «Слова»! Княжество Тьмуторокань они отправили на полуостров Тамань, Саркел/Белую Вежу — Белый Город — на жёлтые пески Нижнего Дона, а явные несуразности даже одной географии умудряются при этом не замечать, такие были исторические времена в середине прошлого века. И не замечают до сих пор.
Поэтому я взял на себя труд пересказать исторические концепции нашего краеведа, как я их понял: они убедительнее и проще, где-то что-то отредактировав, убрав затрудняющие, на мой взгляд, понимание текста некоторые общие рассуждения. Анатолий Жучков часто обращается в своих статьях к читателю, надеется, что его мысли, труды кого-нибудь заинтересуют. Ну вот, дождался...
Солнечное затмение на Тавровой горе
Статью предваряет интересная краеведческая история, которую Жучков наблюдал «со стороны» весною 2007 года, объявленного «Годом русского языка», возле Научной библиотеки. При большом скоплении местных писателей был поставлен памятник «слову» в виде плаката: «В начале было слово и слово было у Бога». Так мы подключаемся к библейскому «Вавилонскому спору»: на каком языке говорил Бог?
С другой стороны, автору показалось, при виде крестившихся писателей, что он присутствует «при безоговорочной капитуляции в виде добровольной передачи бывших советских душ «инженерами человеческих душ» - «пастырям человеческих душ». (Между прочим, именно эти пастыри в монастырях сохранили нам «Слово о полку Игореве»... - В.К.) Настоящим памятником «русскому слову» автор считает «Слово о полку Игореве». В начале 2007 года в Белгороде выходят две книги, в которых упоминается «Слово».
Книга С. Муравленко «Белгородская область: история и современность» была представлена на высоком областном уровне с напутственным словом губернатора и архиепископа. В ней помещается карта-схема похода князя Игоря, на которой местом встречи полков князя Игоря и его брата Всеволода указано село Холки на реке Оскол, со ссылкой на д.и.н. С.А.Плетнёву. Далее совместный поход князей проходит по Приосколью в южном направлении. Ещё Муравленко сообщает: «Кроме того, по мнению ряда белгородских историков и краеведов, солнечное затмение, описанное в «Слове», дружинники князя Игоря встретили на Белгородщине, в районе Тавровой горы».
В книге краеведов А.И.Крупенкова и Б.И.Осыкова «Историческая хроника Белгорода» сообщается: «По одной, достаточно аргументированной, версии дружина Черниговского-Северского князя Игоря встретила солнечное затмение на Тавровой горе (ныне микрорайон Харьковской горы Белгорода)».
Где же всё-таки солнечное затмение застаёт полки князя Игоря в походе на половцев в 1185 году: на Тавровой горе или рядом с нею? Если версия о встрече князем Игорем солнечного затмения на Тавровой горе «достаточно аргументирована», почему не поставить на этой горе памятный знак в честь такого знаменательного исторического события? - спрашивает наш краевед. Ответа на этот резонный вопрос о памятнике «солнечному затмению 1185 года» до сих пор нет. А что же есть?
Автор как «фигура умолчания»
Есть версии о маршруте полка князя Игоря по белгородской земле, об «исторических путях и местах» этого знаменательного похода, о которых первым говорит безвестный автор «Слова»:
О Бояне, соловию старого времени!
Абы ты сиа плъкы ущекотать,
Скача, соловию, по мыслену древу,
Летая умомъ подъ облакы,
Свивая славы оба полы сего времени,
Рыща в тропу Трояню
Через поля на горы.
Белгородская земля подходит в качестве пути «через поля на горы» Игорева полка, и впервые говорит об этом А.Д. Жучков в областной газете «Ленинская смена» от 24 марта 1990 года, а потом в своей книге «Тайны земли Бояновой» (1-е издание 2001). И наши писатели попадают в неприятную ситуацию, скрывая автора «достаточно аргументированной версии», и даже подставляя вместо него «ряд белгородских историков и краеведов», безымянных, напуская туману в «районе Тавровой горы».
По опубликованной версии нашего автора, «место встречи дружиной Игоря солнечного затмения находится не на самой Тавровой горе, а в поле между сёлами Таврово и Никольское, или дальше — в поле между сёлами Никольское и Зиборовка». (Что логично, зачем конному войску идти на заросшую лесом гору? Оно идёт по полям. Вообще, сама версия о встрече Игоревым полком солнечного затмения на месте будущего Белгорода — это выдающийся исторический момент для города, который мог бы стать его символом, визитной карточкой для мира, но... нам славы не надо. - В.К.)
«Возникает вопрос: «А так ли уж это важно, найти путь похода полков князя Игоря по белгородской земле?» - спрашивает наш краевед. Важно. Многие наши историки до сих пор сомневаются в подлинности самого «Слова», им не понятен смысл похода князя Игоря, и здесь до сих пор выдвигаются головокружительные научные гипотезы.
В 2007 году «Фонд А.И. Солженицина» присуждает «Литературную премию «Фонда» за 2007 год академику А.А. Зелизняку «За фундаментальное изучение русского языка, дешифровку русских текстов. За филигранное лингвистическое исследование первоисточника русской поэзии - «Слова о полку Игореве», убедительно доказывающее его подлинность».
Принимая эту премию, академик Зелизняк говорит: «У меня нет чувства, что я был бы как-то особенно доволен оттого, что «Слово о полку Игореве» написано в XII веке, или огорчён, что в XVIII. Если я был чем-то недоволен и огорчён, то совсем другим: ощущением слабости и второсортности нашей лингвистической науки — если она за столько времени не может поставить обоснованный диагноз лежащему перед ней тексту».
Наш краевед считает, что «слабость и второсортность» нашей «исторической науки» ещё более вопиюща, ибо она до сих пор не может сказать ничего внятного о походе Игорева полка, и прячется за общими фразами, зубоскальством и безымянными рядами «историков и краеведов».
Историки, филологи о «Слове»
18 мая 2006 года на ТВ выходит программа «Апокриф» писателя и филолога Виктора Ерофеева «Загадки Древней Руси».
Ерофеев: - Чем дальше мы двигаемся в будущее, тем больше, на мой взгляд, возникает загадок по отношению к прошлому. Для меня Древняя Русь — это яркий, романтический, светлый образ. Мне так хочется — чтобы в моей стране было светлое прошлое. Я знаю, что в нашей истории сохраняется огромное количество всяких загадок, неясностей и догадок. Можно ли сказать, что границы Древней Руси были не очерчены? Там не стояли посты — вот тех трёх богатырей?
Игорь Данилевский, д.и.н.: - Вообще, Киевская Русь — это наше представление, сами они не знали, что живут в Киевской Руси. Хотя они знали, что живут в «Русской земле», вот это понятие было. Существовало два понятия — это «Русская земля» и «Русская земля» в узком смысле слова. По поводу «Русской земли» лучше обратиться к В.А.Кучкину, который установил границы «Русской земли» с точностью до одного города.
Владимир Кучкин, д.и.н. - Что касается «Русской земли» в узком смысле слова, мы имеем летописные примеры. Вот из древнего Галича, который есть и сейчас, шли в «Русскую землю». Как это: русские князья из русского города шли в «Русскую землю»? Но когда мы локализуем те места, куда шли, то получается, что «Русская земля» - небольшого размера, с центром в Киеве и, очевидно, включала ещё Переяславль и Чернигов. И первоначальная «Русская земля» занимала совсем небольшое пространство, и Новгород в неё не входил.
Виктор Ерофеев: - Но откуда, всё же, слова «русский», «русская»?
Игорь Данилевский: - Это вопрос к филологам.
Михаил Одесский, д.ф.н.: - Был замечательный финский лингвист, звали его Кипарский, очень много знающий русский эмигрант. Он говорил, что есть пара вопросов, по которым высказываться практически невозможно — это происхождение слов «скоморох» и «русский». Просто количество блокирующих друг друга гипотез таково, что об этом уверенно говорят только те, кто не знает суть вопроса. (В студии веселье.)
Ерофеев: - Главное произведение того времени — «Слово о полку Игореве». Вот сейчас, когда ушли все цензурные соображения, можно ли сказать чётко, что это был памятник древнерусской литературы? Или XVIII века? А это прыжок невероятный для любой литературы. Была ли это имитация, пародия — как считал Набоков, как считал Анри Мазон, французский исследователь? Или это настоящее оригинальное литературное произведение?
Одесский: - Или, как считал Гумилёв, - пародия на Александра Невского. (Смех в студии) Я думаю, что на данный момент «Слово о полку Игореве» можно присоединить к вопросу о «руси» и «скоморохах». (Веселье в студии) Я думаю, вопрос остаётся открытым, хотя, вероятно, у специалистов есть своё мнение.
Кучкин: - Сейчас вышла книжка академика Зелизняка, который исследовал язык «Слова». Что выяснилось? А выяснилось, что такая конструкция фраз была во второй половине XII века. Конструкция предусматривает не только место подлежащего и сказуемого, но и определённых частиц, их употребление никакой автор XVI -XVIII веков знать не мог — это временная вещь.
Ерофеев: - Значит, вы сторонник всё-таки XII века?
Кучкин: - Безусловно, да. Это с одной стороны, а с другой стороны, есть там исторические реминисценции, они относятся к XI веку. Например, как погиб брат Владимира Мономаха в реке Стугне. Человеку, который писал позднее, не откуда было взять эти детали. Эти детали и автору XII века не были известны потому, что эти события на много десятилетий раньше происходили. Но автор «Слова» знал песни Бояна. Вот в чём дело. И это является доказательством, что «Слово» - это гениальный памятник древнерусской литературы. Но сейчас есть опасения, что этот памятник будет объявлен памятником украинской литературы.
