Имя собственное
Служил в Н-ском полку один поручик. Красавец и большой любитель женского полу. Ухаживал он за дамами отменно, особенно любил писать им длинные и воздыхательные любовные письма. Только подписывал он свои послания не своим подлинным именем, а всякими вымышленными именами, разными в каждом случае. То Модестом себя назовёт, то Варфоломеем, а то и вовсе Бенжаменом. А так как случаев у поручика было великое множество, то и имён, которыми он назывался, набралось препорядочно, равно как и разбитых женских сердец.
Неизвестно сколько бы забавлялся поручик своею игрою, да только встретилась ему в одном уездном городке барышня. Такая, что все прошлые забавы вылетели разом из его головы. Долго ходил он вокруг ангела в женском обличье не решаясь признаться. Наконец решился и принялся писать пространное объяснение, полное горячих, искренних чувств. Перечитав несколько раз, он уже хотел было подписать его своим собственным, невымышленным, именем, и вот тут-то, - о, ужас! - обнаружил, что никак не может его вспомнить. Промучившись напрасно около получаса, поручик набросил шинель и выскочил за дверь. Мимо пробегал, торопясь куда-то, молодой корнет. «Постой, корнет, - схватив его за рукав, вполголоса заговорил поручик. - Тут понимаешь, такая история… словом, хочу признаться… а имени своего настоящего не могу вспомнить». «Как это?» - изумился корнет. «Да вот так, – нервно отвечал поручик, - забыл начисто. Денщик по старой памяти талдычит барин да барин… Хотел было у писаря спросить, так он, верно, дрыхнет уже, из пушки не разбудишь, а мне срочно. Ну, говори же скорей!». «Что говорить-то?» - никак не мог взять в толк корнет. «Имя, имя говори!» – уже громко выкрикнул поручик. «Да не помню я твоего имени, вот пристал, - корнет отцепил пальцы поручика от своего рукава, - мы же тебя завсегда Ляпой звали». «Ляпой?!» - изумился поручик. «Да ты что, и вправду позабыл, что ли?» - недоуменно глядя на поручика, проговорил корнет. «Ах да, Ляпа, - что-то припоминая, пробормотал поручик, - но почему Ляпа-то? Непонятно. Тьфу! – внезапно возмутился он, - прямо кличка какая-то собачья. Бог мой, что же делать?».
Вернувшись к себе, поручик закрылся в комнате и, обхватив голову руками, отчаянно пытался вспомнить собственное имя. Множество разных имён, которыми он подписывал свои любовные послания, приходило ему в голову, но как узнать какое из них настоящее? Отчаяние поручика дошло до крайнего предела. В этот момент в дверь постучали. «Кто там?» - нервно выкрикнул безымянный поручик. Дверь приоткрылась и из проёма высунулась голова старого Герасима. «Барин, письмо вам. Днесь принесли. Забыл отдать». «Давай», - поручик взял конверт, распечатал его и автоматически начал читать: «Милостивый государь, Аполлинарий Евграфович, пишет Вам матушка Ваша Пелагея Матвевна. Дошли до меня слухи, голубчик Вы мой, что ведёте Вы себя вовсе несообразно тому, как я Вас наставляла. Посему повелеваю Вам уволиться с воинской службы и приехать ко мне в деревню, где я женю Вас на добропорядочной барышне… Пора, пора уж Вам остепениться, сударь Вы мой…». «Аполлинарий! - стукнул себя по лбу поручик, - ну, конечно же! Как же это я запамятовал-то?» Почувствовав неимоверное облегчение, поручик выскочил в сени и, схватив на радостях в охапку Герасима, велел ему немедленно седлать лошадь. «Куда же, барин… Ведь скоро стемнеет…» - затоптался на месте старый денщик. «Молчи, дурачина. За счастьем еду». И пришпорив осёдланную лошадь, поручик ускакал вдаль.
Вот ведь, братцы, как бывает. Порой так заиграешься, что и себя не помнишь. А жизнь, она понимаешь, штука суръёзная. С ней шутки плохи.
25.09.2022