НЕ КОРОЛЕВСКОЕ ЭТО ДЕЛО – ОТ ЛЮБИМЫХ ОТКАЗЫВАТЬСЯ.
Глава 2. СВЕЙСКИЕ ПЕТУХИ.
Даже в последний месяц зимы в Стокгольме холодно, морские ветра пробирают насквозь, выдувают всякое тепло из королевского замка Тре Крунур, что на острове Стадсхольмен, и истопники весь день снуют туда-сюда, поддерживают огонь в почерневших от времени каминах. И только в тех залах, что указала вдовствующая королева Кристина, потому как Тре Крунур настолько огромен, что всех шведских лесов не хватит протопить его весь. Королева Кристина подошла вплотную к затейливо выкованной каминной решетке, протянула руки к огню. Она мерзла. Мерзла с того самого дня, когда ей доложили о смерти супруга, шведского короля Карла IX. В сердце поселилась пустота, и разом столько забот навалилось!
Их брак сегодня назвали бы браком по расчету. У Карла первая супруга Анна Мария Пфальцская успела родить ему шестерых детей, но во взрослую жизнь «пробилась» одна только дочь – Катарина, остальные не зажились на этом свете. Да и сама Анна Мария умерла в возрасте 28 лет (это наследственное, дурная кровь европейских королевских междусобойчиков). После ее смерти Карл подошел к выбору новой невесты со всей ответственностью: читал родовые «гербовики»; расспрашивал «соседей»; искал такую принцессу, чтобы не была единственным здоровым ребенком в семье, потому как после первой дочки – Анны Марии – у Пфальцских началась череда детской смертности, которой Карл не придал тогда значения.
Наконец-то нашел Кристину Шлезвиг-Гольштейн-Готторпскую. С родителями Кристины Карл сговорился быстро. Нет, зятек будущий конечно же был староват для девятнадцатилетней Кристины, аж на двадцать два года старше, но он был сыном и внуком шведских королей из рода Ваза, а там как знать… Принцессу родители и не спрашивали: появился спрос – и продали удачно. Всегда так короли и герцоги европейские поступали, юными и не очень дочками своими торговали, а выручку потом считали. (Нет, ну какие деньги? За деньги всяк торговать сможет, Москва вон все зерном да пушниной за серебро торговала, а вот Влияние свое продавать так и не научилась! А Влияние – это высокотехнологичный продукт, оно как Конь Троянский: завезешь к соседу на радость, а потом уже и радость вместо соседа государством правит. Пример? Легко! С 1762 года по 1917 Гольштейн-Готторпская династия Россией правила и даже не вспотела ни разу! Кто желает их и дальше Романовыми называть, ваше право, возражать не буду).
А у Кристины был свой расчет. Она очень хотела отомстить Сигизмунду III. Сватался ведь к ней до Карла еще этот змей-искуситель! И влюбилась в него юная принцесса: двадцатипятилетний красавчик легко вскружил ей голову; цветы каждый день охапками приносил, украшения с огромными каменьями дарил, золотые браслеты на ее нежные запястья надевал; Кристина и платье свадебное заказала, и язык шведский принялась учить, а ночами мечтала – мечтала - мечтала. Королева шведская и польская, Великая княжна литовская Кристина! Как звучало бы шикарно! Но Сигизмунд ее бросил, безо всяких объяснений и извинений. И пришлось брошенной принцессе Кристине идти замуж за староватого герцога, у которого не было своего королевства. Пока не было. Потому как Кристина в день свадебной церемонии дала себе клятву, что сил не пожалеет, а ее супруг станет королем. И она своего добилась: герцог Сёдерманландский стал шведским королем Карлом IX, а Кристина Шлезвиг-Гольштейн-Готторпская в тридцать четыре года стала шведской королевой. А еще через четыре года стала вдовствующей королевой.