Вот так, с шуточками и смехом, приравнивают «Русь» и «Слово» к «скомороху» многие наши писатели, историки и филологи, огорчается А.Жучков. Никакого уважения к своей истории. Да, есть исключения, есть исследования академика Зелизняка, но всё-таки «научного» веселья по этому поводу много больше.
Карты-схемы похода Игорева полка
В опубликованных картах с маршрутом похода полков князя Игоря самый научно-обоснованный, видимо, маршрут полков академика Б.А. Рыбакова в его обширной статьи в книге «Злато слово» (М.1986)
В книге С. Муравленко «Белгородская область: история и современность» помещается несколько другая карта похода полков Игоря с послесловием: «Многие белгородские историки и краеведы разделяют гипотезу, высказанную известным археологом, профессором С.А.Плетнёвой: встреча князей (Игоря и его брата Всеволода. - В.К.) произошла у крепости, возобновлённой и укреплённой русскими на древнем Холковском городище. Исследователь городища А.З. Винников тоже предположил, что встреча князей Игоря и Всеволода состоялась 6-7 мая 1185 года на реке Оскол у Холок». (Статья С.А.Плетнёвой с картой похода князя Игоря напечатана в журнале «Наука и жизнь», №4, 1982.)
Принципиально другую схему похода полков Игоря предлагает А.Д. Жучков, и вступает в этот исторический спор. Он приводит текст этой статьи д.и.н. С.А.Плетнёвой «Заметки археолога о маршруте князя Игоря» и даёт к ней свой комментарий. (Мы дадим в сокращении и то и другое. - В.К.)
Маршрут похода Игоревых полков по С.А. Плетнёвой
С. Плетнёва: - Мнения высказываются разнообразные, противоречивые, порой абсолютно фантастические. Даже учёные, профессионально занимающиеся исторической географией Восточной Европы и пользующиеся одними и теми же источниками, нередко дают совершенно различные маршруты Игорева войска. Причём если первая половина пути (от Новгорода-Северского до Изюма) наносится на карту весьма схематично, часто прямыми линиями, отложенными линейкой, то варианты второй половины похода (от Изюма до места битвы) очень многообразны.
А.Жучков: - Источники эти не так уж и богаты, их можно именовать и в единственном числе: это различные варианты списков Ипатьевской летописи. Рассказ о походе князя Игоря в этой летописи (по заключению её исследователей) представляет собой талантливо сочинённый гибрид времён и событий. В нём нет географических и временных ориентиров, потому что его автору в XV веке они неизвестны. Поэтому и маршруты, составленные по этому источнику, очень различные, даже «порой абсолютно фантастические». Этот последний тезис мы намерены доказать по отношению к маршруту самой С. Плетнёвой.
Исторически более надёжный источник (о походе Игоря. - В.К.) - само «Слово о полку Игореве» у профессиональных историков в разработке маршрута похода Игоря не участвует. Не пользуется им и Плетнёва. Потому что «Слово» совершенно не согласуется с летописным рассказом по динамике, времени и цели похода, политической его цели, в которой наши историки всецело на стороне тенденциозных летописцев XV- XVI веков.
С.Плетнёва: - Автор данной заметки не предлагает вниманию читателей какого-то принципиально нового маршрута. Мне только хотелось внести несколько конкретных уточнений, которые удалось сделать благодаря моим многолетним археологическим разведкам, проводившимся в степях бассейна Донца и отчасти на левых притоках Днепра.
А.Жучков: - Интересно! По содержанию текста заметки видно, что она для того и писана, чтобы убедить читателя в принципиальности автора этого нового маршрута. (Профессор Плетнёва является учеником академика Рыбакова, поэтому не может выдвигать маршрут, принципиально отличный от «рыбаковского», но вносит в него «уточнения», которые довольно принципиальны, что видно из схем этих маршрутов - В.К.)
С.Плетнёва: - Известно, что князь Игорь вышел из Новгород-Северского в среду 23 апреля (в день «своего» святого патрона Георгия). Через два-три дня войска, не спеша, дошли до города Путивля... Из Путивля Игорь направился, по сведению русской летописи, к Донцу. Идти весной, во время разлива рек и речушек по степи большому войску (с пешим войском и обозом) было нелегко. Приходилось следовать только по водоразделам: Игорь из Путивля двинулся сначала по водоразделу Сейма и Псла, достиг Муравского шляха, который сворачивал на юг — на водораздел Днепра и Донца. Это был хорошо известный путь и в древности, и в XVII веке. Функционирует он и по сей день.
А.Жучков: - Академик Б.А.Рыбаков в статье «События 1184-1185 годов, воспетые в «Слове» пишет: «Анализ летописных текстов о походе Игоря в 1185 году и рассмотрение русско-половецких взаимоотношений накануне похода позволяют нам теперь перейти к одной из наиболее ответственных задач — к реконструкции хода самих событий, театра действий и календарных сроков... Методически важнее всего начать с географии похода, так как представление о стратегической стороне может быть создано только после того, как все данные лягут на карту».
И взял академик линейку, и, не разбирая водоразделов и бродов, провёл линию от Новгород-Северского до реки Оскол. Его ученица Плетнёва предлагает другой ход событий, но только до начала Муравского шляха, - географически единственно верный путь.
С.Плетнёва: - Считается доказанным, что летописец, упоминая в маршруте Игоря Донец, имел ввиду небольшую пограничную крепость-городок, стоящий на берегу речки Уды. Действительно, Муравский шлях близко подходил к этому городку и шёл далее на юг в половецкую степь. Очевидно, таков и был бы маршрут Игоревых полков, если бы ему, прежде чем углубиться в степь, не нужно было объединиться с войском брата Всеволода, который шёл «иным путём из Курска», как писал летописец. Встреча произошла где-то на берегу Оскола. А перед этим, указывает летописец, Игорь «перебреде» Донец, то есть форсировал эту реку в одном из удобных для переправы мест. Встаёт вопрос: где находился этот брод и где встретились братья на Осколе? Естественно, все, кто считал, что Игорь был в пограничном городке Донце, полагали, что брод находился у современного города Чугуева, а встреча состоялась примерно в районе современно Купянска.
(Странно, что летописец стоящий на реке Уды городок называет «Донцом»: река Уды не впадает в Донец, а течёт к Днепру. Летописцу естественно было бы назвать этот городок «Уды», или летописца вот так «доказали» наши историки? - В.К.)
С.Плетнёва: - Всё это мне представляется неприемлемым. Весной у Чугуева переправы нет, так как разлив реки очень значителен. Если даже допустить, что войска перебирались на левый берег, то до Оскола им надо было двигаться по Половецкой земле, постоянно опасаясь неожиданного удара. Да и Всеволоду со сравнительно небольшим отрядом курян также нужно было пройти не менее ста километров по чужой враждебной степи. Без учёта этих обстоятельств нельзя реконструировать первый этап пути русских князей в глубь степи. Поэтому мне представляется несколько иной первая часть похода.
(Плетнёва отвергает каких-то, наверное, украинских историков. Отсутствие весной брода у Чугуева — это аргумент. А вот опасности в половецкой степи выглядят надуманными, ибо в апреле эти степи у русской границы пустынны даже от половцев, их стадам ещё нечего там есть после зимы. Также большому войску не могут угрожать случайные отряды, оно воевать идёт вообще-то. Похоже, эти аргументы Плетнёва выдвигает, чтобы вернуться к схеме похода Б.А.Рыбакова. - В.К.)
С.Плетнёва: - Игорь со своим войском прошёл по Муравскому шляху всего около 100 километров (?!), затем повернул с него по одной из наезженных дорог в верховьях Донца на восток и примерно 30 апреля подошёл к переправе через Донец. Согласно летописи, 1 мая, в среду, русские полки стояли на Донце, где их и застигло затмение солнца. Место стоянки находилось на пограничных землях Новгород-Северского княжества, от степей оно было хорошо защищено широкой лесной полосой. Мы знаем, что Игорь не испугался затмения, приказал форсировать Донец и затем войска по хорошей и безопасной, закрытой лесом дороге, тянущейся вдоль южной границы русских земель, шли к Осколу (1 и 2 мая).
(Муравский шлях начинается от Думного кургана, что под Прохоровкой, от него до Белгорода — примерно 70 км, тогда князь Игорь форсирует Донец где-то за Белгородом, где он уже широк, известного нам брода там нет. Интересно также проверить, за сколько дней преодолеет конно-пеший отряд расстояние от Донца и Оскола в этих местах: ему придётся форсировать ещё и притоки Донца реки Корень и Корочу, или обходить их, вряд ли за два дня. - В.К.)
С.Плетнёва: - В 1958 году наш археологический отряд во время разведки обнаружил на Осколе небольшое русское городище при впадении в Оскол речки Холок. По подъёмному материалу (обломкам горшков и стеклянных браслетов) оно датируется XII веком... Считаю вполне вероятным, что эта пограничная русская крепостица и была местом встречи князей. По данным летописи, Игорь Святославич пробыл там два дня (3 и 4 мая, пятницу и субботу). В эти дни подошёл к Холку и Всеволод (шёл он сначала по Изюмскому шляху, а потом лесом, древней наезженной дорогой), и в воскресенье, после заутрени, князья с полками тронулись в путь, двигались они по водоразделу (Донца и Оскола — по Изюмскому шляху).
