Испанский город Торревьеха находится в Валенсии.
Узкие улочки и тротуары, на которых люди уступают друг другу дорогу – двум плотненьким не развернуться. Вдоль тротуаров – редкие пальмы.
На Восточной площади – церковь довольно необычной формы, она не похожа на традиционные католические соборы, какие мы видели в Эльче и Мурсии. Эклектика с восточными элементами. Немного в диссонансе с окружающими строениями, но выглядит привлекательно Здесь горожане собираются на мессу.
На сплошной фасадной линии прижаты друг к другу магазины, парикмахерские, многочисленные кофейни и бары, ветеринарные клиники. Последних много – в Испании любят собак, кошек меньше. Когда мы пришли с мейнкуном к врачу, то в приёмной были единственные с котом. Его вызвали по собственному имени Султан, а не по фамилии владельца. Потому что именно он, кот, нуждался в помощи, а не его хозяева.
Несмотря на предпочтение собак, живность здесь заводят всякую.
Иногда и карликовых свинок, и кроликов. А то и хорьков. Их водят на поводке, как собак. С брендовыми испанскими животными - быками то есть - на родине корриды поступают жестоко. От побеждённого быка отрубают ухо и с торжеством показывают зрителям кровавого зрелища. Испания – страна контрастов. Хорошо, что в Торревьехе, быков, по местному выражению «не гонят».
Легко потеряться в этих узких и длинных улочках, и трудно что-либо найти. Бледнолицая блондинка с ноткой растерянности в голосе спросила меня, как пройти к отелю. Но чем могла ей помочь ей я, способная заблудиться среди двух торревьеховских пальм, растущих на приличном расстоянии друг от друга…
Никаких подъездов в нашем понимании нет. Дверь, ведущая на площадку, - прямо с тротуара и врезана в фасад. Дворов тоже нет.
Выходишь сразу на улицу, где ходят пешеходы и ездят машины. Движение одностороннее.
Этот сентябрь выдался жарким, днём под 40 градусов. По вечерам прямо на тротуары жители домов выносили столики с вином и ужином. Машина могла проехать буквально в метре от сидящих. На ужин может быть что угодно, на завтрак истинные испанцы предпочитают хамон – тонко нарезанное вяленое мясо (что-то вроде армянской бастурмы), сыр и горячий хлеб, подогретый в микроволновке. И, конечно, кофе. Кофе много разных видов, чёрный и латте, каппучино, с цикорием и без. Вкусный. Но через неделю мне захотелось чаю – всегда чего-то не хватает: «зимою лета, осенью – весны». Летом испанцы не едят первые блюда, которые у нас принято называть «горячим». Исключение – гаспачо.
Великолепный холодный суп, с виду похожий на томатный сок. Но кроме помидор в нём есть другие ингредиенты, а ещё молотые сухарики.
Сеньоры и сеньориты черноволосы, смуглы, многие стройны, некоторые очень красивы. Такой особый испанский типаж, как у королевы Испании Летиции. Она стильная, в свои 50 лет выглядит великолепно, хотя в СМИ сплетничали, что после карантина монаршая особа заметно постарела. Власть её, конечно, призрачна, но внешних достоинств это не умаляет.
Пожилые и молодые дамы, юные сеньориты, и сеньоры почтенного возраста – все ходят в шортах. Мужчины – до колен, женщины в коротеньких, как в 60-е. Целлюлит никого не заботит. Возраст тоже. Комфорт – главный приоритет.
Пляж Торревьехи узкой полосой тянется вдоль Средиземного моря.
Песчаные «лоскуты» сменяются скалистыми вкраплениями. Когда-то город был маленьким рыбацким посёлком. Как отзвук истории – скульптура одинокой фигуры жены рыбака, сидящей на каменной скамье в ожидании возвращения мужа.
Коренное население, конечно, испанцы. Этот этнос очень разнообразен, ведь корни их от мавров, римлян, иберов.
Испанцы – это и каталонцы, и галисийцы, и баски. Они свято чтут свои давние традиции. Баски – особенно.
Мы были в баре, который держат баски. Это своего штаб-квартира Ассоциации "Lagun Artean", что в переводе с древнего бакского означает "Среди нас".
На стенах – старинные гравюры и фото, связанные с самобытной страной баски и любимым футбольным клубом. Всё-таки Испания – страна лучших футболистов всех времён и преданных футбольных фанатов.
Хозяин – тоже, конечно, баски. Зовут его Альфонсо. Он друг моих приятелей. Человек доброжелательный, приветливый, открытый.
За столом мы завели разговор на двух языках. Он был на тему истории. Не знаю, как всё содержание, но слова «Молотов-Риббентроп» были всем понятны без перевода. Альфонсо подошёл к нашему столику, и обращаясь ко мне и подруге, произнёс тепло и доверительно: «Я на вашей стороне». При этом пристально посмотрел на сидящего напротив «оппонента».
Когда мы прощались, Альфонсо сказал: «У нашего народа национализма нет, национализм – среди политиков».
В центре города – автошкола, где моя подруга учится вождению.
И всё бы ничего, автошкол здесь немало. Но эта называется «СССР»- так и написано белыми буквами на красном фоне. Многих одно лишь название привлекает – в какой-то мере это продуманный маркетинговый ход. А в принципе никому нет дела. Кроме украинцев. Они приходили и требовали снять вывеску. Вывеску оставили.
В Валенсии много выходцев из Восточной Европы: русских, румын, украинцев, молдаван, поляков, жителей Балтии. Ещё с начала двухтысячных они здесь прочно обосновались.
Сейчас приехали беженцы с Украины. Им не дают пособия, но охотно принимают на работу, поскольку работодатель получает освобождение от некоторых видов налогов. Это хорошо. Украинцы, которые живут здесь давно, теперь теряют работу, так как хозяину выгоднее заменить их вновь прибывшими. Это плохо.
Я улетала из аэропорта Барселоны. А прилетела туда из Аликанте на терминал 1. Мне был нужен терминал 2. Мои опасения оправдались – надо было проходить бесконечные коридоры, длинные проходы, сворачивать направо-налево, спускаться и подниматься по эскалаторам, чтобы выйти на улицу и сесть в челночный автобус, который доставляет до второго терминала. Расстояние – три километра.
Хотя у меня в запасе было больше трёх часов, на перемещение между терминалами ушло много времени. Табло в зоне W показало, что до начала посадки осталось 36 минут.
Наконец, на борту. Прощай, Валенсия!
Хотя почему «прощай»? – До свидания.
Бог даст, приеду ещё.