В семье Шакир акя, не к слову будет сказано, с гибелью Зухры, воцарился мир. Малыш, которого назвали Шухрат, рос здоровым и весёлым мальчиком. И дедушка с бабушкой, и Эркин с Маликой, не могли на него нарадоваться и души в нём не чаяли.В летнюю сессию, все предметы Эркин сдал на отлично, так было всегда, он любил то, чем занимался, даже работая медбратом. Малика тоже сдала летнюю сессию и наконец, полностью занялась сыном, освободив мать от роли няньки.
В эту ночь Эркин дежурил в своём хирургическом отделении. Дилором Икрамовна уехала в Москву, на конференцию. Был дежурный врач, Бахром Вахидович, который в случае экстренной операции и был должен оперировать пациентов. Привезли молодую девушку, у неё начался перитонит, может случайно или по халатности врача, но Бахрома Вахидовича рядом не оказалось. Была глубокая ночь, никто не мог понять, куда он мог уйти с места дежурства, хотя и догадывались.
- Эркин, привезли тяжелобольную, с приступом острого аппендицита, возможно и перитонит, так из приёмной сообщили, а... его нет... - сказала медсестра, женщина лет сорока пяти, с приятной внешностью.
- Кого нет, Клара Ходжаевна? - спросил Эркин, который готовил уколы и капельницы для больных.
- Бахрома Вахидовича нет... и Нелли нет... я не хочу сказать ничего такого, но если девушка умрёт, нам этого не простят. Сам знаешь, как у нас сейчас со смертностью, - говорила Клара Ходжаевна.
- Я видел доктора, он... ну неважно. Что надо делать? - спросил Эркин, отвлекаясь от работы и внимательно посмотрев на медсестру.
Клара Ходжаевна знала, какой авторитет у Эркина в их отделение, как к нему к относится Дилором Икрамовна, поэтому не только она, но все сотрудники относились к нему с должным уважением, тем более, он сам всегда был приветливым и общительным со всеми.
- Медлить нельзя, её в операционную увезли, - сказала Клара Ходжаевна.
- Пошли! - сказал Эркин, первым выходя из процедурного кабинета.
В операционной, на столе, лежала молодая девушка, лет восемнадцати, её искажённое болью лицо, было просто белым, только губы пылали жаром и мелкий пот выступил на лбу, она стонала и сжимала кулачки. Эркин открыл простыню и подняв подол платья девушки, прощупал ей живот. Лицо Эркина было сосредоточенным, но оно изменилось, нет... испуга не было, растерянности тоже, но в глазах промелькнуло отчаяние, словно время было упущено. Без промедления, он дал команду операционной медсестре и анестезиологу готовить её к операции.
Когда Эркин начал операцию, он понял, что девушку будет трудно спасти. Аппендицит лопнул и Эркин просто чудом предотвратил едва начавшийся перитонит. Ещё минут пять промедления и девушку было бы не спасти.
- Если бы оперировал Бахром Вахидович, она бы не выжила, - услышал Эркин шёпот анестезиолога, молодой человек говорил это медсестре.
- Надеюсь на Вашу врачебную этику, друзья и всё что тут происходило, не выйдет за пределы операционной, - сняв перчатки и моя руки под краном, сказал Эркин.
Молодой человек и медсестра переглянулись.
- Эркин Шакирович, но это неправильно! Вы ведь ещё не хирург, Вы медбрат и оставив свои обязанности, Вы сделали сложную операцию, сделали её вместо дежурного хирурга, Бахрома Вахидовича. Простите... но я должен буду сообщить об этом Дилором Икрамовне, - сказал врач анестезиолог.
- Мне нужно делать уколы больным, я позже зайду её проведать, а Вы, Мурад Ганиевич, следите, чтобы температура не поднималась и давление не было выше нормы, - сказал Эркин и сняв халат, испачканный кровью и гноем, вышел из операционной, тут же бросил его в ящик в углу и надел чистый халат.
Вскоре вернулся Бахром Вахидович, ему конечно, тут же сообщили о том, что привезли тяжелобольную и Эркину пришлось её срочно оперировать.
- Почему меня не вызвали? - спросил Бахом Вахобович.