Кристина родила Карлу четверых детей, двух девочек и двух мальчиков. И если первая дочка умерла в младенчестве, и Карл даже запаниковал, то уже через год родился крепыш Густав II Адольф (Густав I – дед по линии отца, Адольф – дед по линии матери). Карл был на седьмом небе от счастья: наконец-то сын, наследник! Через два года родилась Мария Елизавета, а еще через пять лет, в первую весну XVII столетия появился на свет белокурый Карл Филипп. Старший Карл, пока еще герцог Сёдерманландский, аж помолодел, и все рвался в новые альковные сражения, страстно желая продолжения своего рода, но Кристина решила иначе. Ко времени появления на свет Карла Филиппа стало понятно, что дочка Мария Елизавета не просто отстает в своем развитии от сверстников, у нее открылась еще и припадочная королевская болезнь в прогрессирующей форме. И всякие иноземные лекари только руками разводили после осмотра девочки. А Кристина просто испугалась. Ну, а как избежать нежелательной беременности, да чтобы и супруг о том не догадался, этой премудрости всех принцесс маменьки учили.
Старшего сына воспитывал отец, как мужчину, как будущего короля Швеции. Карл всюду брал Густава с собой: с юных лет на войне, в седле и с легким коротеньким мечом; в море – наравне с простыми матросами; в посольских переговорах – сразу за спиной отца. Кристина редко виделась со старшим сыном, а потому всю свою материнскую любовь отдавала младшенькому Карлу Филиппу. Украдкой нежила и на руках носила, и никуда от себя не отпускала. Он таким славненьким мальчуганом рос. (После смерти отца Карл Филипп получил титул герцога Сёдерманландского)…
Широченные, украшенные чеканными медными пластинами с прозеленью двери распахнулись, и к королеве степенно подошел граф Визингсборгский, еще недавно лорд-верховный констебль, а теперь уже сам лорд-наместник Шведского королевства Магнус Браге. Ну очень богатый и влиятельный придворный. Впрочем, иначе и быть не могло: кто бы бедных завистливых и малообразованных дворян до управления казной королевства допустил?
Граф снял шляпу и поклонился.
- Рад вас видеть, моя королева, - сказал Магнус чуть хрипловатым голосом.
Его высокий лоб с ранними залысинами прорезали глубокие морщины, в ровно подстриженной бороде поселилась ранняя седина. Глубокие глаза смотрели с мудрой печалью.
«Сколько же ему лет, - подумала королева, отвечая на приветствие Браге. – Он ведь совсем еще не старый, и пятидесяти нет? А как сдал… Вот что делает с нами смерть близких людей!»
Они овдовели в один год: Магнус Браге потерял любимую супругу-красавицу графиню Брите Стенсдоттер Лейонхуфвуд, а королева Кристина потеряла своего короля. Два одиночества. Королева издавна была благодарна Магнусу за то, что он решительно поддержал ее Карла в трудное время, не переметнулся к Сигизмунду, как это сделали его родные братья, когда решался вопрос кому носить шведскую корону, - поэтому сразу же предложила овдовевшему графу свою посильную помощь и взяла единственную пятнадцатилетнюю дочь Магнуса под свое покровительство. Так Эбба Браге стала самой молодой придворной дамой.
- Как там моя Эбба? – спросил граф и пожаловался. – После того, как ваше величество забрали ее в Тре Крунур, я дочку очень редко вижу.
- Эбба быстро взрослеет и становится истинной красавицей. Вся в мать. А приезжайте к нам почаще, Магнус, вы всегда здесь желанный гость, - улыбнулась королева.
- И рад бы, моя королева, да дел невпроворот. Вот и ноугородское посольство все одолевает меня. Два месяца в Стокгольме сидят, на прием просятся. Я им, конечно же сказал, что надо короля Густава ждать, а он на войне с датчанами и, возможно, нескоро в Стокгольме объявится, да только они нетерпеливые. Еще и кто-то из риксрода, неподумавши проговорился, что посольские вопросы королева решает…
- Про посольство боярское знаю, но принять не готова, - ответила Кристина. – Жду из Ноугорода Делагарди, давно за ним послала. Только после разговора с Якобом приму решение.
