Воспоминания о тёте Соне. Глава 6

         
    Как-то в нашем доме появился невысокий, коренастый мужчина лет
пятидесяти. Он вежливо поздоровался, представился, что он Григорий
Львович  Бубис,  подошёл к бабушке, которая лежала в  кровати поверх
 серого шерстяного одеяла, служившего ей покрывалом, и  что-то негромко
 стал говорить ей. А бабушка приподнялась на подушке и сказала:
- Живите дружно и берегите Сонечку!

    Эти слова я слышала и запомнила на всю жизнь, потому что, как оказалось,
 беречь больше следовало его – моего нового дядю Гришу.
  Это был ветеран войны. Из-за ранения в лёгкие он часто задыхался и
 кашлял, делал себе ингаляции эфедрина.  Он жил в Одессе, после смерти
 жены от рака  остался один с  тремя  детьми. Старший Миша уже заканчивал
 среднюю школу, а двойняшки Нина  и Владик перешли в седьмой класс.
   А их бабушка жила в Балте около здания почты и целый год искала своему
сыну новую жену. Наша тётя ей понравилась, и она как-то их познакомила.
 
    Обо всём этом я узнала, когда тёте пошили красивое голубое платье из
 крепдешина, и она стала собирать свои вещи, чтобы уехать  навсегда в
 новую жизнь.  Для меня это был настоящий удар.  Мы с тётечкой
были очень близки по духу, мы даже спали полтора года вместе на новой
 металлической полуторной  кровати с панцирной сеткой. И вот теперь нам
 предстояла разлука. На свадебном вечере мы с Любочкой не были.
Расписались они с дядей Гришей в одесском загсе,  а потом  тётя уехала.

   В Одессе она  устроилась учителем биологии в школу, но не это составляло
 главную  трудность. Жили они недалеко от рынка «Привоз», на улице
 Богдана Хмельницкого (Тётя говорила – на Госпитальной. Это было старое
 название улицы, связанное с тем, что на этой улице находится больше ста
 лет знаменитая Еврейская больница),в старом  двухэтажном доме на
 втором этаже. Квартира была двухкомнатная с большой кухней и
 крошечной ванной комнатой. В спальне за ширмой стояла широкая кровать
  с металлическими спинками. На стенке висел плюшевый ковёр с оленями.
  В этой же комнате спала Нина. А в большой комнате как-то помещались три
 парня. Третьим был племянник дяди Гриши  Толик – ровесник Нины и
 Владика.  Из всех четверых «детей» он был самым неизбалованным и
 понимающим. Теперь нашей тётечке предстояло кормить эту большую
семью, всех обстирывать, за всеми убирать, да ещё воевать с клопами и
 отмывать запущенную за все годы квартиру.

  Тетя регулярно писала нам письма своим красивым учительским почерком. О проблемах она писала вскользь. А их у неё было много. Но она находила время и для нас.
  Когда я перешла в шестой класс, меня отправили на одну смену в
  Одесский пионерский лагерь для детей медработников. Лагерь находился в
 Черноморке, куда надо было добираться трамваем почти час. И я была очень
 рада, когда тётя приехала меня навестить. Мы с ней сидели под грибком
 недалеко от ворот. Я ела привезённые тётей абрикосы и рассказывала ей об
интересной лагерной жизни. В то лето тётечка не ездила в Балту – у неё было
 чем заниматься.   
   
  Миша вскоре женился, работал конферансье на эстраде, жил где-то
 на съёмной квартире. У него родился сын Игорь. Нина после школы
 поступила в медицинское училище.  О Нине говорили, что у неё есть друг
 Шурик, и что они поженятся, когда окончат учёбу. Владик и Толик
 поступили в  институт  связи. Владик увлекался баскетболом.
 
   На каникулы тётечка приезжала  в  Балту повидаться со всеми нами.
А дядя Гриша работал инженером-строителем. Ему было поручено
 построить в Балте бетонный мост через речку Кодыму за парком. Мост
 строили долго, добротно. Дядя Гриша жил тогда у своей мамы, которую
  тётечка называла мамашей. Иногда он заходил к нам.

   Я его не любила,ревновала ужасно. Помню, как-то в воскресенье он зашёл в гости, разговаривал с папой. Папа велел мне угостить его пирогом. Я достала пирог и поставила на стол неразрезанным, хотя понимала, что это неправильно.
 Папа сам нарезал, принёс и налил гостю чай, а потом, когда гость ушёл,
папа укорил меня в том, что я поступила плохо. Но я ничего поделать с собой не могла.