Жил - был Грустный автобус. Да-да, именно так - Грустный автобус, вы не ослышались. У каждого автобуса, трамвая и даже маршрутки есть свой номер. У кого-то двенадцатый, пятнадцатый, и даже тринадцатый автобус был более счастлив, чем он, потому что у нашего автобуса не было никакого номера. Вместо номера у него была табличка с его именем, на которой так и было написано “Грустный автобус”.
Весь его внешний вид был и в самом деле какой-то грустный. Его никто не мыл, кроме дождика, и поэтому наш грустный автобус очень любил весну и осень, потому что в эти периоды дождик был особенно благосклонен к нему и орошал его голубые, чуть поржавевшие бока.
Все так привыкли к грустному автобусу в нашем городе, что он никого не удивлял, подъезжая на остановку,открывая свои двери, и приглашая войти внутрь всех, кому было грустно.
На месте водителя сидел человек неопределенного возраста, неопределенной формы, и более напоминавший большого рыжего кота. Водитель автобуса дергал своими рыжими усиками каждый раз, когда новый пассажир заходил внутрь автобуса, а за водителем также повторял и сам Грустный автобус, в такт ему, двигая усами-дворниками, как бы радуясь, что следующий круг по городу они будут делать не одни.
Также на заднем сидении, словно на троне, сидела кондуктор. Никто не знал, как её имя, где она живет, и кто платит ей зарплату, также никто не знал и водителя, но до него обычно никому не было дела, а кондуктор все же лицо общественное, контактирующее с пассажирами.
Кондуктор была также толста, как и кот, то есть шофер, похожий на рыжего кота, будто бы они вместе питались из одной миски. Она была одета в давно поистершуюся вязаную кофточку, в штаны, и тут же неуклюже была накинута юбка, из-за замаранного белого беретика на голове, выступали пожелтевшие кудри. На одном ухе была сережка, второе ухо тоже просило сережку, но хозяйка не выполняла его прихоти. На шее была надета сумочка, которая свисала на грудь, из сумочки торчали билетики, на каждом из которых было написаны слова: “грусть”, “тоска”,”печаль”, “скорбь”, “уныние”, “томление”,”элегия” - да, это то, что нам удалось разглядеть. Будто маленькая медалька, к ремешку от её сумки был пристегнут значок, в котором был оттиск слова “меланхолия”. Видимо, она особенно этим гордилась, потому что каждую четверть часа, будто по привычке, протирала его.
Грустный автобус остановился напротив педагогического университета. Студенты загоготали на остановке: “Мы еще слишком молоды, чтобы грустить!”, но одна девушка в очках отделилась от этой толпы и неспешно, стесняясь, вошла внутрь. Студенты кидали ей в след какие-то реплики, но в сказке они не употребимы. Мы можем лишь сказать то, что эта девушка была очень умна, а потому одинока.
Автобус тронулся. К девушке подошла кондуктор и спросила:
- Что у вас? До куда едете?
- А у меня проездной, - и дала ей письмо, - Пожалуйста, прочтите.
Кондуктор, подергав из стороны в сторону своей могучей шеей, с видимым удовольствием начала читать: “Дорогая Сонечка! Я, получив твое письмо, весьма удивился его содержанию. Спасибо тебе большое, что ты открыла мне свои чувства. Ты пишешь, что ты любишь меня… Я очень благодарен тебе за то, что ты помогала мне с моими курсовыми и давала переписывать мне свои лекции, но все это я расценивал как знак дружбы и не более. Я люблю другую. Ты хороший человек и я желаю тебе всего самого лучшего.
P.S. Можно ли переписать у тебя лекции по Истории историографии исторических наук западных позитивистов XIX века?
Заранее спасибо, твой друг Петя”
Слеза кондуктора упала на письмо, она потрясла бумажку и сказала: “Да, это хорошо, они все такие, только бы лекции списывать, только бы себе, только б свой сундучок, а так чтобы вместе, жить цветком… Нет, этого они не умеют…” Она потрясла письмо, подала его девушке и сказала: “Эту неделю проездной еще будет действовать, а на следующую надо уже что-то другое”.