Они еще обсудили вопросы экономики страны. Ранее король Карл IX впадал в уныние, когда Магнус Браге касался экономических вопросов, потому как все эти хитросплетения цифр приводили к известному результату: денег на содержание дополнительного наемного войска в королевстве Шведском нет и в ближайшем будущем не предвидится. Вот и теперь юный король Густав слал гонца за гонцом, требуя от лорда-наместника денег для продолжения войны с датчанами, а Магнус Браге умело отбивался, в доступной форме пытался объяснить ровеснику своей дочки, что «выгрести все из закромов» Швеции можно, только после этого гражданская война начнется, и молодому королю станет совсем не до датчан. Королева Кристина в этом вопросе лорда-наместника полностью поддерживала, еще год назад она пыталась убедить Карла не ссориться с датчанами, да только Карл IX сделал по-своему…
И тут тяжелые створки дверей вновь распахнулись, и в зал вбежал Якоб Делагарди, находу сбрасывая в руки семенящих следом слуг заснеженные плащ и шляпу. Его рыжие длинные волосы разметались, позванивали намерзшими сосульками, а брови, ресницы, шикарные усы и борода были покрыты искрящимся инеем. Вмиг он оказался перед Кристиной, припал на колено.
- Я так спешил, моя королева!
Затем повернул голову, глянул на Магнуса Браге:
- Рад вас видеть, лорд-верховный констебль!
- Граф Браге стал еще и лордом-наместником, - сказала королева. – Вставайте же, полковник, погрейтесь у камина.
- Ах, вот как! Так это вы теперь во главе тайного совета, граф Браге! Так это вы моим… - Якоб Понтуссон Делагарди усилием воли прервал себя и поднялся на ноги, вновь повернулся к Кристине. – Что случилось, моя королева?
- Посольство ноугородское здесь, в Стокгольме, зачем и чего хотят? Я с боярами не встречалась, вас ждала, Якоб. – Королева отошла от камина, освобождая место промерзшему Делагарди. – Вперед хотелось бы услышать ваши замечания.
Делагарди повертелся у огня, сорвал с волос несколько подтаявших сосулек, доложил по-военному кратко:
- Со мной согласовали отъезд посольства. Тогда еще король Карл IX был жив, и посольские поехали в Стокгольм просить для себя королевича Густава на правление. Стать королем Ноугородского государства.
- Их желание исполнилось, - королева-мать печально улыбнулась. – Теперь Густав II Адольф король!
- Его величество король Швеции, - возразил Делагарди. – Ноугородцам нужен свой король, так изначально с ними договаривались. Поэтому они будут просить вас отпустить к ним герцога Сёдерманландского Карла Филиппа.
- Карла Филиппа? – переспросила потрясенная Кристина. – Да ведь он совсем мальчишка! Бояре хотя бы знают, что ему всего-то десять годков?
- Знают, моя королева, - Якоб Делагарди справился с последними сосульками. – Соглашайтесь, ваше величество, и оба ваши сына станут королями. А там, как знать, может и на Москве царский трон от поляков освободим для Карла Филиппа.
Королева-мать категорично покачала головой.
- А почему бы и не попробовать? – подал голос граф Браге. – Король Московского и Ноугородского государства Карл Филипп! Звучит!
- И я всегда буду рядом с ним, моя королева, - подхватил Делагарди. – Вам нечего опасаться.
- Я и не знала, что вы такой фантазер, дорогой мой Якоб, - сказала Кристина. – Да и вы, граф Браге, хороши! Вы совсем не знаете русскую историю, а я на ЕКЭ отвечала и получила самые высокие баллы на королевском экзамене. Ноугородцы издревле себя свободными людьми считали, и никакие великие князья из рода Рюриковичей их дух свободы не сломили. И то, что они сегодня перед вами, полковник, белые и пушистые, как моя песцовая шуба, ровным счетом ни о чем не говорит. Только появится у них Карл Филипп, и они разом настроят его против вас, дорогой мой Якоб. И против Швеции настроят, рассорят с братом Густавом. Они перехитрят всех нас, уж поверьте отличнице.
