Жила-была лилия, и сколько она себя помнила, она всегда была будто привязана пуповиной к камню. Лилия была одна из самых красивых в той реке, и уж без сомнения, самая красивая в своей заводи.
Белые листочки расправляла она каждое утро, потягиваясь лениво и посматривая на восходящее солнце. “Эх, еще бы поспать,” - говорила она себе, но желание покрасоваться было сильнее, и оно всегда перетягивало в сторону “проснуться” нежели “поспать”. Лилия плескалась в воде, будто сидя в ванной с нежной пенкой, принимала водные процедуры в туманной дымке, и когда солнце выкатывалось из-за леса и слизывало туман с реки и берегов, лилия была во всеоружии: листочки её блестели чистотой, ни пылинки не было на них, они отдавали белизной, будто в парном молоке она купалась всю жизнь, а не в холодной реке, наполняемой талым снегом.
Проплывала как-то лягушка рядом и, видя красоту лилии, говорила:
- Ох, и красивая ты уродилась!
А та ей горделиво и отвечала:” Шевели своими лапками проворнее, мне ты и рядом не упала. Не порть мою красоту своей болотной сыростью!”
- Как красива ты снаружи, так уродлива ты внутри, - квакала ей лягушка.
- Греби, греби, не завидуй, - отвечала ей лилия, прижмуривая глаза на солнце.
Камень недовольно вздыхал, пуская пузыри на поверхность. “Что, опять пузыри пускаешь?- говорила ему лилия, любуясь своему отражению в воде,"Молчи, молчи, только ты это и умеешь. Все равно тебя никто никогда не увидит и не узнает, что ты существуешь.”
Пролетала как-то цапля и, завидев прекрасную лилию, решила приземлиться и полюбоваться ею. Приземлилась. Встала на одну ногу, а лилия раз - и бочком к ней повернулась. Цапля перелетела опять, и снова встала на одну ногу, а лилия раз - и опять к ней бочком. Цапля не выдержала и спрашивает:
- Что же ты от меня вертишься? А, красавица?
- А это не я, это меня течение из стороны в сторону качает, - ехидно посмеивалась лилия.
- Да ну, какое в заводи течение? Дай мне полюбоваться на твою красоту, покажи мне свои белые щечки.
- Ну, ладно уж, так и быть, но за красоту платить надо…
- Чем же я тебе заплачу? Что, тебе рыбешку поймать что ли?
- А ты на обе ноги встань, а я тебе себя и покажу.
Цапля, с трудом разгибая вторую ногу, встала на обе ноги. Лилия зло засмеялась, засмеялись и кувшинки, рыбы повысовывали свои носы, крича: “Позор! Позор! Цапля на двух ногах перед лилией стоит!”; “Ты бы еще на колени встала!” - застрекотали прибрежные кузнечики из осоки. Цапля, униженно опустив голову, хлопнув крыльями по воде, улетела.
Камень вздыхал и пускал пузыри кверху. “Молчи, молчи, холодная камнина! Как же ты мне надоел!" - ворчала на него лилия,"Вот прибудет воды после дождей, и опять мне плавать под водой перед уклейками и подъязками красоваться, а я хочу на поверхности! Всему миру свою красоту казать. Ну, что ты меня держишь?” Камень на это ничего не ответил. Он молчал, как и всегда…
Проходила как-то влюбленная пара из соседнего села, а парень, завидев лилию, и говорит девушке:
- Видишь, какая красивая! Сейчас я тебе её достану...Какая красивая лилия!
- Не надо, милый, вода холодна. Сердечко застудишь,- говорила ему девушка.
А лилия, услыхав их разговор, сказала: “За красоту платить придется…”
- Что ты говоришь?- спрашивает парень.
- Я ничего не говорила, это кто-то другой.
"Плыви,плыви, принеси мне лилию", - произнесла лилия голосом девушки.
Парень прыгнул в воду и только хотел было схватить лилию,как она тут же нырнула в воду, а он за ней, а она от него, а он за ней.., под корягу его завела, а он об нее головою стукнулся и утоп.
Всплыла лилия довольнехонька, а жених на дне остался. Бегала девушка по бережку, плакала, своего любимого звала, а что толку? Сосватала его лилия холодной реке, скутала его в тяжелые, водяные покрывала…
Пускает пузыри за пузырями камень, выказывая свое негодование.
“Ну, что же ты напузырил, старый камина? И за что же я стою пуповиной с тобою скованная? Ох, и как же мне от тебя отделиться? В соседнем, говорят, заторчике солнца меньше, солнце, говорят, для лепестков вредно”.
Слушал её камень, слушал, а потом и говорит: “Воздаяние!”
Лилия даже вздрогнула: “Заговорил! Надо же! А я думала, ты и говорить не могешь… И слово-то какое выдумал - “Воз..да..Воздаяние”, я и не знаю, что это такое, и не слыхивала никогда, а мне с моей красотой и не надобно. Вот! Проживу и без ваших словцов”.
Надумала после этого случая лилия, во что бы то ни стало ослобониться от каменной зависимости, и подговорила она старого, жирного налима, живущего в гнилой коряге, чтобы он пуповину, соединяющую лилию с камнем, перекусил.
Налим назначил цену - поцелуй. Лилия долго ерепенилась, а потом согласилась. “Только давай завтра ночью, при луне, чтоб никто не увидел”. Так на том и порешили.
Пришла ночь. Налим вылез из-под коряги и подплыл к лилии, та зажмурилась, и налим, достав свой длинный, липкий язык, долго болтал её в своем рту.
Всю, абсолютно всю, измазал он её слизью. У лилии даже голова закружилась: “Поганый, поганый!"- возмущалась лилия,"Как от тебя тухлятиной - то воняет”.
Налим перекусил пуповину, и лилия поплыла.
Пуповина та была ни чем иным, как стеблем, а корень её вырос на камне, и ничего более, но камень, и никто иной, удерживал все это время в текучей воде. Питал её, не давал рыбам подъедать её корешки, но сейчас налимья пасть рассоединила их, и отправила лилию в свободное плавание.
Наутро, течение прибило лилию к берегу, и её увидала маленькая девочка, собирающая ракушки для своих бусов: “Глянь,деда, лилия! Можно я её подыму?” - спросила она своего дедушку, пасшего овец на берегу, и стоявшего с палкою у костра. “Ну, подыми”, - ответил он ей, помахивая батагом.
Девочка зашла по колено в воду и взяла лилию в руки. Та по привычке сказала: “За красоту платить надо”.
- Дедуня, чёй-то мне послышалось?
- Дай-ка сюда мне эту лилию.
Девочка подала ему лилию, дед поднес её к своему старому носу, словно у коршуна, из которого торчали несколько седых волосков, и сказал:
“Поганая эта лилия, от неё тухлой рыбой пахнет, пойдем её в костер бросим”.
Дедушка с внучкой поднялись с берега и бросили лилию в горящие уголья. Зашипела лилия, заполыхали её белые лепесточки, объятые пламенем…
“Красоту сгубили, красоту!” - кричала она, но её уже никто не слышал.
“Вот, из-за таких лилий по весне жених у нашей соседки и потоп”,- сказал дед с орлиным носом и ткнул в неё свой бодок.
***
А камень все также лежал на дне и вздыхал, думая, что за настоящую красоту не нужно платить ни деньгами, ни услугами, ни тем более жизнью, потому как настоящая красота сотворена для того, чтобы сделать этот мир лучше, а не для чего иного.