(Просто читая это, возникает вопрос: если бы археологический отряд Плетнёвой не обнаружил в 1958 году городище на Осколе? Или обнаружил его в другом месте? Пришлось бы князю Игорю менять место встречи с Всеволодом. Кстати, где хотя бы один поднятый археологами сломанный наконечник копья? Потом... большое войско Игоря делает громадный крюк на восток, чтобы встретиться с небольшим отрядом курян Всеволода, выходит на дальний Изюмский шлях, вместо того чтобы идти по ближайшему Муравскому, Игорь гоняет своё войско по степи перед боем? - В.К.)
С.Плетнёва: - Внимательно изучив карту и сопоставив данные с летописным рассказом и «Словом», Б.А.Рыбаков пришёл к выводу, что битва Игоря с половцами происходила не в бассейне Дона-Донца, а в бассейне Днепра... При рассмотрении этой гипотезы, прежде всего, возникает вопрос: зачем Игорь отклонился от своего пути, от выбранного им направления и изменил основной задаче - «переломить копьё о конец поля половецкого»? Вероятно, несмотря на возвышенные речи о высокоидейной цели похода — борьбе за славу русского оружия, князья шли в степь «ополониться». Не случайно автор «Слова» говорит о «языке», явно подосланном им половцами.
(«Ополониться» - взять пленных, Плетнёва, вслед за Рыбаковым, а также за летописцами, предъявляет князю Игорю обвинение в грабеже, и отвергают высокий посыл автора «Слова». Доказательства - «отклонение от своего пути» и подосланный половцами «язык», трудно назвать их иначе, нежели взятыми с потолка, ибо это совсем не аргументы, указующие на намерение идти за «полоном». Если и был подосланный «язык», он, несомненно, вводит в заблуждение князей, а вот историков ничто не может ввести в заблуждение, они верят летописцам на слово. - В.К.)
А.Жучков: - У историков возникает вопрос: «Зачем Игорь отклонился от своего пути?» А у нас вопрос: почему историки отклоняются от заявленной автором «Слова» цели похода Игоря «За землю русскую»? Ответ на этот вопрос прост: никакой русской земли в бассейне Донца историки не знают, потому что переместили эту землю (Тьмутороканьское княжество. - В.К.) в предгорья Кавказа на Таманский полуостров. Автор «Слова» ни единым словом никакого «языка» не упоминает, доктор исторических наук С.А. Плетнёва не знает «Слова»? Поэтому будем разбирать гипотезу С.А. Плетнёвой (отчасти и Б.А.Рыбакова) с пристрастием.
Археологическая экспедиция в Белгородскую область АН СССР
В 1986-1989 годах в Белгородскую область четыре сезона приезжает Археологическая экспедиция из Института археологии, официально она называется «Белгородская раннеславянская экспедиция Института археологии АН СССР». Руководили ею А.М.Обломский и А.В.Кропоткин, их наставником в Москве была С.А.Плетнёва. Приезжает эта экспедиция в Белгородскую область по письму А.Д.Жучкова в Институт археологии, в котором он сообщает о найденных поселениях Черняховской культуры.
Четыре сезона один археолог работал с весны до середины лета, потом его сменял другой и работал до осени. Каждый год А.Жучков участвует в работе этих экспедиций, в разведках и раскопках. Осенью 1988 года раскопки производились в районе села Головчино под руководством Кропоткина, и Жучков просит Кропоткина передать С.А. Плетнёвой для рецензии его схему похода князя Игоря. Схема была нарисована на склеенных картах Белгородской и Харьковской областей, которые Жучков просил вернуть ему по почте вместе с рецензией. Прождав полгода, в марте 1989 наш краевед посылает письмо в Институт археологии на имя Плетнёвой, с напоминанием о своей просьбе, безрезультатно.
Приехавший весною в Белгород археолог Обломский рассказал, что Кропоткин его схему Плетнёвой не передал, но Плетнёва взяла у него схему и отчитала Кропоткина перед коллегами. Однако ни карты-схемы Жучкова, ни рецензии на неё Обломский не привёз, а после его отъезда из Института археологии никто больше не приезжал: «Началась великая либеральная революция», - заканчивает эту археологическую экспедицию автор. В ноябре 1990 года А.Жучков публикует в газете «Белгородские известия» статью «Тьмуторокань — русская Атлантида», посылает её на отзыв С.А.Плетнёвой, и опять безответно.
(Наш краевед наивно предполагает, что учёные историки ищут токмо истину, и обращается к Плетнёвой, потому что она начинает поход князя Игоря по водоразделам рек, предлагает ей своей картой-схемой продолжить эту версию похода Игоря по водоразделам, но забывает, что затем Плетнёва следует траектории похода Игоря по академику Рыбакову, своему учителю. Вера в «науку» оказала краеведу медвежью услугу — он даже ответа на свои письма не получает, хотя именно он приглашает Археологическую экспедицию в Белгородскую область. - В.К.)
Академик Рыбаков вообще не разбирает никаких водоразделов и бродов, проводит на своей карте-схеме прямую линию от Новгород-Северского до реки Оскол наугад, «реконструируя ответственную задачу хода событий», по его же словам.
Переяславский князь Владимир и Новгород-Северские (Черниговские) князья
В 1185 году новгород-северские князьями собираются в поход, «рыща в тропу Трояню через поля на горы». Им нужно обсудить все условия похода, и сложности в этом никакой нет: все дороги в степи веками хожены, расстояния и время в пути известно: они выбирают самый оптимальный путь похода.
Наши историки с замыслом этого похода разбираться не хотят, они соглашаются с летописцем, что целью похода было взять полон (пленных), манифест автора «Слова»: «За землю русскую!» - они или игнорируют, или объявляют голой абстракцией. Воспеваемую в «Слове» «русскую землю» историки считают отвлечённым, абстрактным понятием, поэтому наполняют её отвлечённым идейным смыслом, который и воспевает автор «Слова». (Это в XII веке! - В.К.) Наш краевед считает эту «русскую землю» вполне реальной, исторически существовавшей, «имеющую и сегодня археологические признаки Черняховской культуры, в которую входил её ареал в верховьях Донца».
Между прочим, Б.А. Рыбаков в своей статье «События 1184-1185 годов, воспетые в «Слове» упоминает эту «русскую землю», когда даёт анализ летописных источников о несостоявшемся объединительном походе Мономаховичей и Ольговичей (Святославичей — В.К.) «за Ворсклу» (то есть в бассейн Днепра) в 1184 году: «Во время этого похода, ещё до встречи с половцами, произошла ссора двух князей, в какой-то мере отразившая соперничество двух соправителей. Владимир Переяславский. Посланный Рюриком, требовал себе места в авангарде, выгодное тем, что передовые части первыми захватывали добычу в покинутых половецкими кибитках и юртах. Направив свою просьбу Игорю, Владимир ссылался на то, что «князи бо русции дали бяхуть напереди ездити в Русской земли». Это была ссылка на суверенность Рюрика и других князей «Русской земли» (в узком приднепровском смысле), находившейся под властью Рюрика. Игорь, очевидно, мало считавшийся с правовой стороной, «не да ему того». Очевидно, победили корыстные расчёты на обогащение своего авангарда».
(На наш взгляд, здесь очевиден вульгарный марксизм Рыбакова, объясняющий всё материальными интересами, идейных мотивов он не принимает, потому что примитивный марксизм - это примат материального. Почему-то он не видит и того, что авангард имеет привилегию нарваться на засаду. Возвышенный пафос автора «Слова» тогда оказывается грубой ложью, или грубо ошибается академик Рыбаков? - В.К.)
По Б.А. Рыбакову, цель объединительного похода 1184 года — это добыча и обогащение, князья поссорились из-за «шкуры не убитого медведя», - делает вывод А. Жучков, по его мнению, цель походов 1184-1185 годов была политическая, которая и нашла отражение в «Слове», - освобождение от половцев «русской земли» в бассейне Донца. Причём Рыбаков сам подтверждает это приведённой летописной фразой: «...князи бо русции дали бязуть напереди ездити а Русской земли», то есть князья собирались «ездити» в русскую землю! Но... опять не видит этого.
Переяславский князь Владимир Глебович Мономахович заявляет Новгород-Северскому князю Игорю Ольговичу Святославичу, что киевские князья дали ему право самостоятельности в этом походе в «русскую землю», а Игорь не согласился - «не да ему того», потому что земля в бассейне Донца со времён Ярослава Мудрого принадлежала Черниговским князьям Ольговичам, к которым относился и Игорь.
Почему академик Рыбаков никакой «русской земли», несмотря на многократные упоминания о ней в «Слове» и в летописях о походе 1184-1185 годов, не видит, а видит только абстрактный образ этой земли? Потому что он видит «русскую землю» только в узком «приднепровском» смысле, - считает А. Жучков.
Мономаховичи, со времён их предка Всеволода Ярославича, хотели присоединить землю бассейна Донца к своему Переяславскому княжеству, в этом заключалась когда-то покупка княгиней Всеволодовой «земли Бояновой». Разрешение Киевом Владимиру Переяславскому быть самостоятельным и первенствовать в этом походе — это намёк на непризнание этой земли за Ольговичами, чего Игорь не потерпел, поэтому «не да ему того».