- Но, может быть…
- Не может, полковник! Сына я им не отдам! – королева-мать решительным взмахом руки прервала обсуждение. – Вот вам мое предсказание. Немного и времени пройдет, на Москве смута стихнет, русским надоест друг на друга кричать и слюной брызгать, и они выгонят Сигизмунда с его сынком из Кремля. Развешают на столбах бояр-предателей и выберут себе русского царя. Я буду молить бога, чтобы они выбрали слабого царя, иначе не только полякам, но и шведам несдобровать.
Лорд-наместник Магнус Браге смотрел на королеву с изумлением и восхищением, кажется, он впервые по достоинству оценил ум и проницательность этой женщины. Она всегда прежде была в тени своего воинственного супруга, и только теперь открылась ему как достойный политик, способный реально оценивать чехарду происходящих событий.
- В любом случае, Якоб, новый Московский царь отправит свои войска на освобождение северных земель, - продолжала свои предсказания королева. – И открытого столкновения нам не избежать. Поэтому, берегите своих людей, полковник, не пускайтесь во всякие авантюры.
- Да как же не пускаться, моя королева! – воскликнул пылкий Делагарди. – Лорд-наместник не желает платить моим людям жалованье. Они же наемники! Разбегаться начнут!
- Денег в казне для ваших наемников нет, - сказал Магнус Браге. – Изыскивайте возможности на месте дислокации.
Делагарди пронзил Магнуса Браге яростным взглядом. Та часть крови, что была в нем от предков-французов и никогда не смешивалась с холодной шведской, забурлила. Он задышал часто-часто.
- Я для короны держу русский север! Все доходы с прежних Московских корабельных причалов теперь идут в шведскую казну! Я и впредь намерен держать Москву вдали от Балтии, но для этого вы, лорд-наместник, должны регулярно платить моим рейтарам серебряными далерами!
- Серебряными? Но король Густав приказал чеканить медную монету, - возразил Магнус Браге и развел руками. – Увы, полковник, но даже медными эре я не сумею отблагодарить вас за службу.
- Мои рейтары не в Швеции! - не унимался Делагарди, все повышая голос. – Платите коронными португалами или дукатами, можно литовскими талерами, в конце-то концов! Мне нужно серебро!
- Говорю еще раз, денег в казне для ваших рейтаров нет. Изыскивайте возможности…
- Я здесь буду изыскивать возможности! – перебил лорда-наместника Якоб Делагарди. – Здесь и сейчас!
Еще миг, и рука Делагарди коснулась гарды валлонского меча, большой палец привычно нашел нужную стальную петлю. Меч был никак не дуэльный, с ним хорошо было рубиться, сидя верхом на коне, но Делагарди и спешившись в открытом бою слыл отчаянным рубакой. Этому искусству он научился в Голландии, куда его в первый же год своего королевства направил Карл IX на стажировку. Там же, кстати, будущий полковник вместе с Эвертом Горном постигали азы ведения войны, построения войск и их перестроения в ходе боя. (А у Голландской республики накопился большой опыт – за плечами восьмидесятилетняя война с Испанской короной).
Граф Браге не долго и медлил, он вдруг потерял привычную невозмутимость и отбросил в сторону шляпу, которую прежде держал в руках. Королева Кристина в изумлении смотрела на готовых к поединку мужчин. Надо было срочно остудить горячие головы, но в ближней бутоньерке не оказалось воды.
- Вы здесь намерены драться, полковник? В присутствии своей королевы?
- Прошу прощения, ваше величество, но граф меня оскорбил!
- Тогда подождите немного нападать, Якоб, я приглашу Шекспира! – сказала королева.
