Адамс и Хавва - 6. Обет http://proza.ru/2022/04/23/265
- Ну что? – произнесла Лейлит, с усилием растягивая губы в улыбку и стараясь выглядеть насмешливой, - не думал, что все так повернется? Хотел всего лишь скрыться от вдов, а тебя связали с девицей, довольно вульгарной и непотребной? Да еще на всю жизнь. Не волнуйся, я освобожу тебя от клятвы по первому требованию. Как только ты этого захочешь.
- Хорошо, - сказал Адамс, - я тоже не буду тебя удерживать, когда захочешь уйти.
- Для тебя это будет проще, - заметила она, - мужские божества не так ревнивы. Хотя и они не любят клятвопреступников.
- Зачем нам говорить о том, что, может быть, никогда не случится? – спросил он и притянул ее к себе.
Теперь они стояли совсем близко друг к другу. И она вдруг остро почувствовала его тело. И удивилась, что этот зов оказался таким сильным.
- Почему? – спросила она.
- Учитывая, что против нас ополчился весь орден и пустил по нашему следу Черную Хавву, очень самонадеянно ожидать, что мы доживем до старости.
- А я и прежде не надеялась, - призналась она. – Моя мать умерла молодой, и никто из ее подруг не дожил до старости.
— Значит, и думать об этом не стоит, - сказал он.
Губы их встретились и слились в долгом поцелуе. И пока они стояли так, тесно прижавшись друг к другу, огонь страсти все усиливался, пока не вспыхнул с удвоенной или даже утроенной силой. И тогда в ход пошли руки. Поглаживая ее спину, он вынул булавки, скреплявшие на плечах ее хитон. Ткань сползла вниз, обнажая плечи и грудь.
- Быстро ты во всем разобрался, - шепнула она, чуть оторвавшись от его губ и снова впиваясь в них, - а говорил, что память потерял.
- Неужели я проделывал это раньше? – усмехнулся он. – Значит, пальцы сохранили воспоминания, а то, как бы я со всем этим справился?
- Определенно, - рассмеялась она, - ведь раздеть женщину мудреная задача.
- Только тогда, когда она против.
Ее руки тоже не оставались праздными. Вскоре вся одежда валялась скомканная на полу, а они, прижавшись друг к другу нагими телами, терлись и ласкали друг друга. Страсть, охватившая их, совсем не походила на те краткие минуты любовного упоения, которые выпадали им прежде. Тогда все происходило урывками и тайком. И им приходилось быть на чеку, чтобы не обнаружить свою непозволительную, противозаконную связь. Теперь все происходило иначе. Обоюдный порыв желания был таким мощным, что совершенно снес ей голову. Она думала, как он ее любит и о том, что он ради нее готов все бросить и навсегда остаться с ней. И ее уже не волновало, одни ли они остались в зале, или ассенизаторы незаметно наблюдают за ними через какое-нибудь замаскированное отверстие. В храме не было ложа или кровати, но подобная мелочь их не смутила. Ведь в клетке, в подвале Ордена одеяла и подушки также отсутствовали. Когда желание вытесняет все остальные чувства, оно не нуждается во внешней поддержке. Лейлит, повернувшись спиной к возлюбленному, уперлась руками в высокий стол для принесения даров и приняла его сзади.
— Вот так, - прошептала она, - а теперь не жалей меня. Пусть этот каменный истукан почувствует зависть.
И Адамс не заставил просить себе дважды. Его мощные толчки доставили ей такое наслаждение, что она и думать забыла о всяком пиетете, которым было освещено это место. Властный призыв плоти вытеснил из ее головы все другие мысли и чувства. Потом, когда они уже лежали на полу, с трудом переводя дыхание, она бросила взгляд на ищеек. Те явно были возбуждены и стремительно метались по своим клеткам.
- Надеюсь, эти твари получили достаточную встряску, чтобы запечатлеть в памяти наши чувства и стремления. Ты не знал? Они пьют наши эмоции так же, как мы пьем воду или сорато. Потому они и присасываются к чужой ауре, будь она неладна. Впрочем, я их понимаю. Ведь эти святоши – твои дружки-ассенизаторы – держат их на голодном пайке. Но сегодня ночью мы устроим для зверушек настоящий пир. Одним разом у нас не ограничивалось даже в клетке, когда ты сидел в подземелье. А здесь сами боги зовут нас повеселиться от души. Ну, же, хватит спать, лежебока. Пришло время еще немного потрудиться.
Последние слова относились уже не к Адамсу, вернее, не совсем к нему…
Лейлит не пришлось прикладывать больших усилий.