Многие наши историки, и академик Рыбаков, это желание Мономаховичей сегодня выполняют, печатают карты, где земля бассейна Донца входит в Переяславское княжество — отчину Мономаховичей, а защиту этой земли от половцев северскими Ольговичами считают заурядным грабежом кочевников.
Академик Рыбаков против князь Игоря
Что же было после того, как князь Игорь «не да того» Владимиру Переяславскому в походе 1184 года? Б.А. Рыбаков комментирует словами из летописей: «Владимир же разгневався и возъвратишися, и оттоле идя, идее на Северские городы, и взя в них много добыток». Князь Игорь тоже отказывается от задуманного похода, считает Рыбаков, «очевидно, куда-то за Среднюю Ворсклу»: «Игорь же возвороти киевские полки и пристави к ним Ольга и сыновца своего Святослава, абы како довести полк цел...»
Летописец же сообщает, что «Игорь с остальными князьями и Кунтувдеем поехал особым путём», куда? Известно, что затем на реке Харии (историкам неизвестной) в весеннее половодье он сталкивается с половцами». Летописцу «рекоша же» (рассказывали), что часть половцев перешла с вежами (повозками — В.К.) реку Харию, «бысть тое ночи тепло, дождь рамян и умножися вода», а остальные или были взяты в плен, с кибитками, конями и скотиной, или «потопли суть в Харии, бегаючи перед Русью».
«Особый путь» князя Игоря в походе 1184 года, о котором говорит летописец, и является целью поисков нашего краеведа, он полагает, что этот путь пролегал по Белгородской земле. По нему Игорь прошёл и в 1185 году. «Особый путь» - это отдельный, не общий, по которому ходили все в эту «русскую землю», то есть в бассейн Северского Донца, и очевидно, что он проходит по земле Донца. И загадочная река Хария должна и сейчас протекать где-то здесь.
Б.А.Рыбаков полагает, что поход направлялся, «очевидно, куда-то за Среднюю Ворсклу», что под «особый путь» совершенно не подходит. «Потому что перейдя Ворсклу, мы оказываемся на Днепровско-Донецком водоразделе, на древней Муравской дороге. В XII веке по этой дороге проходит граница между Переяславским княжеством и Новгород-Северским, то есть бассейн Северского Донца оставался за Северскими князьями. Будущая Муравская дорога в то время - это «соляной и залозный путь», то есть дорога за солью и железом в Крым, тогда Византийскую Таврию. В XVI-XVII веках путь, шедший по этому водоразделу, уже называется «Муравским шляхом» и обозначен на картах того времени.
Рыбаков толкает князя Игоря на днепрово-донскую «шеломянь», на «залозный путь», потому что потом хочет отправить его в Тьмуторокань. (Рыбаков помещает Тьмуторокань на полуостров Тамань, за Керченский пролив. - В.К.) Далее он упрекает князя Игоря: «Нелегко было Игорю Святославичу, нетерпеливому князю, мечтавшему проложить путь до предгорий Кавказа (поискать града Тмутороканя), признаваться в том, что он хитрил, обманывал, торопился первым поживиться в половецких вежах, пренебрегал воинской осмотрительностью...»
А где доказательства всех этих обвинений, фантастических кавказских планов Игоря? В летописных текстах Тьмуторокань с предгорьями Кавказа никогда не связывается. В «Слове» Тьмуторокань упоминается четыре раза: когда Игорь обращается к дружине, в следующем контексте: «...сядем же, братья, на борзых коней да посмотрим хоть на синий Дон (Донец), ...Хочу, - сказал, - копьё переломить на границе поля Половецкого, с вами, русичи...» Где здесь «предгорья Кавказа»? Кто здесь хитрит и обманывает?
Из комментариев к летописям Рыбакова видно, что он намеренно уводит дружину князя Игоря из бассейна Донца в Днепро-Донецкие степи - «в глубину Половецкого поля», в Приазовье, хотя Игорь в «Слове» говорит о «границе поля Половецкого». Он готовит почву под оправдание своей версии похода Игоря в Приазовье в следующем 1185 году - нелепого как по цели, так и по маршруту - заранее объясняя его «нетерпеливостью» князя Игоря. (Подобные аргументы как-то стыдно даже читать. Удивительное проникновение академика в характер князя Игоря XII века, из которого он делает потрясающие выводы о планах похода Игоря в предгорья Кавказа. - В.К.)
При чтении летописных текстов без предвзятости, поход 1184 года весьма понятен. Ранней весной 1184 года: «Князь же Святослав Всеволодович, сгадав со сватом своим Рюриком, поидоша на Половце. И сташа у Ольжичь (под Киевом), ожидающе Ярослава из Чернигова».
Киевский князь Святослав Всеволодович задумал «поидоша» на половцев с князьями, земли которых подвергались половецким вторжениям и ожидает Новгород-Северского князя Игоря и Переяславского князя Владимира.
Но... относится ли Новгород-Северское княжество к зоне частых половецких вторжений? Новгород-Северский - на Десне, и половцы туда не доходят. Правда, стояли города князя Игоря и ближе к половцам, по реке Сейму, в Путивле княжил его сын Владимир. Однако кратчайший путь к Сейму лежал через Переяславские земли. Б.А. Рыбаков в своих трудах пишет, что земли Игоря подвергались ежегодным половецким нашествиям, а поэтому Игорь каждый год, а то и дважды в год, ходил на половцев.
Часть наших историков считает, что восточная граница Переяславского княжества проходила по реке Донец, другая часть историков считает, что переяславская граница проходила по реке Ворскла, а земли в верховьях Донца принадлежали Черниговскому княжеству, тогда походы Игоря на половцев имеют простой оборонительный смысл.
Б.А.Рыбаков приводит в своих работах карту Переяславского княжества с границей по реке Донцу (по И.А. Голубицкому), и карту Черниговско-Северской земли (по А.К. Зайцеву), на которой бассейн верховьев Донца заключён в загадочный треугольник, последний Рыбаковым никак не комментируется. Этот треугольник поместил на обложку своей книги «Тайны Белгородского треугольника» краевед Ю.Н.Шмелёв (М. 1995). Эту тайну Шмелёву разгадать не удалось, считает Жучков, и отсылает к статье А.Д. Витохина «Тайна Белгородского треугольника» разгадана?» (Белгород, газета «Крестьянское дело», №5, август 1996).
Белгородский треугольник
Возможно ли отыскать пути похода князя Игоря 1184 года на Белгородской земле в бассейне Донца? Киевские князья-сваты объединительным походом 1184 года хотели уменьшить столетнюю вражду между династиями Мономаховичей и Ольговичей, а получилось наоборот. Из Переяславля в Киев приходит с дружиной Владимир Глебович, туда же приходит Игорь Святославич из Новгород-Северского. Скорее всего, им было указано идти в Донецкую степь к половецким зимовьям, и, пока половцы не разбрелись на летние кочевья, ударить по ним. Дорога в центр Донецкой степи была одна, давно наезженная, которая позже получит имя Муравской.
Вот что пишет о Муравской дороге в XVII веке воронежский историк В.П.Загоровский: «Западная дорога — Муравская, или Муравский шлях — начиналась у верховьев реки Самары, притока Днепра, и дугой огибала притоки Северского Донца. Далее Муравская дорога проходила по водоразделу Ворскла — Северский Донец, оставляя к востоку крайние русские сёла и деревни Белгородского уезда (в 20-е годы XVII века). Севернее Белгорода, в степи, у истоков Северского Донца Псла и Донецкой Сеймицы находился Думный курган. Здесь была развилка степных дорог. Главная дорога отходила на восток, где у верховьев Сейма Муравская дорога соединялась с Изюмской. На запад от Думного кургана поворачивал между Пслом и Сеймом Бакаев шлях, в северо-западном направлении к верховьям Оки шёл Пахнуцкий шлях». Таким образом, главный перекрёсток на Муравской дороге — это Думный курган.
Географическое описание Белгородской области сообщает, что в верховьях притока Донца реки Короча находится абсолютная высота этой местности — 277 метров над уровнем моря, отсюда на четыре стороны света растекаются истоки рек Днепровского и Донецкого бассейнов. Истоки Донца текут на юг, истоки Оскола — на восток, истоки Сейма — на север, истоки притоков Днепра реки Псла и Ворскла — на на запад.
Военно-стратегическое значение этой местности было высокое во все времена, не случайно танковое сражение в 1943 году произошло под Прохоровкой, в пяти километрах от него — село Думное, на огородах этого села и находятся остатки Думного кургана. К этому кургану на протяжении веков выходили войска и торговые караваны и думали, по какой дороге идти дальше?
От Думного кургана на юг по бывшей Муравской дороге сегодня пролегает железная дорога до Прохоровки, немного отклоняясь на запад. От Прохоровки до «Танкового поля» и посёлка Комсомольский по бывшей Муравской дороге проходят и железная и шоссейная дорога, всё больше отклоняясь на запад. От Комсомольского по бывшему Муравскому шляху идёт шоссейная дорога до райцентра Яковлево — вот здесь нужно поставить воображаемую вешку: здесь, в районе «Танкового поля», была развилка Муравского шляха и искомого нами «особого пути» князя Игоря на «Тавровую гору».
«Особый путь» Игоря проходил по верховьям Липового (Малого) Донца, где была старинная степная дорога, она подтверждается археологическими артефактами. Эта дорога в селе Лучки проходит и сейчас возле мощного родника, вытекающего из-под меловой горы, через Липовый Донец перекинут небольшой мост. По этой дороге ехал в Белгород в 1781 году академик В.Ф. Зуев и описал её в своей книге «Из Санкт-Петербурга в Херсон».
