Дубликат для любимого Часть I. Выброшенная в жизнь. Глава 1
Анютка Фиалкина закончила школу. Прошумел веселой музыкой скромный выпускной в детском доме, где она жила всю свою жизнь. "Пора становиться самостоятельными..." — напутствовала директриса Ольга Петровна, с облегчением вздыхая.
А что там, в реальной жизни, никто из них не знал. И Аня была в растерянности. Их кормили сносно, одевали кое-как, учили. Но не научили самому главному — реальной жизни.
Вообще-то ей была положена квартира от государства. Но сказали, что дадут не раньше сентября. И никто не подумал о том, как будет жить девочка целых два месяца. Можно было снять комнату, конечно, потому что вместе с аттестатом Анна получила и некую сумму денег, которая хранилась на счету.
Но ее спасла нянечка. Шестидесятипятилетняя Марья Васильевна Оболенская жила одна в небольшом домике на окраине города по улице Объездной.
— Поживи со мной пока. И для тебя выход, и мне не скучно.
И Аня согласилась, конечно. "Всего-то подождать июль, август, а там и сентябрь не за горами..." Сидеть на шее у пожилой женщины она не собиралась.
Девушка подала документы на факультет иностранных языков. Хотела стать переводчиком. Так как закончила школу с одной четверкой по алгебре, то и поступила легко. Тем более, что ее приняли на бюджет. Это было радостное событие в ее жизни, которое они отметили с тетей Марусей, купив тортик.
В поисках работы бродила по городу. И совершенно случайно встретила Ванечку Петровского, у которого нашелся за границей отец. Вот что значит везение!
Они сидели в кафе и долго разговаривали, держась за руки. Ане не хотелось с Ваней расставаться. Втайне она всегда была в него влюблена давно. А он пригласил ее в гости, где сейчас жил вместе с отцом. Красивый дом, обставленный известным дизайнером. Напитки с небольшим градусом раскрепостили. И все произошло, как само собой разумеющееся. И первые по целуи, и вздохи, и обладание, и слезы расставания. Потому что молодой человек сообщил, что уезжает учиться в Европу. Потом, возможно когда-нибудь, вернется или там останется.
И Аня страдала из-за потери человека, которого считала самым близким и дорогим, понимая что больше она его никогда не увидит. Жизнь от этого не остановилась. В начале сентября, когда она только вышла на занятия в институт, получила еще один пинок в спину.
Неожиданно не стало Марьи Васильевны. Сразу же у этой одинокой женщины нашлась куча родственников, претендующих на ее маленький домик. "Хорошо хоть квартиру дали. Не осталась на улице..." — думала Анна, собирая нехитрые пожитки.
И вот Анна с единственным старинным чемоданом, который подарила ей эта добрая женщина, стоит перед дверью квартиры, выделенной государством по улице Ленина в доме номер 56.
Дверь была деревянная, выкрашенная синей краской. Но уже облупилась в некоторых местах. № 13. Правда единица была прибита ровно, а тройка перевернулась...
Собравшись достать ключ из сумочки, Аня вдруг услышала крики за этой дверью. Она прислушалась с недоумением. Громко вопили дети, а женский голос ругался ма том. И тогда она несмело нажала на звонок один раз.
Дверь открыл худой мужчина лет семидесяти с седой головой и выправкой бывшего военного.
— Здравствуйте, девушка. Вы к кому?
— Мне сказали, что квартира номер тринадцать моя. Но... я не понимаю... Наверное, ошиблась адресом... Извините.
— Нет, девушка, скорее всего вы пришли по адресу. Покажите ордер на квартиру. Вот видите: здесь написано улица Ленина, д. 56, кв. 13/8... Так что ваша комната номер восемь. Проходите смело. Меня зовут Иван Серафимович. Проживаю в третьей комнате.
Женщина, появившаяся неожиданно за спиной Ивана Серафимовича, долго и от души смеялась. Она была внушительного телосложения с бигуди на голове и яркой помадой на губах, но тоже не первой молодости.
— Что ж это делается на свете? Вот как обманывают бедных сироток. Должны были дать квартиру, а получила комнату в коммуналке. И ничего ты уже не докажешь. Проходи, деточка. Я — Циля Наумовна Цимерман из седьмой. Так что будем соседками. Иди, иди, Ваня, я уж провожу девочку и все ей расскажу. Осторожно, Петька! Что ж ты несешься, как угорелый? — женщина помогла подняться мальчишке, который упал прямо перед ними.
Коридор был длинный с кучей самых разных вещей под стенами. Панели ободранные.
В самом конце они остановились, и Циля Наумовна решительно заявила:
— Давай ключ!
Пока Анна искала ключ, Циля Наумовна сообщила, что это самая шумная комната: "А что хочешь? Туалет рядом... Туда все беспрерывно шастают. Но ты привыкнешь. Это все равно, что жить на вокзале..."
Женщина сама отперла замок, сообщив, что необходимо его сменить, чтобы ничего не украли. Но так как у Ани красть было нечего пока, то она была пока спокойна.
Циля Наумовна оглядела комнату и осталась довольна ремонтом. Еще неделю назад бригада строителей здесь стучала и гремела, не давая никому покоя. Простенькие обои на стенах в голубой цветочек. Выкрашенное окно и дверь с внутренней стороны. Из мебели были только кровать, стол, табуретка и платяной шкаф.
— Ну, что ж... в принципе жить можно. Но необходимо кое-что прикупить. тебя как звать-то?
— Анна Сергеевна Фиалкина.
Циля Наумовна прожила достаточно длинную жизнь. Была мудрой женщиной. И ей было очень жаль эту красивую девчонку с синими глазами. Она даже догадалась, почему ей дали такую фамилию, но ничего не сказала.
— Циля Наумовнааа! Вы где пропали? В вашей кастрюле уже выкипела вся вода. Картошка скоро начнет жариться... Выключать? — хриплый женский голос не церемонясь раздавался по всей квартире.
— Иду, иду! Выключи. Приглашаю тебя, Анютка, на обед. А потом пойдем по магазинам. Деньги есть? — и Аня кивнула.
Когда за женщиной закрылась дверь, девушка присела на краешек кровати и задумалась. Конечно, Марья Васильевна говорила, что деньги нужно экономить. Но... чтобы жить, ей нужно было кое-что купить. Самое необходимое. Например, постельное белье и подушку с одеялом. Полотенце. И посуду... тоже надо...
"Ладно. Буду выбирать все самое дешевое", — Аня встала и подошла к окну.
Окно ее квартиры выходило в парк. Осень уже позолотила макушки деревьев. "Скоро будет еще красивее". А потом деревья сбросят свой обворожительный наряд. И Аня загрустила.
Но Циля Наумовна была очень настырной женщиной. Если она что-нибудь задумала, то обязательно должна довести дело до конца. И она уже стучала кулаком в стенку. Аня вышла из комнаты, закрыла ее на ключ и тихонько постучала к соседке.
— Открыто... Присаживайся. Я уже голодная, как волк. Картошечка с котлеткой... Вкусно. Ешь девочка.
Аня поначалу стеснялась, а потом забылась и уплетала за обе щеки. Таких вкусных котлет в детском доме не готовили. Циля Наумовна ковыряла вилкой в тарелке и задумчиво смотрела на девушку: "Такая худенькая... За что ж жизнь ее так обидела? Видимо, хлебнула немало там. Придется взять над ней шефство, иначе пропадет..."
Продолжение читать здесь http://proza.ru/2022/09/29/916