- Это личный бретёр графа Браге? – спросил Делагарди насмешливо. – Приглашайте, ваше величество!
- Он не бретёр, Вилеам Шекспир пишет пьесы, которые с успехом ставят в Лондонском театре. Одна из них о датском принце Гамлете.
- Гамлете? – переспросил Делагарди озадаченно. – Не знаю такого! Но готов сразиться здесь и сейчас с этим датчанином Гамлетом, в помощь графу Браге, даже в присутствии писаки Шекспира!
Лицо Магнуса Браге пошло красными пятнами, усы воинственно встопорщились: он, один из самых состоятельных шведских дворян, облаченный властью лорд-верховный констебль и лорд-наместник, вынужден был сойтись в дуэли с молодым задирой-полковником; признаться, Магнус Браге давно не фехтовал, но лет двадцать тому, будучи в возрасте Делагарди, неплохо владел своей рапирой. А от поединка не уйти, Делагарди – дворянин, и в своем праве требовать от другого дворянина сатисфакции.
- Так вот, о Шекспире, - спокойно продолжала королева Кристина. – Вы знаете, Якоб, как будет называться его следующая пьеса? А вы, Магнус? Тоже не знаете? Так я вам скажу! Он назовет ее «Свейские петухи». И это будет никак не трагедия. Вилеам создаст комедию, и все королевские дворы в Европе станут хохотать до колик, глядя как два высокородных шведских подданных задирают друг друга в присутствии своей королевы. А на заднем плане подмостков будут стоять два полоротых слуги и с удовольствием взирать на дуэль.
До слуг, задержавшихся в зале, не сразу дошло, что их дальнейшее присутствие неуместно. Потом все же дошло, и они, неуклюже пятясь и поочередно наступая друг другу на ноги, удалились и плотно прикрыли створки дверей. Лорд-наместник дернул головой и отступил: нет, он совсем не желал стать под пером Вилеама Шекспира «свейским петухом». Делагарди еще чуть покачался тревожно на носках своих дорожных сапог и нехотя убрал руку с клинка.
- Прошу прощения, моя королева, - сказал Делагарди. – Погорячился малость. Но, будь я на месте лорда-наместника…
- А давайте и поменяемся местами! – Магнус Браге коротко хохотнул. – Я в Ноугород поеду, хоть развлекусь чуть, а вы уж здесь, Якоб, распоряжайтесь казной.
- Я согласен, - выпалил Делагарди без раздумий. – Отдохну в Стокгольме и с удовольствием понаблюдаю издали, как вы, граф Браге, станете искать в Ноугороде ключ от сундука, где деньги лежат!
А королева чуть отвернулась от них, пряча улыбку. Какой обмен? Ни риксрод, ни тайный совет не позволят полковнику даже приблизиться к казне. Что этот Якоб понимает в ведении хозяйства целого государства? Но каков нахал!
- Найду, не сомневайтесь, Якоб Понтуссон Делгарди, - заверил полковника граф Браге. – А отдохнуть вам вряд ли удастся, потому как король Густав II Адольф требует незамедлительно выделить из казны для продолжения войны с датчанами…
И лорд-наместник назвал сумму, от которой глаза у Делагарди полезли на лоб. Он скинул краги, попытался двумя руками вернуть глаза на место, но они упрямо ползли вверх.
- В казне сейчас четверть требуемой суммы, - граф Визингсборгский деланно вздохнул. – Надеюсь, что остальное вы быстро найдете.
Делагарди растерянно взглянул на королеву, а Кристина пожала плечами:
- Все так, дорогой Якоб, все так. Но я нисколько не сомневаюсь, что вы справитесь. И не будете таким прижимистым, как граф Браге. Представляете, этот жмот в последнее время урезал расходы на Тре Крунур в два раза?!
«Пусть-ка теперь полковник покрутится, мысленно взвалит на себя тяжелую ношу. Ну, загрузил, дорогой Якоб? Подержи маленько!»