- Что мне всегда нравилось, - ласково произнесла она, усаживаясь сверху, - так это то, что его никогда не надо было уговаривать. В жизни не встречала такого покладистого дружка.
- А у тебя часто случались такие встречи. Ну, я имею в виду, до меня, - спросил он.
- Случались время он времени, - с усмешкой произнесла она, мерно приподнимая и опуская свои бедра, - но только я не хочу сейчас об этом говорить. К черту все, что было до тебя…
- Потому что это было хуже? – спросил он.
- Потому что это было совсем не так. А теперь помолчи. Ты сбиваешь меня с ритма…
Второй раз они отдыхали дольше. Лежали, обнявшись, возле постамента статуи. Ее голова покоилась на его груди, а он нежно гладил ее обнаженную спину.
- Как все это странно, - задумчиво говорила Лейлит, - вся моя жизнь с самого рождения была отдана Ордену. Я не мыслила для себя ничего иного. И вот, оказалось, что жизнь может быть совсем другой, совсем не такой, как прежде.
— Это пока еще не жизнь, - сказал он. – Это лишь попытка ее начать.
- Ты знаешь, - не отвечая, продолжала она, - я ведь сначала пожалела, что ввязалась в эту историю. Ну, когда поняла, что ты не прежний Адамс, а совсем другой человек. Я решила, что сильно сглупила. Осталась одна без поддержки. Вызвала гнев мейсгросы. Но сейчас я чихать на всех них хотела. И пусть это блажь несусветная - все что здешние святоши толковали про жизнь вдвоем до самого конца. Так не бывает. Однако мне наши новые отношения все равно нравятся.
- Нравятся? – повторил он, улыбаясь. – Мне тоже. Ну, что будем спать или может быть…
- Может быть! – воскликнула она, приподнимаясь. – Конечно, «может быть». А выспаться мы еще успеем…
Весь Аулегоксин между тем давно погрузился в сон. По улицам Алахи под мелким моросящим дождем бродили только отряды ночных патрулей Ордена. У каждой воительницы в памяти был запечатлен четкий портрет беглецов – мужчины и женщины со всеми их приметами. Но их старания оказались бессмысленны, потому что те, кого они разыскивали, находились глубоко под землей и предавались безудержному сладострастию. Наконец, после очередного оргазма (сколько их было всего, Лейлит уже не могла вспомнить) беглецов сморил сон. И они спали как убитые до самого утра, когда над Меру начало медленно разгораться пламя, разгоняя ночной мрак, а заодно с ним всю небесную хмарь. Тяжелые тучи рассеялись без следа, открыв ледяную твердь, в бесчисленных гранях которой отражался пылавший на вершине Животворящий огонь.
В это время Тот явился в храм и разбудил своих гостей. Отводя взгляд от их бесстыдной наготы, он поставил на стол кружки с водой, порезанный ломтями хлеб из морской пшеницы с грибами и несколько ломтиков сушенного мяса саламандры.
- Ешьте и будем готовиться, - сказал он, - лучше отправиться в порт пораньше, когда там много народа, и ищейкам приходится улавливать импульсы многочисленных аур.
- Ищеек мы, допустим, обманем, - заметила Лейлит с набитым ртом (она не спешила одеваться и уселась за стол нагая, только накинув на плечи свой хитон). – А как быть с моими товарками? Они же меня прекрасно помнят. Да и Адамса трудно спутать с кем-то другим. Такую разбойничью физиономию надо еще поискать.
- Не беспокойся, - сказал жрец, - мы об этом подумали.
Вскоре явились с трое его молодых помощников и принялись колдовать над их внешним обликом. Адамсу тщательно побрили лицо и приладили на голову парик с длинными, наполовину седыми волосами, заставили засунуть за щеки тканные валики, покрасили ему губы и наложили на лицо слой грима, совершенно изменивший черты лица (с помощью нескольких кусочков какого-то клейкого пластичного вещества они поменяли даже форму его носа). Не успела Лейлит опомниться, как прямо у нее на глазах могучий атлет, блистающий силой, красотой и здоровьем, превратился в свою противоположность – немолодую, полную женщину с болезненным цветом лица, мясистыми щеками и крючковатым носом. Под длинный свободный плащ подвесили шары из надутых шкурок каких-то морских обитателей. Таким образом Адамс обзавелся парочкой внушительных грудей и солидным брюшком. Этот последний штрих особенно позабавил Лейлит.
- Ты знаешь, - сообщила она, - тебе это даже к лицу.
- Погоди смеяться, - ответил Адамс, - посмотрим, что они сделают с тобой.