От села Лучки «особый путь» выходил на водораздел, на сегодняшнее шоссе в районе Крапивенских дворов, и далее шёл к Белгороду к Тавровой горе. Это была своя «внутренняя дорога» в верховьях Донца, или «особый путь через поля на Тавровую гору» и дальше — к Салтовскому броду «на край поля Половецкого», которым и прошли полки Игоря в 1184 году.
А если нужно было идти в Крым, то выходили на Муравскую дорогу, сегодня для этого в районе Яковлево надо выйти на Московскую трассу, пройти по ней километров пять до Крапивенских дворов, где повернуть к Строителю, обойти его с западной стороны и идти строго на юг, в районе хутора Березов выйти на шоссе объездной дороги вокруг Белгорода, и идти в пригородное село Болховец, к речке Везенице (сегодня — Везёлка). Этот путь составляет примерно 60 км, в долине Везеницы, скорее всего, была остановка на ночлег и отдых.
Наша топонимика
В Московских Разрядных приказах XVI-XVII веков эта «особая» река именуется ласково - Везеница, а сегодня грубо-пренебрежительно - «Везёлка». Какова этимология слова «Везеница»? Обсуждение с краеведами показало, что официально никто эту речку не переименовывал. Наверное, стихия народного языка за столетия переработала архаизм «Везеница» в неологизм «Везёлка», власти же последовали за народной молвой. Но что представляет собой имя «Везеница»? Историческое ведь имя...
В Толковом словаре В. Даля это слово стоит в перечне: «вязань, вязеница, вязанка, связка, пучёк, беремя». Приказные дьяки почему-то пишут это слово через «е», но местное население в те века говорило: «зямля, вядро, тялега», ну и «Вязеница».
По поводу этимологии, происхождения имени Везеница — Везелица — Везёлка есть различные предположения краеведов. Например, в пойме реки росло много ивы,
из прутьев которой местное население вязало корзины, вот от «вязания» корзин и произошло название реки. Но, говоря по-русски, корзины не вяжут, а плетут, а главное — в первой половине XVII веке, в котором Везеница упоминается в документах, в нашем крае населения было мало, и оно располагалось в укромных местах, под прикрытием рек и лесов. А Везеница — на большой дороге.
Наш краевед предлагает свою версию этимологии «Везеницы»: кочевники переправляли свои кибитки и вежи через небольшие степные речки, забрасывая их вязанками хвороста, наши предки тоже использовали этот способ переправы, то есть название реки может происходить от способа наведения переправы — достаточно было навязать хворосту. Таким образом, «Везеница» имеет глубокие исторические корни, и сама по себе является историческим памятником.
(В документах XVII века путь у реки Везеница обозначается как «старая посольская дорога в Крым», поэтому этимология «Везеницы» может быть проще и происходить от слова «везти» (послов в Крым). Тогда дьяки Разрядных приказов не ошибались, но ошибалось местное население из-за своего диалекта. Известно, что диалекты всегда стремятся к сокращению слов, к их упрощению, отсюда «Везеница» превращается в разговорной речи в «Везёлку», хотя на всех дореволюционных картах стоит ещё «Везелица». После революции была мода отказываться от всего, что связывало со «старым миром», всё переименовывать, официально или неофициально. Также неофициально историческая Тавровая гора была переименована в «Харьковскую». - В.К.)
Другая примечательная историческая речка — Гостёнка. Б.А.Рыбаков в статье «Историзм «Слова о полку Игореве» (История СССР, №5, 1985) пишет: « Половцы нападали на русские города и перерезали торговые пути, «гостинники», связывавшие Русь с Византией и Востоком. Очевидно, речка Гостёнка получила своё название от древнего «торгового пути», «гостинника». Когда в этом месте работал земснаряд, создавал современный водоём на Везенице, на намывных участках А.Жучков собрал много керамики разных эпох, особенно много было керамики Черняховского периода, обращался по инстанциям, но археологов исторического факультета БелГУ это не заинтересовало.
Таким образом, Белгород был перенесён из-за Донца в 1650 году на его сегодняшнее место не только «к валу», по историку Загоровскому, но и на древний «гостинник», по академику Рыбакову, но местных археологов это до сих пор не интересует. Сегодня на месте древнего «гостинца» стоит спортивный комплекс имени Хоркиной, а из тьмы веков к нам упрямо течёт речка Гостёнка. Напоминая о белгородском «гостиннике» - ответвлении древней Муравской дороги.
Зачем Белгород перенесли к устью Везеницы?
Воронежский историк В.П. Загоровский пишет в своей «Белгородской черте» (1969), что Белгород был перенесён, потому что «интересы страны требовали выдвинуть город к валу, что резко усилило бы русские укрепления на Муравской дороге». Однако против этого «усиления» почему-то протестует служилое население Белгорода, Разрядный приказ три года откладывает решение о переносе, а потом всё-таки переносит город. Официальная причина переноса - «город стоит не у места», ни о каком укреплении границы не говорится, служилое население перестаёт протестовать.
Мы всё рассматриваем вопрос: почему переносят Белгород, как бы ни с того, ни с сего... Границу это никак не укрепляет, поэтому служилое население не видит причин переносить город — пустые хлопоты. Наши историки придумывают здесь «объективные» причины, вроде нужд обороны и даже усталости населения от строительства черты. Может быть, надо поставить вопрос: куда переносят город?
Разрядный приказ, считает наш краевед, переносит город на древнюю степную дорогу, которая потом станет Московской дорогой по которой проложат ж/д, к Тавровой горе, у которой находилась развилка степных дорог: Муравской, с юго-запада с Кашарской горы, и Изюмской, с юго-востока, с Тавровой горы, эти дороги имели важное значение не только для обороны, но и для наступления на юг. Разрядный приказ думает уже о продвижении на юг, а не только об обороне. Угроза нападений к середине это века значительно уменьшилась, и с этим согласились служилые люди — военные на черте, а значит, нужно думать о развитии города, ставить его в удобном для этого месте. (Действительно, новая крепость Белгород на этом месте ни разу не подвергалась осаде ни казаками-черкасами, ни поляками, ни татарами. - В.К.)
По Муравской дороге
От речки Везеницы древний путь на Восток шёл ещё по сегодняшней объездной дороге, потом поворачивал на восток, к выезду на автотрассу. А путь на Запад шёл по просёлочной дороге к селу Ближнее, по его центральной улице и проходила когда-то Муравская дорога. Не доходя до Бессоновки, которая открывается с восточной стороны, есть интересное место, на котором можно поставить памятную вешку.
Из географической карты Белгородской области следует, что отсюда, от верховьев реки Уды, на восток проходит водораздел стоков Северского Донца: реки Уды, Лопань и Харьков текут на юг, а на север текут реки Гостёнка и Топлинка. От Думного кургана до этого места примерно 70 км.
В этом месте, на восток к Донцу, к Салтовскому броду, в древние века проходила степная дорога, о чём говорят данные археологии. В первых веках нашей эры большие селища Черняховской культуры (племён антов-русов) были в урочище Угрим и на местах сёл Головино и Болдыревка. Можно предположить, что упоминаемые в летописях XI-XII веков
города со смешанным населением (пограничные. - В.К.) Сугров и Балин находились здесь, на этой дороге: Сугров — стал сегодня Угримом, а Балин — Болдыревкой. Археологические памятники на этой дороге были найдены нашим краеведом, и паспортизированы археологами Института археологии АН СССР А.М.Обломским и А.В.Кропоткиным в 1986-1987 годах.
Эта «особая дорога» от Думного кургана к Тавровой горе историкам Рыбакову и Плетнёвой неизвестна, «для их научного масштаба вся эта местная география с её историей является мелочью, которой можно пренебречь», - с горечью замечает А. Жучков. - Им достаточно написать «по одной из наезженных дорог. Как ни странно, этим историкам был неизвестен и брод через Северский Донец у сегодняшнего села Рубежное, хотя связанный с этим бродом археологический памятник — Салтовское городище, это подсказывает».
С.А Плетнёва пишет о походе русских полков на половцев: «Игорь со своим войском прошёл по Муравскому шляху всего около 100 километров, затем повернул с него по одной из наезженных дорог в верховьях Донца на восток и примерно 30 апреля подошёл к переправе через Донец». Чтобы прийти в указанное С.А. Плетнёвой место, нужно пройти дальше по Муравскому шдяху ещё 30 км, и оно совпадает с местом, куда выводит полки Игоря и академик Рыбаков. Можно подумать, что Плетнёва указало это место (100 км по Муравскому шляху), чтобы потрафить своему учителю и шефу Б.А. Рыбакову, который, по её воспоминаниям, терпеть не мог иных мнений, чем его собственные, - считает А.Жучков.
Сегодня это место находится между Золочевым и Однобровкой, примерно там, где железная дорога из Золочева пересекает речку Уды. Где-то здесь Рыбаков, переименовав Уды в Донец, переправил, «переброде Донец», полки Игоря через через реку. Хотя всадник в этих местах речку Уды может перепрыгнуть, а на пути Игоря, по схеме похода Рыбакова, были и более серьёзные преграды: Псёл, Ворскла с притоками, и для их перехода нужны были настоящие броды весной: иначе можно было погубить в ледяной воде коней. Другое большое недоразумение этого пути: эти земли принадлежали Переяславскому княжеству, с князем Владимиром которого в прошлом году у Игоря был военный конфликт, а идти по этим землям без разрешения Переяславля Игорь не мог.