- Вас не могли найти, тогда как Вы... простите меня, Бахром Вахидович, должны были находиться тут и мне придётся сообщить об этом Дилором Икрамовне, - сказал Мурад Ганиевич, глядя прямо в глаза Бахрому Вахидовичу.
- Да я на несколько минут отходил! - воскликнул было Бахром Вахидович, но Мурад Ганиевич, развернувшись, ушёл, сказав медсестре, чтобы она не отходила от больной и он скоро вернётся.
Бахром Вахидович знал, что родители больной стоят в коридоре, перед операционной, он видел их, когда возвращался со свидания с Нелли, к ним и вышел врач. Мужчина нервничал, сидя на диване, его жена стояла у окна и плакала, вытирая глаза платочком. Бахром Вахидович подошёл к ним, чтобы успокоить.
- Вы родители девушки, которую сейчас оперировали? - спросил доктор.
Мужчина, лет пятидесяти и женщина много моложе его, тут же посмотрели на него.
- Да! Как она, доктор? - воскликнула женщина.
- Сейчас хорошо, она спит, приходите утром, сейчас её лучше не беспокоить, - ответил Бахром Вахидович.
- Спасибо вам, доктор! Спасибо! - схватив руку врача, воскликнула женщина.
Бахром Вахидович хотел было сказать, что не он оперировал их дочь, но не сказал, а лишь улыбнувшись, ушёл. На рассвете, через два часа после того, как Эркин прооперировал девушку, он вернулся в операционную, чтобы проверить состояние девушки. Удостоверившись, что она спит и температуры нет, Эркин наконец успокоился и ушёл отдохнуть, так как ночью не только не ложился, но и садился. Больные в эту ночь были беспокойные, послеоперационных больных нужно было проведать, у кого-то рана закровила, пришлось обрабатывать её и перевязывать. Но это была его работа, которую Эркин любил.
Утром, все в отделении вновь говорили о том, что Эркин Шакирович опять провёл сложную операцию и если бы не он, а Бахром Вахидович оперировал, девушка бы не выжила.
Эркин, сдав смену, уехал домой, он очень не любил сплетни, но в любом коллективе без них не обходится. Да и связь между Бахромом Вахидовичем и одинокой вдовой, но ещё молодой и довольно яркой и красивой женщиной, часто обсуждалась между сотрудниками. Их, а скорее Нелли, осуждали и винили в том, что она становится яблоком раздором в семье Бахрома Вахидовича, а ведь он был женат и имел двоих детей подростков. Но Эркин никогда не вмешивался в эти сплетни, пару раз одёргивал, говоря, что это не их дело, потом понял, людям рты не закроешь и махнул рукой. Ему было достаточно, что в отделении его уважали и относились к нему хорошо и уходя по коридору, он видел добрые взгляды сотрудников, да и больных тоже. Кто-то просто прощался, а кто-то желал удачи и хорошего отдыха. Улыбаясь, он прощался и благодарил всех, уходя домой, чтобы через два дня прийти на смену.
В июле, у Эркина был очередной отпуск, Малика просила мужа, чтобы они хоть на неделю поехали к тёте Саломат в Самарканд. Женщина очень соскучилась по ним и хотела, наконец, увидеть внучатого племенника.
- Вот возьму в июле отпуск и поедем все вместе в Самарканд, - пообещал Эркин.
- Эркин акя, думаете и ойижон с папой с нами поедут? - с сомнением спросила Малика.
- Я предложу им, папа не знаю, а мама может согласиться, хотя она отца навряд ли оставит одного. Может быть твои родители поедут? - спросил Эркин.
- Может... - задумчиво улыбаясь, ответила Малика.
Эркин спешил домой, он скучал по сыну, по жене... Странно бывает в жизни, родители для детей, пока они живы, как само собой разумеющееся, они никуда не могут деться, о них мы так часто и не думаем. Но после того, как Мумин потерял отца и следом мать, Эркин стал более внимательным к родителям, особенно к матери, ведь мужчины более сдержанные. Покупая для жены вещь, Эркин непременно покупал нечто подобное и для матери. Ну а для сына, Эркин никогда не приходил домой с пустыми руками, может просто погремушку или пинетки, панамку или ещё что-то для него, но он приносил.