Однако изменение внешности Лейлит потребовало заметно меньших усилий. Один из молодых жрецов собрал ее волосы и спрятал под сетку, а потом приладил поверх нее аккуратный паричок с короткой стрижкой. Над верхней губой ей приклеили тонкие усики. Потом туго перетянули груди и замазали телесной краской все татуировки. Короткий свободный хитон заменили новым, более длинным, без рукавов. Подобный фасон был популярен среди городских торговцев.
— Вот, - сказал жрец, подводя небольшую тележку, загруженную глиняными тарелками и горшками, - ходкий товар. Как раз то, что нужно для ярмарки в Алахе.
- А мне о чем говорить? – спросил Адамс.
- Что ты плывешь проведать свою дочь, которая недавно родила, - сказал Сирайсис. – Уважительная причина для почтенной матроны, решившейся на морское путешествие.
- Не забудьте самое главное, - сказал Тот, - и поставил на стол клетку с ищейками.
Одного зверька спрятали в горшке на тележке, а другого Адамс посадил в карман огромной сумки, заполненной детскими вещичками.
- Кажется все! – сказал он.
Тот придирчиво осмотрел своих гостей и остался доволен.
- Да благословит вас Люцехмар, - напутствовал их жрец на прощание. – Буду молить его, чтобы ваше путешествие началось и закончилось благополучно.
«Давай! - подумала Лейлит, - чуть-чуть божественной поддержки нам не повредит».
- С вами поплывет Дролик, - сообщил Сирайсис. – Только не показывайте вида, что вы знаете его и друг друга. В порту полно агентов Ордена. Они с вас глаз не спустят. Пока не минуете маяк, лучше держаться друг с другом отчужденно.
- Мы так и поступи, - пообещал Адамс. – После всего, что случилось, мне меньше всего хотелось бы вновь оказаться в тюрьме под наблюдением Черной Хаввы.
- Тогда с богом!
Для того чтобы беглецы могли незаметно появиться на улице и сразу затеряться в толпе, ассенизаторы выбрали люк, открывавшийся в глухой переулок. Первой выбралась из него Лейлит. Взявшись за ручки тачки и непринужденно насвистывая какой-то бойкий мотивчик, она отправилась в сторону моря. Вторым вышел на улицу Дролик и махнул рукой, указывая Адамсу направление. Впрочем, Адамс и сам легко сориентировался. Забросив на плече тяжелую сумку, он сгорбился и зашагал по широкой, вымощенной каменными плитами улице, подражая движениям немолодой женщины. Или ему казалось, что он так поступал? Роясь в своих отрывочных и смутных воспоминаниях, Адамс обнаружил, что не имеет понятия о старости. В том мире, откуда он явился сюда, ее не существовало. Лейлит объяснила ему что к чему, и сейчас он старался следовать ее наставлениям. Хотя и не был до конца уверен, что во всем поступает так, как надо. Он внимательно наблюдал за окружающими и их реакцией на себя. Вскоре он убедился, что никто не обращает на него особенного внимания. Тогда он перевел дух и осмотрелся. Прямо впереди лежало море. Сам берег был пока закрыт домами и Адамс видел только дальний его край – линию на горизонте, где водная гладь сливалась со сверкающей и переливающейся разными цветами небесной твердью. Прямо посередине этой полосы возвышалась громада горы Меру. Казалось, до нее рукой подать, но Адамс знал, что это ощущение обманчиво. Сила накала пламени почти достигла своего максимума, отчего весь Аулегокисин заливал ослепительно-яркий свет. Долго смотреть на огненный столб не получалось, поскольку глаза, не выдержав силы огня, начинали слезиться. Лейлит сообщила ему, что это неистовое свечение продолжается несчетное количество циклов, так что за это время в Аулегокисине успели смениться сотни, а, может быть, и тысячи поколений. И для всех этих людей Меру оставалось единственным источником жизни.