На каком основании Рыбаков выдал Уды за Донец? По его схеме, полки Игоря проходят менее 30 км в день (лошадь рысцой проходит 30 км за два часа), им ничего не стоило прибавить ходу, чтобы 1 мая к вечеру прийти к Донцу. Блажь академика? Разве что... на реке Уды под Харьковом, в районе Карачёвки, есть древнерусский археологический памятник. Харьковские археологи изучили его и считают его небольшой древнерусской усадьбой (0,05-0,07 га) с тремя-четырьмя постройками, но Рыбаков со товарищи упрямо называют эту усадьбу городом Донец. Может быть, для подкрепления своей идеи, что эта усадьба — город Донец, Рыбаков называет и речку Уды — Донцом, имея ввиду упоминаемый в «Слове» Малый Дон.
Таким образом, полки Игоря, ведомые историком Рыбаковым, а затем историком Плетнёвой, оказываются в одном месте на реке Уды. Но Плетнёва внесла в схему своего учителя правку, пустила полки Игоря по Муравской дороге, чтобы не идти по землям недружественного тогда Игорю Переяславского княжества. А потом... забыв о своём же замечании: «Весной в степи войску... приходилось следовать только по водоразделам», ведёт, вместе с Рыбаковым, полки Игоря через весеннее половодье рек Уды, Лопань, Харьков, их заросшие междуречья к Донцу, чтобы его форсировать, потому что у Донца настигает их 1 мая , по летописной записи, затмение солнца. Хотя водораздел с «наезженной дорогой» находится в половине дня пути к северу.
Астрономы вычислили время затмения солнца 1 мая 1185 года — 16 часов 55 минут. К астрономическому времени нужно прибавить «летний» час и «декретный» час, получим 18-55. Когда солнце открылось, были уже сумерки. «Игорь же рече: «Братья и дружина! Тайны Божия никто же не весть... И то рече перебреде Донец...»
У Плетнёвой 1 мая полки Игоря ещё стоят на Донце, а потом «идут к Осколу полтора дня (1 и 2 мая)». Солнечное затмение — ключевой момент в этих событиях, подтверждённый астрономами, но «не будем здесь придираться», тем более что схемы похода Рыбакова и Плетнёвой не приняты и составителями книги «Белгородская область: история и современность». Вернёмся в исходную позицию похода Игоря — к Думному кургану.
Путь от Нежеголи до Оскола
В «Заметках археолога о маршруте князя Игоря» археолог Плетнёва представляет нам тем не менее совершенно другой маршрут похода князя Игоря: «Она перемещает место встречи дружин Игоря и Всеволода в «крепостицу при впадении в Оскол речки Холок». Свой рассказ об ином маршруте князя Игоря археолог Плетнёва начинает с сообщения о своём открытии: «В 1958 году наш археологический отряд во время разведок обнаружил на реке Оскол небольшое русское городище при впадении в Оскол речки Холок».
Хотя это городище упоминается в источниках XVII века: при строительстве Белгородской черты оно входило в Яблоновский участок. Вот что пишет историк В.П.Загоровский в своей «Белгородской черте» (Воронеж, 1969): «Яблоновский участок (1637 год) был одним из самых опасных на Белгородской черте... пересекавшей здесь Изюмскую степную дорогу между рекой Корочей и верховьями притоков Оскола... Между реками Халанью, Осклом и Холком был большой Халанский лес, сейчас от него сохранились отдельные лески. От южной опушки Халанского леса начинался земляной вал, он спускался в долину реки Холок и доходил «до болота». «А болота и речка топка. - сообщает П. Зиновьев, - летом проезду и проходу нет». А как же тогда весной?
Но, по Плетнёвой, полки Игоря идут весной к крепостице Холок на Осколе, и доходят: «Считаю вполне вероятным, что именно эта пограничная русская крепостица и была местом встречи князей. По данным летописи, Игорь Святославич пробыл там два дня, 3 и 4 мая, пятницу и субботу. В эти дни подошёл к Холку и Всеволод...»
В действительности, никаких чисел в летописях нет, кроме даты начала похода: «месяца апреля в 23 день, во вторник». Затмение солнца 1 мая в среду определено астрономами. По летописи, битва Игоря с половцами шла три дня: пятницу, субботу и воскресенье. В «Слове о полку Игореве»: «Бишася день, бишася другой, третьяго дни къ полуднию падоша стяги Игоревы». Вот и все «числа» в этом походе.
Плетнёва сообщает также о маршруте полков Игоря «до крепостицы на Осколе». В изданной в 1991 году Белгородским краеведческим музеем книге историка-краеведа из Волоконовки А.Г.Николаенко «Северо-западная Хазария или Донская Русь?» в главе «По следам князя Игоря» автор приводит слова Плетнёвой: «Место остановки и встречи на Осколе (князей-братьев Игоря и Всеволода. - В.К.) учёные указывают по-разному.
Доктор исторических наук С.А.Плетнёва в статье, посвящённой Холковскому городищу, пишет: «Нам кажется вполне вероятным предположение, что Игорь и Всеволод, условившись встретиться на Осколе, имели ввиду какой-то определённый пункт. Этим пунктом могла быть единственная русская крепость на Осколе — Холок. Всеволод подошёл к ней из Курска дорогой через переволоку, а Игорь, перейдя Донец, по броду у впадения в Донец реки Нежеголи, пошёл по Нежегольскому шляху, действующему и поныне, к Холку... Игорь же ждал Всеволода у Холка 4-5 мая, а 6 мая они тронулись по Изюмскому шляху или вдоль берега Оскола на юг, к половецким кочевьям».
«С точки зрения простой логики — это абсолютная глупость», - замечает А.Жучков. Каким путём дружина Игоря пришла к правому берегу Донца, к месту впадения в него Нежеголи? Этого Плетнёва не говорит. Да и зачем, если никакого брода там нет? (Сегодня неподалёку от этого места находится база отдыха Белгородского университета, можно в этом воочию убедиться.)
Идти от устья Нежеголи до устья реки Холок, впадения её в Оскол - «это значит идти 100 км в обратном направлении на северо-восток, чтобы через два дня возвращаться обратно, идти «на юг, к половецким кочевьям». Впрочем, в книге «Белгородская область: история и современность» приведен совсем другой маршрут дружины Игоря к «крепостице на Осколе», причём тоже со ссылкой на авторитет С.А.Плетнёвой. «Неисповедимы пути наших историков...»
(Кстати, бросается в глаза уменьшительно-пренебрежительный оттенок этой «крепостицы», почему? Почему не просто «крепость» или «острог»? Если она такая неказистая, то зачем именно в этой «крепостице» назначать встречу значительным русским князьям? -В.К.)
Крепость Холок
Каково историческое значение этой крепости на реке Оскол? От «крепостицы Холок» вверх по течению с западной стороны в Оскол впадают шесть речек, причём в этой местности почвы обозначаются на картах, как почвы на месте бывших дубовых лесов. Имя реки «Короча» этимологи считают произошедшим от тюркского слова «карача» - чёрный лес, то есть эта местность была тогда занята дубовыми лесами, и половцы здесь со своими стадами и кибитками не ходили, Изюмский шлях, видимо, заканчивался для них у этого дубового леса.
А вот русские князья здесь ходили, считает С.А.Плетнёва: «Всеволод шёл сначала по Изюмскому шляху, а потом — лесом — древней наезженной дорогой». Где застало солнечное затмение дружину Всеволода? Там? Дружину Игоря затмение застало «идущим же им к Донцу реке...», это по летописи. А вот у Плетнёвой получается, что затмение застаёт дружину Игоря, идущую через Донец... к «крепостице Холок».
Причём реки Донец на «наезженных дорогах» Плетнёвой вообще нет. На схеме похода Игоря в книге «Белгородская область: история и современность» речка Холок почему-то изображена на месте реки Ольшанка, а ниже по течению есть ещё Холань, а потом лишь Холок.
У этой крепости проходила граница русских земель с половецкой степью. «Если на этой схеме похода дружин Игоря и Всеволода привести все впадающие в Оскол с правой стороны четыре реки, её несостоятельность, даже без упоминания лесов и болот, станет очевидной». (Крепость Холок стояла на границе Корочанских дубовых лесов со степью, что логично. - В.К.)
Поход харьковской «дружины» в 1985 году
В 800-летие похода князя Игоря, в 1985 году Харьковским университетом был организован поход по предполагаемому С.А. Плетнёвой маршруту дружин Игоря, который начался в летописную дату 23 апреля из Новгород-Северского. Руководитель этого похода историк М.Ф.Гетманец опубликовал в харьковской газете статью об этом походе, в которой писал: когда они пришли в конце апреля в район Прохоровки, перед их «дружиной» возникла проблема: где им, согласно летописи, «перебреде Донец»?
Потому что из района Прохоровки в верховьях Донца на восток по водоразделу шла прекрасная дорога до верховьев реки Короча, от которых можно было повернуть на юг и идти дальше по водоразделу между рекой Корочей и верховьями притоков Оскола: Ольшанки, Холань, Холок (по Изюмской дороге. - В.К.). У села Яблоново повернуть на восток и идти ещё 30 км к Осколу, к крепости Холок. (Вообще без всякой необходимости идти вброд. - В.К.)