Делагарди чуть ссутулился и сдал назад, потом боднул шальной головой воздух и протянул графу Браге руку:
- Простите лорд-наместник мою горячность, вел себя как мальчишка, но если бы вы сразу объяснили мне…
- В обязанности лорда-наместника не входит объяснение казенных расходов, - сказал граф Браге, нехотя пожимая руку Дегарарди. – Но есть исключения: королевские особы, риксрод, члены Тайного совета и рикстаг. Я как-то запамятовал, полковник, вы к какой группе принадлежите?
- Да понял я все, лорд-наместник, осознал и прощения у вас попросил. Ну хотите, сейчас же прямо перед вами харакири сделаю валлонским мечом?
- Фу, Якоб, от кого вы таких пошлостей нахватались? – королева Кристина брезгливо поморщилась.
- Воевода ноугородский Иван Никитич Большой Одоевский все грозится с собой покончить. Мнихой его кратко ближние кличут. Он совсем обеднел, оклад ему с Приказов уже два года не посылают, а теперь и с Московских вотчин не шлют, и он в отчаянии.
- Вот вам и деньги, Якоб, - сказал граф Браге, - сами в руки плывут.
Делагарди удивленно смотрел на лорда-наместника. Он не ослышался? У обедневшего Мнихи просить серебро?
- Объясните же ему, Магнус, не тяните енота за хвост, - попросила королева.
- Мниха ваш сейчас бедный, поскольку у него нет в землях Ноугородских поместных земель. Пусть он вам, Делагарди, как правителю от шведского короля, подаст челобитную с просьбой, поплачется, что в конец обеднел, а вы ему с барского плеча выделите поместье. Богатое поместье. Не скупитесь отдавать чужие земли, полковник. Поместье у русских – только на время службы, и Мниха ваш это прекрасно знает, а потому будет усердно служить и всячески помогать вам. А вы Мнихе напомните, что кроме вас его поместье защищать некому, а за защиту надо платить…
- Просите вдвое, Делагарди, - сказала королева. – Воевода уломает бояр, а на ноугородское серебро при случае прикупите себе наемников.
- Благодарю за совет, моя королева, - Делагарди низко поклонился. – И вас благодарю, лорд-наместник.
- И еще, полковник, - задумчиво продолжала королева Кристина. – Глядите в оба! Ноугородские бояре обязательно затеют заговор, а поскольку воевода Одоевский будет на вашей стороне, то и его могут обойти! И не смейтесь, лорд-наместник, мой учитель истории часто повторял: «Прежде чем вступить в войну, изучи противника». В умении плести кружева интриг – равных ноугородским боярам нет…
Уже когда Делагарди и граф Браге уходили от королевы, лорд-наместник притормозил в дверном проеме и повторно спросил:
- Так что же нам делать с посольством, моя королева? Сразу отослать или придержать? Когда герцог Сёдерманландский Карл Филипп вырастет, может статься, что свободных престолов к тому времени и не останется.
- Поступайте как знаете, лорд-наместник, - сказала королева устало. – Мои предсказания – только предсказания, а как там будет на самом деле – покажет время.
(В одном только ошиблась шведская королева: бояр-предателей в Москве на столбах не развешали, потому как они сделали кульбит и выбрали новым царем сына главного заговорщика Федора Романова; потом они громко и дружно кричали, что хотели сохранить Московское государство, а польского королевича Владислава на царский трон «посадили», потому как где-то там под микроскопом нашли в его крови аж полторы клетки от Рюриковичей; при этом так микроскопным находкам обрадовались, что неустанно чеканили золотые монеты с Владиславом. Почему золотые? Ха, так серебра на Москве не осталось! Вот золота много, а серебра и жменьки не набрать! Нет, я понимаю, что Великим фундаменталистам Истории России в XIX веке приходилось выкручиваться под неустанным оком царской цензуры, придумывать правдоподобные объяснения этого боярского предательства, но зачем сегодня в той же «Вики» повторяют эти сказки?)