Район, по которому проходил Адамс, был густонаселен. Жизнь била здесь ключом. Вдоль дороги непрерывной цепочкой тянулись каменные жилища с плоскими крышами и широкими открытыми балконами. Как на крышах, так и на балконах толпилось множество людей. Адамс сначала не понял, чем они заняты, но потом догадался, что они оживленно обмениваются друг с другом разнообразными вещами. Лейлит рассказала ему, что люди, в избытке владевшие чем-то на своем острове, специально пускались в далекие путешествия, чтобы поменять эти излишки на другом острове на что-нибудь полезное для себя. Одни предлагали ломтики сушеного мяса мокреля – крупного, но совершенно беззлобного существа, на которого издревле охотились обитатели далекого Тагасина. На Торсене в глубоких ямах собиралась вязкая, резко пахнущая нефть, способная гореть. Ее заправляли в светильники по всему Аулегоксину. На Латеуме, где более всего чувствовались свет и тепло, исходящие от Меру, умели выращивать растение, образующее большие клубни и отличавшиеся (в жареном виде, разумеется) приятным вкусом. Но больше всего было продуктов моря, поставляемых из окрестностей Коклава – небольшого островка между Латеумом и Ахиджу, располагавшимся в непосредственной близости от Меру. В теплых водах этого моря с невероятной быстротой плодились красные водоросли, привлекавшие к себе таинственных и страшных обитателей морской бездны – огромных чашегойских пауков, извивающихся мердосийских червей, многообразных рыб и ядовитых многоножек. За всеми ими вели охоту отважные мореходы Латеума.
Впрочем, Адамс не знал многих подробностей и видел только суету и волнение, сопровождавшие торговые сделки. Сама Алаха впервые открылась перед ним залитая потоками света. Как он успел узнать, город этот был одним из самых больших во всем Аулегоксине. Хотя ничего особенного в его внешнем облике он не отметил. В центре остров несколько возвышался, так что с моря постройки Меледулы видны были на фоне далеких холмов, заросших красным лишайником. По этим пастбищам бродили стада горбатых трюхоносов. Самыми красивыми и величественными зданиями Алахи были храм Глайэлос и замок мейсгросы, на центральной площади. Но дальше беспорядочно теснились небольшие домишки с асфальтовыми крышами. Узкие грязные улочки петляли между ними, постоянно меняя направление. Шум, крики, резкие, далеко не всегда приятные запахи.
Миновав эту сутолоку, Адамс оказался в порту. Теперь начиналось самое трудное. Все улицы, выходившие к морю, сливались здесь в широкую, закатанную асфальтом дорогу. Она подводила к распахнутым воротам. И в этом месте, которое невозможно было миновать незаметно, разместились трое вдов. Они ничего не говорили, никого не обыскивали, но внимательно вглядывались в лица всех приходивших. Адамс замедлил шаг и нашел глазами Лейлит, которая неспеша подкатила к воротам тележку. Здесь образовался небольшой затор. Лейлит дождалась своей очереди, сделала несколько шагов и оказалась перед досмотрщицами. Те скользнули по ней равнодушными взглядами, после чего сосредоточили все свое внимание на шедшей вслед за ней женщине с синим покрывалом на голове. Лейлит спокойно зашла на территорию порта и смешалась с толпой.
Адамс с облегчением перевел дух. Сам он продолжал путь, не ускоряя и не замедляя шага и старался не смотреть в глаза жрицам ордена. Когда он приблизился вплотную к досмотрщицам, произошла заминка. Жрицы остановили высокого мужчину в матросской одежде с большим мешком на плече. Его заставили развязать веревку и показать свою поклажу. Мужчина отвечал спокойно и даже развязно, хотя и не скрывал своего удивления. Как видно, он впервые столкнулся с подобными строгостями. Его ответы, судя по всему, удовлетворили любопытство стражниц. Одна из них махнула рукой, и мужчина не спеша прошествовал через ворота. Жрицы заговорили друг с другом и почти не смотрели на проходящих. Видимо Адамс в своем костюме (которого они не могли не видеть) их не заинтересовал.
Однако Адамса это не успокоило. На камне вблизи ворот он увидел клетку с двумя ищейками. Вытянув свои остроносые мордочки, они внимательно оглядывали всех проходивших мимо и словно принюхивались к ним. Их таинственные органы были настроены на определенный эмоциональный фон, и они упорно пытались обнаружить его у каждого человека, который оказывался рядом. И хотя Адамс верил в принятые ассенизаторами меры, он все равно испытывал мучительное волнение. Обмануть людей ему, похоже удалось, но мог ли он рассчитывать на подобный успех в отношении неподкупных и незнающих сомнений ищеек? Однако беспокоился он напрасно – они также не обратили на него внимания.
Спустя короткое Адамс поднимался по сходням на борт небольшого корабля, стоявшего у дальнего причала. Помимо капитана здесь было десять человек гребцов. Капитан указал ему место в палатке на корме. Адамс прошел внутрь. Здесь его ждала Лейлит. Заметив своего «единственного на всю жизнь супруга», она шагнула навстречу и порывисто его обняла.
- Я знала, что все получится, - сказал она.
- Я тоже знал, но все равно волновался за тебя, - ответил Адамс.
«Мужчины и женщины» http://proza.ru/2022/01/13/1734