Кондуктор вернулась на свое место, села на свой трон царьком и стала крутить носом по знакомому ей салону:“Ну, что за пассажиры сегодня… Вот вчера были пассажиры, так пассажиры… Вот тот старый бездомный старик, пол-штанины на кусте оставил, настоящего обеда с неделю не видал, а бани, так, наверное, и вовсе с месяц… А это что за пассажиры? Одно “ах”..."
От неаккуратной езды водителя, поднималась пыль. Хотя, быть может, это была не неаккуратная езда, а он специально выбирал выбоины и лужи в асфальте, чтобы хот как-то погрустить.
Автобус следовал дальше и колесил по городу. На следующей остановке к ним никто не сел, но вот еще через одну, на остановке “Железнодорожный вокзал”, к ним вошел молодой человек. Щеки его горели красной краской, будто он только что вышел из бани, но под глазами у него были мешки, и улыбки на лице совсем не было. Девушка глянула на него и тут же опять уставилась в окошко. Кондуктор, потряхивая сумочкой, чуть откашлявшись в свой кулачок, подошла к нему и сказала: - Так, что у вас? Оплачиваем проезд!
Парень посмотрел на нее, и в его глазах читалось недоумение:
- Я не знаю, что делать… У меня украли мою поклажу - это все, что у меня есть… то есть было…
Он достал из нагрудного кармана своего пиджака талончик: “Вот, посмотрите, это квитанция, которую мне выдал дежурный на вокзале, приняв заявление о краже”.
Кондуктор взяла квитанцию, повертела в своих руках и оторвала билетик, на котором было написано: “Уныние”
- Держите, можете кататься целый день, но не больше.
Молодой человек взял даденный билетик и уставился в одну точку, не замечая ничего вокруг.
На следующей остановке в Грустный автобус вошла девочка в платьице, с заплаканными глазами и двумя шариками. Все смотрели на неё. Не спешно к ней подошла кондуктор.
-Вобще, конечно, детям у нас проезд бесплатный… но мне просто интересно… что у вас?... М-м-м…, - мычала она.
- Д-д-день Рождения…- говорила девочка сквозь слезы.
- Что? У вас День Рождения? - спросила кондуктор.
- Н-нет… - отвечала девочка, заикаясь.
К ним подошла девушка- студентка и достала пирожок с капустой и подала девочке: “Вот, возьми, он еще теплый…”; “ Н-нет, - отвечала девочка, "Мама учила меня, что нельзя брать еду от незнакомцев… Хоть мне и хочется, я не буду…”
За их спинами раздался тихий голос мужчины, у которого украли поклажу: “Ну, ну что там у вас?”
На него обернулась кондуктор и махнула рукой: “Подожди, подожди ты, не до вас…” Мужчина обратно сел на заднее сидение и уставился в одну точку.
- Что же ты плачешь, девочка?
- У Димочкиного сегодня День Рождения, меня пригласили, я пришла, а потом сказали, что он заболел… И Дня Рождения не будет… и торта не будет… А еще я так расстроилась… шарик один улетел… красненький, словно яблочко… да, вот так.., - говорила девочка и почти перестала плакать, сама достала конфетку из своего кармана, положила в рот и стала глазеть в окошко.
“Наш пассажир”,- сказала кондуктор и опять царьком уселась на свой трон.
Следующие две остановки никто не входил и не выходил из автобуса, все грустно неслись по течению жизни. Зато на третьей остановке, еще не дождавшись открытия двери, кто-то забарабанил по голубому боку автобуса. Это был мальчик - подросток, лет двенадцати, а, может быть, и меньше.
“В центр едете?- прокричал он,"Только, пожалуйста, скорее! Скорее! У меня Жулька рожает!”
Неуверенным шагом, будто побаиваясь, к нему подошла кондуктор и еще более неуверенным голосом произнесла:
- А кто? А что? Читали ли вы, в какой автобус вы сели, молодой человек?