Всё же «дружина» Гетманца решила поискать хоть какой-то брод через Донец и прошла по дороге в верховьях Донца к селу Подольхи, где обнаружила вместо брода бродивших по лугу гусей. Гетманец опровергает также расстояние дневного перехода дружины Игоря в 30-35 км,
которые приводят Рыбаков и Плетнёва: его «дружина» с обозом свободно проходила в день в среднем 50 км, и ещё выступала вечером с лекциями в сёлах. Других подробностей и выводов, в частности, о крепости Холок, Гетманец в этой статье не даёт.
Крепость Холок — рязанская!
Понятно, что к этой Изюмской дороге, по водоразделу Корочи о Оскола, скрытой тогда дубовым лесом и приречными болотами, в 30 км от реки Оскол, крепость Холок отношения не имела: она присматривала, прикрывшись рекой, за левым берегом Оскола, куда из степей приходили половцы. А левый берег Оскола относился тогда к Рязанскому княжеству, входившему в «Большое гнездо» Владимиро-Суздальского княжества, где княжил сын Юрия Долгорукого, внук Владимира Мономаха, великий князь Всеволод Юрьевич.
В Рязанском княжестве в 1180-х годах княжили пять сыновей Глеба Ростиславича (умер в 1176). Эти братья доводились троюродными племянниками Игорю и Всеволоду, но они подчинялись князю Всеволоду «Большое гнездо», и не оказали помощи Игорю. Поэтому автор «Слова» с укором обращается к Владимиро-Суздальскому князю Всеволоду Юрьевичу: «Великий княже Всеволод! Неужели и мысленно тебе не прилететь издалека отчий золотой стол поблюсти? Ты ведь можешь Волгу вёслами расплескать, и Дон шеломами вылить!.. Ты ведь можешь посуху живыми копьями стрелять — удалыми сыновьями Глебовыми».
Таким образом, крепость Холок относилась к Рязанскому княжеству, присматривала за его границей со степью, и возникает вопрос: зачем дружинам Игоря и Всеволода нужно было идти от водораздела, Изюмской дороги, 30 км по бездорожью через леса и болота к устью реки Холок, в чужую крепость Холок на Осколе? А потом возвращаться назад на тот же самый водораздел, на Изюмскую дорогу? Однако наших историков такие вопросы не беспокоят.
Вот такой маршрут похода князя Игоря предлагает археолог Плетнёва. Наш же краевед предлагает «особый путь» князя Игоря в «поле Половецкое».
Поход полка князя Игоря в 1184 году
Ранней весной 1184 года тоже задумывался поход русских князей на половцев: «Князь же Святослав Всеволодович, сгадав со сватом своим Рюриком, поидоша на Половце.
И сташа у Ольжич, ожидающе Ярослава из Чернигова. И устрете и Ярослав рече им: «Ныне, братья, не ходите, но срекше время, оже дасть Бог, на лето пойдём». Поэтому в этом году поход на половцев не состоялся, и князья ожидали прихода половцев на русские земли в следующем году, в том числе в верховья Донца.
Великий киевский князь Святослав посылает своего сына Всеволода с дружиною к Игорю, «веля ему (Игорю) ехати в себе место», то есть в свою землю в верховья Донца, чтобы защитить от половцев. А второй киевский князь, соправитель от Мономаховичей, Рюрик Ростиславич, посылает в помощь князю Игорю Переяславского князя Владимира Глебовича. На месте сбора войск, перед выступлением в поход, Владимир заявляет Игорю: «князи бо Русции дали бяхуть напереде ездити в Русской земли».
Владимир заявляет, что киевские князья якобы предоставили ему самостоятельность, то есть неполное подчинение Игорю, в этом походе за Русскую землю. А Игорь «не да ему того». «Владимир же разгневался и возъвратися. И оттоле идя, идее на Северские городы и взя в них много добыток».
Где произошла эта княжеская ссора, откуда возвращался Владимир? Можно предположить, что общий сбор войска происходил традиционно на развилке степных дорог у Думного кургана. Дружины Северских князей из Путивля, Рыльска, Новгород-Северского, Курска шли к месту сбора своими дорогами. А Владимир Глебович шёл из Киева по дороге, проходившей по водоразделу Десны и Сейма с северной стороны, верховьев Суллы и Псла — с южной, позже эта дорога называлась Бакаев шлях.
По этой дороге проходила тогда граница между Переяславским княжеством Мономаховичей и княжествами Ольговичей от Чернигова до Курска, все имели право ездить по ней без уведомления. Вот по этой дороге и возвращается к себе в Переяславь разгневанный князь Владимир Глебович. С правой стороны этой дороги были Северские города и сёла, и дружинники Владимира, видимо, отобрали у северских селян «добыток» - лошадей, которых думали добыть у половцев.
Когда ушла Переяславская дружина, Игорь отправил назад в Киев и киевские полки, а сам с оставшимися северскими князьями, пишет летописец, пошёл на юг «особым путём». На этом особом пути на реке Харии он встретил половцев со стадами и возами. Летописец описывает эту «встречу» так же, как описываются подобные «встречи» в степи во многих летописных текстах: «Бысть тое ночи тепло и дождь рамян и умножилась вода», и много половцев, их кони и скотина «потопли суть в Харии, бегаюче перед Русью».
Где находится река «Хария», наша историческая наука не знает, а наш краевед считает, что летописная река «Хария» - это современная река Харьков, на которой стоит город Харьков.
«Особый путь» князя Игоря к Тавровой горе и поход 1185 года
Наши историки относят сегодняшнюю Московскую дорогу к современности, и не видят за ней древнюю степную дорогу, которая и была «особым путём» князя Игоря, и ведёт как раз к реке «Харии» и к сегодняшнему Харькову. Или боятся увидеть? Поэтому ведут русские полки от Думного кургана на восток, делают крюк в сотни километров по лесам и болотам. В то время как следовало бы поставить вопрос: куда и зачем шли полки князя Игоря в 1185 году? Историки здесь довольствуются летописными рассказами о походе Игоря с целью грабежа, обвиняют Игоря в алчности, и поэтому лишь иногда обращаются к «Слову о полке Игореве», которое говорит о совсем другой цели похода: «За землю русскую!»
Б.А.Рыбаков: «Нелегко было Игорю Святославичу, нетерпеливому князю, мечтавшему проложить путь до предгорий Кавказа (поискати града Тмутороканя), признаваться в том, что он хитрил, обманывал, торопился первым нажиться в половецких вежах...» (В «Слове» в половецком плену с Игорем обходятся чуть ли не как с дорогим гостем, - видимо, половцы не знают об алчности Игоря, а хитрит и обманывает здесь кто-то другой. - В.К.)
Д.С. Лихачёв: «Задачи и цели этого похода очень различно оценивались исследователями. Поход Игоря в 1185 году преимущественно был набегом, рассчитанным главным образом на внезапность и на отсутствие больших половецких сил...» (Лихачёв идёт от известных военных результатов похода, которые могут указывать на неудачный «набег», видит, что это вступает в противоречие с великодушным отношением половцев к Игорю в плену. Поэтому Лихачёв вставляет «очень различные оценки похода» и ничего не говорит об алчности Игоря и грабежах его войска, вслед за Рыбаковым, хотя вынужден придерживаться версии о «набеге» «партийного» руководителя советской истории Рыбакова. - В.К)
С.А. Плетнёва: «... прежде всего возникает вопрос: зачем Игорь отклонился от своего пути, от выбранного им направления и изменил основной задаче - «переломить копьё о конец поля половецкого»? Вероятно, несмотря на возвышенные речи о высокоидейной цели похода — борьбе за славу русского оружия, князья шли в степь «ополониться». Не случайно автор «Слова» говорит о «языке», явно подосланном к ним половцами».
Автор «Слова» ничего не говорит о «языке», здесь Плетнёва приписывает ему слова из летописи, ошибается? - спрашивает наш краевед. И утверждает, что Игорь не отклонялся от своего пути и не изменял высокой цели похода. Иначе автор «Слова» его бы не прославлял. И обвиняет наших историков в том, что они выставляют автора «Слова» лжецом. Плетнёва, наоборот, заявляет, что Игорь «отклонился от своего пути... от выбранного направления». Где и когда отклонился? Или она имеет ввиду измену Игоря высокой идее?
(Возможно, Плетнёва сознательно ошибается, чтобы поставить под сомнение «высокоидейные цели похода», которые провозглашает автор «Слова», по сути, обвиняет его в лицемерии. К тому же по произволу делается вывод о цели похода из взятого «языка»: «языков» берут во всех походах.
Вообще, Плетнёва пеняет Игорю, что он не пошёл от Думного кургана прямо по Муравской дорогой в глубину половецких степей в Приазовье, к «концу Половецкого поля», а пошёл «особым путём», которым Плетнёва завела его аж в Приосколье, поскольку не видит «особый путь» от Думного кургана к Тавровой горе, через сегодняшние Прохоровское поле, а далее Белгород, Харьков к реке Донец у Изюмского брода, или видит, но не знает, зачем туда идти, потому что это для неё не «конец Половецкого поля». Плетнёва поддерживает всецело своего учителя Рыбакова о грабительской цели похода, и как бы подтверждает это изменением выбранного пути князем Игорем, хотя откуда она может знать изначально выбранный Игорем путь? Опять сочинительство, подгонка под версию учителя Рыбакова.
Жучков ставит в один ряд с академиком Рыбаковым и профессором Плетнёвой академика Лихачёва, считает, что он присоединяется к «общему хору о походе с целью грабежа», требует от него принципиальности, такой же, как у него. Здесь мы с ним не согласны, Лихачёв не присоединяется к «общему хору», хотя и не ополчается на него, он стоит особняком, о чём мы сказали выше. - В.К.)
