СЕГОДНЯ.
Шептун был Не'кто. Или Не' что? Нет, всё же Некто. В пользу первого говорило то, что Шептун кое-что мог. Пусть не всегда и только отчасти, но всё-таки мог. Например, чуток слышать, маленько видеть и даже говорить. Кстати, Шептун неплохо говорил, некоторые его понимали. Иногда. А, самое главное, Шептун чуял и умел нашёптывать. Какое же он после всех этих достоинств Нечто? Некто и есть, самое настоящее Некто!
Так во-о-от! Сегодня Шептун хандрил, скучно ему было, тоскливо, невесело. Одним словом мерзко. Впрочем, как всегда. Хотелось сделать что-нибудь пакостное, нашептать, к примеру. Шептун вяло размышлял кому бы "заделать такую козу". Выбор-то невелик. Особенно теперь, когда нет этих, ну Их.
- Привет, Шепт! Чёй-то глазья навыпучку? Замышляешь, поди, чегой-то? Я тебе скажу...
Это был Мявкун собственной персоной. Шептун не долюбливал маленького пушистого подлеца. Да кого он собственно любил? Ни-ко-го! На то он и Шептун, чтоб всех не терпеть. Сущность у него такая.
- Я тебе скажу... - услышал Шептун снова голос Мявкуна. - Вот, что я тебе скажу на это...
Мявкун явно тормознул и не знал, как продолжить свою глубокомысленную речь. Поэтому, когда Шептун начал задавать свои традиционные вопросы, Мявкун обрадовался и обрадованно начал отвечать.
- Как там Ворчун?
- Ворчит.
- Молчун?
- Молчит.
- Сопун?
- Сопит.
- Неужели сопит? - усложнил Шептун вопрос для разнообразия.
- Ага. Сопит.
- Сволочь сопатая, - констатировал Шептун.
- Да, сволочь, - подтвердил Мявкун. - Хочешь я тебе песенку помявкаю?
- Отлепись ты! - вдруг озлился Шептун.
- Зачем ты так, Шепт? - обиделся Мявкун. - Я же от чистого сердца...
- От чего, от чего чистого? - издевательски злорадно переспросил Шептун. - Это у кого тут завелось сердце?
- Нууу... - смутился Мявкун. - Это я так... фигурально выражаясь... я слышал, что Они так говорят... вот и всё...
- Они, - нахмурился Шептун. - Они, знаешь ли, это Они. Они это не мы. А Они. Мы это мы, а Они, позволь тебе напомнить, это...
- Точно! - Мявкун аж подскочил и засветился ещё большей радостью. - Хорошо, что ты напомнил, Шепт, а то бы я не вспомнил. Они прибудут! Вот!
Тут уж подскочил Шептун. Отличная новость!
- Когда? Что ж ты молчал, гадёныш? Про всё тут рассусоливает, а про главное молчит. Во дурак-то! Совсем дурак!
- Шепт, я понимаю, ты сегодня, как бы типа не в духе... Но за двойного дурака отдельное "спасибо"! Уважил! Мявк-мявк...
Мявкун отвернулся, презрительно дёрнул хвостом. Вся его позочка изображала несусветную обиду. Шептун помнил, что он не долюбливает засранца Мявкуна и часто обижает его за это, но, когда Мявкун вот так дёргал хвостиком и принимал ту самую обиженную позочку, внутри у Шептуна что-то переворачивалось и ёкало. Он вдруг переставал узнавать себя, начинал злиться, ёрзать и испытывать великую потребность помириться с Мявкуном. Так было всякий раз, так случилось и сейчас.
- Ладно, Мявк. Я, конечно, переборщил... Ты не дурак - раз, и не дурак - два.
Мявкун тут же миролюбиво покрутил хвостиком.
- Проехали, Шепт.
-Так когда?
- Что?
- Прибудут.
- Кто?
- Они! Мявк, соберись. Ты сказал до того, как начал выкобениваться и включать дурака, что хорошо, что я напомнил, и ты вспомнил.
- Я не выкобенивался, а просто обиделся на дурака - раз и на дурака - два, которых я, кстати, не включал. Я же не дурак...
- Мявк, поверь, мне ужасно хочется тебе нашептать. Прямо сейчас, прямо в твоё дурацкое ухо...