- Какая разница? Главное, что вы едете в центр! А там ветклиника, а Жулька рожает и, вообще, детям бесплатно, - и мальчик постучал своим кулачком по окошку водителя, - Быстрее! Быстрее! Ну, вы можете ехать быстрее?
Все прибывали в каком-то ступоре и не могли понять, что было важнее в ту минуту - их собственная печаль, уныние, неудача или же собравшаяся рожать Жулька, высунувшая хвост из корзины.
Мальчик, пританцовывая, погонял шофера, будто извозчика, тот и, правда, поддал газу и помчался в центр без остановок. Вдруг корзина зашевелилась, гавкунла и умолкла, а затем раздался щенячий писк. Мальчик заглянул в корзину и сказал, весело улыбаясь: “Родила! Троих родила!”
Первая к мальчику подбежала девочка с шариком, погладила Жульку и, спросив: “Можно?” взяла на руки одного щеночка, лицо её расплылось в радостной улыбке. Улыбка, будто маленькая искорка, попавшая на сухую траву, мгновенно передалась всем бывшим в автобусе.
К мальчику с девочкой подошла девушка и молодой человек: “А нам можно посмотреть?” - мальчик кивнул, а кондуктор смотрела на них с удивлением: “А я не люблю собак, нет-нет, я не люблю собак…,” - с силой отводя глаза от корзинки полной счастья.
Мальчик сам, взяв одного щенка с белым хвостиком, подошел к ней. Она, будто вжалась в сидение, а щенок, словно узнав свою хозяйку, прыгнул ей на руки и облизал её лицо своим шершавым языком. Щенок завилял хвостиком и заластился к ней, она задрожала и откуда-то из глубины, стесняясь, на её лицо, выплыла улыбка. В это мгновение, душа её, будто высвободилась из разбитого вдребезги джинового кувшина, и она погладила щеночка, слезы хлынули из её глаз.
Автобус остановился, и в салон вошел сам водитель: “А что это? Что это у вас?” Все улыбались, кондуктор шептала: “Радость, радость…”
Шофер вышел из автобуса и в первом попавшемся ларьке купил всем мороженое. Грустный автобус съехал со своего маршрута и направился на набережную. Водитель неспешно, погонял свой Грустный автобус по набережной, а все пассажиры ели мороженое, держа щеночков на своих коленках.
На первых местах сидели мальчик с девочкой, позади них сидели девушка- студентка с молодым человеком, а кондуктор присела рядом с водителем автобуса, а Жулька бегала от одних к другим и лизала их руки.
С тех пор кондуктор и шофер выглядели совершенно по- другому - их словно постирала и погладила сама судьба - они всегда были чистенькие, аккуратненькие и всегда веселые.
Автобус теперь был чист и прибран, и даже кто-то прикрутил ему новые фары и нарисовал краской несколько улыбок на его бортах.
Мой маленький друг, всегда помни, чрезвычайно важно, когда ты открываешь двери своей души, не пускать туда грязи, печали, ненависти и уныния.
Представь, что ты и есть тот автобус, и, открывая двери, всегда думай каких пассажиров ты пускаешь внутрь - тем ты и станешь - печальным, грустным, унылым, или же радостным, бодрым, здоровым, то есть живым, каким и должен быть человек.
Это зависит от тебя, это твой выбор. Не позволяй никому вносить сор в твою душу. Пусть всегда там будет чистота, добро и счастье.
*****
Теперь, вместо оплаты за проезд, кондуктор с вошедших пассажиров спрашивает “три радости дня”. Билетики она тоже поменяла, и теперь с них улыбаются такие слова как: “праздник”, “вдохновение”, “радость”, “свет”, “любовь” , “нежность”, “счастье”, “дружба”,“добро”.
В один из дней после этого удивительного происшествия, водитель и кондуктор, придя утром на работу, не нашли своей вывески: “Грустный автобус”, теперь же по городу колесил автобус с новым именем: “Счастливый”.