«Русская земля» во «время Бусово»
Полки Игоря шли защищать от половцев «землю Русскую» в верховьях Северского Донца, - считает А. Жучков, эта «русская земля» была тогда на краю «поля Половецкого». Во II-IV веках здесь жили анты-росы, о них помнит русская языческая культура и автор «Слова о полку Игореве».
Курские археологи О.А.Щеглова и А.В.Зорин в статье «Тёмные века» пишут: «Память о событиях рубежа IV-V веков долго жила в устной традиции разных народов. Автор «Слова о полку Игореве», живший в XII веке и не читавший сочинения Иордана (готского, византийского историка VI века. - В.К.) об истории готов, вдруг вспоминает готских дев, «славящих время Бусово», то есть поющих как раз о временах Винитария (готского военачальника. - В.К.) и побеждённого им антского вождя Боза».
Уже пал позор на славу;
Уже ударило насилие на свободу,
Уже бросился див на землю,
Готские девы запели
На берегу синего моря:
Звеня русским золотом,
Воспевают время Бусово,
Лелеют месть за Шарукана».
Некоторые готские плена в XII веке ещё жили в Крыму, их девы радовались тогда поражению Игорева войска от половцев, и «звенели русским золотом», добытым их предками «во время Бусово». Но... автор «Слова» связывает «время Бусово» с разгромом полков Игоря в бассейне Малого Дона - Донца, может, здесь находились и земли «Буса-Боза»? Где-то здесь анты-росы были когда-то разгромлены готами Винитария? Курские археологи в статье «Тёмные века» пишут: «Историки не могут дать ответа, где именно в конце IV - началеV века произошла битва Винитария с антами».
Что же мы знаем? Во II веке нашей эры в верховья Малого Дона — Донца приходит оседлый народ, который в греческих и арабских источниках называют «анты-русы». Наши курские археологи об этом пишут: «...в III – V веках на огромной территории от нижнего Дуная на западе до современных Курской, Белгородской и Харьковской областей на востоке, была распространена ещё одна археологическая культура, совсем не похожая на киевскую. По месту первого могильника её называют Черняховская культура». Академик Рыбаков и большинство историков датируют её образование II веком.
Автор «Слова» знает эту «культуру» и связывает её со «временем Бусовым» и походом полка Игорева «За землю русскую» в верховья Донца, а чем примечательна местность в его верховьях? Она имеет хорошую природную защиту от кочевников, угрожавших нападениями с юга. Этой защитой была река Мжа, то есть «Межа» - граница. Её оборонительные возможности использовались Россией и в XVII веке, историк В.П.Загоровский в книге «Изюмская черта» (1980) пишет:
«Разрядный приказ в XVII веке не раз интересовался старинными укреплениями - «валками», перегораживавшими Муравский шлях в самом узком месте. Ещё в 1636 году белгородский воевода Афанасий Тургенев по правительственному распоряжению расспрашивал белгородских станичников (казачья полевая разведка из детей боярских и служилых казаков. - В.К.) и писал в Москву, что «те, государь, валки учинены исстари», и что «мимо Валок татарского проходу Муравским шляхом иного места нет».
Воевода А.Тургенев отмечает, что при устройстве новых укреплений можно будет использовать старый вал и старый ров. В июне 1646 года к реке Мже была послана своего рода военно-топографическая экспедиция во главе с белгородцем Иваном Масловым (казачьим головой станичной разведки. - В.К.) и подьячим Герасимом Жулиновым. Длину старого вала - «валков» они определили в 2 версты и 830 саженей (примерно 6 км), высота валков «в целом месте» равнялась полутора саженям».
Если посмотрим на карту Харьковской области, то увидим, что река Мжа, от истоков до впадения в Донец у города Змиёва, протянулась на 50 км в широтном направлении, перегораживая степь от Муравского шляха, огибающего её исток, до Донца. Низкий левый берег реки занят лесом и во многих местах заболочен, поэтому форсировать Мжу очень затруднительно, поэтому «мимо валок татарского проходу Муравским шляхом инова места нет». И половцы со своими стадами должны были обходить Мжу в верховьях, потому что «инова места» для проходу Муравским шляхом нет. (И готам Винитария в V веке «инова места» для проходу здесь не было. - В.К.)
В X-XII веках Муравский шлях у «валков» мог охраняться укреплёнными городами, В.П.Загоровский приводит: «Документы экспедиции Маслова и Жулинова говорят о том, что старинные «валки» между реками Коломаком и Мжой являлись передовой линией укреплений для Болгирского и Ондринского городищ в период процветания этих поселений. Между «валками» и городищами сохранились следы ещё нескольких укреплённых линий. Можно отнести Болгирское и Ондринское поселения к VIII-IX векам, а сами городища связать с салтово-маяцкой археологической культурой». Народы салтово-маяцкой культуры — аланы, печенеги, торки — оказались в X-XI веках, после распада Хазарского каганата, на пограничных землях Древней Руси, они несут пограничную службу, упоминаются в русских летописях до XII века. (Торки принимают даже подданство Руси, их возглавляют русские черниговские князья, в верховьях Донца появляется княжество Тьмуторокань. - В.К.)
Тьмутороканские и северские князья
Сторожевые города на Муравской дороге могли контролировать «валки» - проход по ней - во времена князя Мстислава Владимировича Храброго (988-1036), княжившего в Тьмуторокани в верховьях Донца, а потом занявшего Черниговский стол. После его смерти в 1036 году печенеги-торки осаждают Киев, где правил Ярослав Владимирович (Мудрый), видимо, не случайно, а за нарушение каких-то своих пограничных привилегий.
Ярослав Мудрый умирает в 1054 году и завещает земли в верховьях Донца своему сыну Черниговскому князю Святославу Ярославичу, в XI-XII веках здесь княжили его сыновья, по летописи, тьмутороканьские князья Глеб, Роман, Олег, в эти века в степи появляются половцы. Потом права эти земли перешли к потомкам Олега Святославича — черниговским Ольговичам, в их числе и «сын Святослава, внук Ольга, князь Игорь», поведший сюда свои полки против половцев в 1185 году.
Киевские князья помнят «время Бусово» по языческим преданиям, чувствуют себя обязанными старинной земле Буса в верховьях Донца. Видимо, отсюда следует заявление Переяславского князя Владимира Глебовича от имени киевских великих князей, что в «Русской земле» он не обязан подчиняться Игорю. То есть цель их похода - «русская земля», в которой «... все пути им ведомы, овраги им знаемы». А какой дорогой приходят половцы в верховья Донца? Часто они переходили Изюмский брод у реки Сальницы, и шли к Салтовскому броду у сегодняшнего села Рубежное, переходили его и шли в верховья Донца.
В походе 1184 года Игорь шёл к Салтовскому броду, чтобы перехватить половцев при переправе, но опаздывает из-за раздора с Владимиром Глебовичем, и находит половцев на реке Харии (Харьков).
В походе 1185 года северские князья собираются встретить половцев в выгодной позиции у Изюмского брода, который в степи дальше Салтовского - «на краю поля Половецкого», но опять опаздывают, на два дня из-за задержки в пути князя Всеволода. Половцы успевают переправиться через Донец и сражение с ними начинается после брода, в верховьях небольшой «реки Каялы» (Средняя Балаклейка) и перемещается к «морю» (озеру Лиман, с тюркск. - «море», рядом с Донцом), где и пали стяги Игоревы 5 мая, в воскресенье. Подробности этих событий в предыдущей статье «Поход «За землю русскую».
(Этот ход событий был прерван в начале следующего XIII века вторжением «татаро-монгол»,
русские и половецкие князья уже объединятся для отпора новому врагу, но терпят поражение, начинается новая «ордынская» историческая эпоха, на землях верховьев Донца на три века устанавливается Дикое поле, потому что по нему проходит главная степная дорога — Муравский шлях, по которому три века скачут массы конницы. - В.К.)
Заключительное слово краеведа А.Д.Жучкова
«Поскольку у нас конец повествования, это моё «последнее сказанье», нужно сказать несколько слов в подведение итогов почти 50-летнего дилетантского исторического хобби автора. «Угадать, как слово наше отзовётся»? Если это «слово» в настоящее время (октябрь 2009) рассмотреть по известной методике появления научных открытий: первая стадия — этого не может быть, вторая — в этом что-то есть, третья — так и должно быть, что можно сказать?
20 декабря 1990 года автор получил письмо из журнала «Вопросы истории»: «Нас заинтересовала ваша статья в «Белгородской правде...» То есть «слово наше» уже скоро 20 лет находится в стадии «в этом что-то есть». Это «что-то» находится в Шебекинском районе на Крапивенском городище. Приступить к изучению этого городища нашей исторической науке всегда чего-то не достаёт, и, по словам курских археологов, это «загадочное городище ждёт своего часа». Ждут своего часа на Белгородской земле и городища антов-росов, и «особый путь» полка Игорева.
Когда-то эти исторические объекты своего часа, конечно, дождутся, и тогда наступит «третья стадия» - так и должно быть (январь 2007- февраль 2009)».
Виктор Каменев, лауреат премии Б. Полевого журнала «Юность»
07.09.2022 - 26.09.2022
P.S. На этом мы заканчиваем прочтение трудов краеведа А.Д. Жучкова, которые находим очень убедительными и аргументированными, в отличие от трудов наших историков.