- Шепт, какой ты всё же злющий! У меня не дурацкое ухо...
- Когда Они прибудут?! Отвечай, поганый дур...
- Ухо у меня обычное, даже самое обычное ухо. Никакое оно не дурацкое. А если ты мне на него нашепчешь, я никогда не скажу, когда Они прибудут.
Шептун и сам это понимал без дебильных объяснений Мявкуна. Он также понимал, что если Мявкун будет дёргать хвостом и принимать обиженные позочки, ему не узнать, когда же Они прибудут. Шептун устал пока всё это понимал. Он вдруг набычился и ушёл в себя, подумав какой всё-таки Мявкун дурак и уши у него дурацкие.
Мявкун обернулся на притихшего вдруг Шептуна. Ему не понравилось, что Шептун сделался весь сам в себе. Ему стало тревожно и дурно.
- Завтра. Завтра Они прибудут. Завтра. Завтра. Завтра.
Мявкун повторил несколько раз, чтобы вывести Шептуна из состояния сам в себе. Но случилось так, что он не вывел Шептуна из себя, а выбесил. Шептуну резко захотелось побыть одному и поразмыслить. А тут этот дурак трендит "Завтра. Завтра. Завтра". Десять раз дурак.
- Сдристни отсюда! - рявкнул он на Мявкуна.
И тот сдристнул.
- Ага. Значит - завтра, - прикинул Шептун, оставшись один. - Так-так-так... Так-Так-так... Да не так. А как же?
- Что же он мне не сказал, как там этот из Ихних? А я-то, тоже лопух, не спросил, - забеспокоился Шептун. -Мявкун? Куда, подлец, сдристнул? Вертайся!
Мявкун вернулся. Быстро, как ни в чём ни бывало.
- Звал, Шепт?
- А что там этот?
- Какой? - прикинулся Мявкун, хотя прекрасно понял о ком речь. Ему хотелось помурыжить Шептуна за "дурака" и за "сдристни".
- Ну, этот, который из Ихних?
- Сергей Николаич что ли?
- Ну, да.
- Прячется и улыбается. Всё время.
- Улыбается? С чего бы?
- С того, Шепт, что ты ему здо'рово нашептал тогда.
- Было дело, - подтвердил Шептун. - И будет... Завтра Они прибудут... Завтра...
ЗАВТРА.
Стыковка корабля прошла в штатном режиме. Нормально. Чётко.
Они вернулись. Прошло целых полгода. Они снова здесь. Все пятеро.
Никто не отказался. Хотя мог каждый. Руководство предоставило выбор.
Вернулись все прежней командой. Правда, без Сергея Николаевича.
Он просто исчез тогда. Пропал. Испарился. Его не стало с ними. Всё.
Команду экстренно удалили со станции.
Полгода - распросы, дознания, рапорты. Непонимание.
Полгода - реабилитация, психологи, тренинги, прочая муть. Непонимание.
Полгода - он как командир просил, требовал, умолял, стоял на коленях, валялся в ногах.
Им разрешили вернуться. Всем, кто захочет. Не струсил ни один. Все пятеро здесь.
Антон Старыгин, командир только что прибывшего на МКС экипажа, медленно и аккуратно плыл по знакомому проходу, направляясь к каюте Сергея Николаевича. А вдруг он сейчас "зайдёт" в каюту доктора, а тот сидит там как ни в чём ни бывало и улыбается. Тихо так и виновато. Простите, пошутил...
Антон, конечно, для начала "прибьет" шутника, а потом... обнимет, прижмет к себе и заплачет.
В каюте доктора пусто. Пустота - страшная реальность. Где же ты Серёга? Почему тебя нет? Что за фигня случилась с тобой? Серёга, Сергей Николаевич?
Тишина. Пустота. Тоска.
Они опять, как полгода назад, начали обшаривать всё, что можно. Отдыхать после перелёта не стали. Какой уж тут отдых! Когда выбились из сил, собрались в кают-компании. Молчали.
- Ни у кого, ничего? - спросил Антон лишь бы нарушить гнетущую тишину.
Опущенные головы, повисшие носы, усталые лица.
- Но ведь так не может быть! - вскрикнула Фаина. - Не может, не может, не может!
- Спать! - приказал командир. - Все на связи. При малейшей... подозрительной...ну, вы понимаете...
ПОСЛЕЗАВТРА.
Они исчезли все. Все четверо. Вся команда. Их не стало, как Сергея Николаевича. Испарились.
Антон тупо пялился в никуда.
Наверное, надо сообщить в Центр. Прямо сейчас, не дожидаясь плановой связи.
А смысл? Антон не представлял, как скажет после традиционного приветствия шефа, что весь экипаж исчез. Никого нет. Он один. Совсем один на станции. На этой громадной "байде", летящей в чёрной бесконечности. Он - ничтожная пылинка, парящая в страшном враждебном космосе, который забрал всех его друзей, вверенных ему людей. Или они сами... Что сами? Взяли и попрятались? На кой?
Внезапно накатило отчаяние, сменившееся бессмысленной ненавистью. Антон возненавидел космос, станцию, пропавшую команду, исчезнувшего полгода назад таким же манером Сергея Николаевича, и вообще он возненавидел всё, что привело к его теперешнему одиночеству и бессильному непониманию, что происходит.
Потом ненависть ко всему и всем прошла и наступил СТРАХ. Как это стать ничем? Что происходит там, куда ты исчезаешь? Они там встретятся, увидят друг друга, его друзья, его команда?
Ребята, где вы? Я боюсь без вас! Боюсь!!!
Так, ну-ка, стоп! Антон приблизился к иллюминатору. Непроглядная тьма. Всепоглощающая. Бездонная. Так и затягивает. Того и гляди сожрёт.
Так, ну-ка, стоп! Я сказал стоп! Не смотри туда, отлипись от иллюминатора. Надо сообщить в Центр.
Жуткая тьма там снаружи. Бррр!
Сообщить в Центр всё, как есть.
Ужасная тьма, какая-то просто живая. Сейчас сцапает и утащит.
Надо бегом связаться с Центром.
Рвать отсюда когти. Тянет свои мерзкие чёрные ручонки. Не смотри в неё! Затянет, засосёт!
Антон поплыл вон из каюты.
- Шшшшшш...
Антон обернулся. Что это? Шёпот? Откуда? Он вернулся к иллюминатору. Пристально вгляделся в своё отражение. За спиной кто-то был. Неясный расплывчатый силуэт. Антон напряг зрение. Сергей Николаевич! Улыбается виновато. Пошутил, мол, прости. Ах, ты ж... чудик!
Антон повернулся к другу.
- Сначала я тебя прибью! - смеясь, сказал он... в пустоту.
Антон растярянно смотрел туда, где должен был стоять и виновато улыбаться Сергей Николаевич. Пусто, никого.
Потом неясный шёпот. Ближе, ближе... У правого уха лёгкий ветерок. Снова шёпот. Антон застыл и непроизвольно прислушался, стараясь различить какие-нибудь слова. Нет, это не галлюцинация. Кто-то нашептывал ему неясный текст.
- Шшшшшш... Шшшшшш... Шшшшшш... Всех... Вас... Шшшшшш... Думаешшшшшь...
Шшшшшш... Сбежишшшшшь...Шишшшшшш... За всё ответишшшшшь... Шшшшшш...
Антон ударил себя по уху, полетел и врезался головой в иллюминатор. Что это было?!
- Шшшшшш... Спешишшшшшь...Смешишшшшшь... Шшшшшш... - услышал он в левом ухе. - Не пыжшшшшся... Шшшшшш... Ты мой... Шшшшшш...
Антон сделался вялым и равнодушным. А правда, чего он пыжится? Всё равно... Пусть шепчет себе.
Какой на фиг Центр. Всё равно...
Он приник к иллюминатору. Вот бы Земля появилась...прекрасная голубая сфера...такая родная... Всё равно...
Антон закрыл глаза, ждал шёпот. Он стал ему почему-то необходим.
- Шшшшшш... Смотришшшшшь... Ишешшшшшь... Прочь... Вон... Исчезнешшшшшь...
Антон вздрогнул. Уставился в тьму. Оттуда, снаружи на него пялилось мрачное безжизненное безжалостное Нечто...
Или Некто???
Всё равно... Всё равно... Шшшшшшш....