Придя домой, он поел и лёг спать, мама и Малика знали, насколько он ответственный на работе и редко спит ночами, поэтому никогда не беспокоили его, пока он сам не просыпался и бодрым выходил из комнаты.
Мумин заходил крайне редко, а потом и вовсе перестал заходить, а когда, встретив на улице, Эркин спросил, что же он к них редко заходит, Мумин уклончиво ответил, что нет времени. Парень стал угрюмым и молчаливым, Мунира его не узнавала. Парня словно угнетало чувство вины за то, что случилось в его семье, что умер отец, следом так нелепо погибла и мама. О смерти Зухры, в махалле судачили долго, предполагали даже, что она сама нырнула в тот злосчастный Кял Хауз. Хотя и раньше бывали случаи, когда на поверхность воды всплывало тело, пару раз из пруда вылавливали тела детей.
Непонятно как, но о том, что Зухра написала письмо в НКВД, видимо кто-то услышал, а сплетни по махалле быстро распространяются, так было всегда. Пошли разговоры, что Зухра, видимо, осознала свою вину, да и нырнула в пруд, не выдержав этого чувства вины. Да и на кого она написала? На Эркина! А его на улице и во всей махалле очень уважали и вообще, уважали всю семью Шакир акя. Правда, Мехри опа нет-нет, но заходила к Мунире, жалела её, а та плакалась ей и жаловалась, что после смерти свёкра и свекрови, жизнь у них с Мумином совсем изменилась.
- Порой мне кажется, что я ему не нужна, Мехри опа, не любит он меня. Да и с дочерьми стал более холодным. Я ведь в тот вечер ему столько всего наговорила... не нужно было, да кто же знал, что так случится? Не выдержала я... - со слезами говорила Мунира, сидя с Мехри опа на топчане во дворе.
- Мумин многое перенёс, дочка. Ты не торопи его, у него и остались только ты и его дочери. Что же ты наговорила ему и в какой вечер? Когда Зухра исчезла, что ли? - спросила Мехри опа, с сожалением глядя на Муниру.
- И что им молодым не живётся? Ведь самое время любить и беречь друг друга. Бедная девочка, так страдает... что же такого она могла сказать мужу? - думала Мехри опа, пока Мунира собиралась с мыслями, думая, стоит ли говорить об этом соседке.
Но и в себе держать и чувствовать вину за то, что происходит в её семье, Мунире было нелегко.
- В тот вечер, когда ойижон ушла из дома... я ведь хотела уйти, как только Мумин акя уйдёт в рейс, хотела собраться и с детьми уйти. Вы же знаете, как ойижон относилась ко мне, вечно было не по её, то это не так, то то не эдак, устала я очень. Ведь рядом с ней мимо пройти не могла, чтобы она меня не ругала, вот я и сказала обо всём Мумин акя, - не смея поднять голову, ответила Мунира.
- Ты не вини себя, дочка! Зухра характером тяжёлая была, но и я не могу принять того, что её нет. И смерть такая жуткая, никто не заслуживает такого. А ты с Мумином будь ласковее, отогреть парня нужно. Нелегко ему сейчас, понять нужно, он отца и мать за десять дней потерял. Поэтому, только ты и сможешь согреть его сердце, - сказала Мехри опа, легонько похлопывая по руке молодой женщины.
Уходила Мехри опа с тяжёлым чувством, ведь Мумина она с рождения знала, он вырос при ней, вместе с Эркином, они с Зухрой их на фронт провожали. Вместе письма ждали, радовались каждой строчке, вместе с Зухрой ждали с войны. Что же произошло, что Зухра вдруг изменилась, Мехри опа не могла понять. Этот вопрос мучил её долгое время, но ответа она так и не нашла, не поняла того, что Зухра просто завидовала, но чему? Тому, что привело и её мужа, и её саму, и её семью к такому концу? Стоило оно того?
- Эркин акя, ойижон ужинать зовёт, что-то Вы сегодня дольше обычного спите? У Вас ведь всё хорошо? - ласково гладя мужа по густым волосам, говорила Малика, полулёжа рядом с Эркином.
Он нехотя открыл глаза, потом, делая вид, что сладко потягивается, вдруг схватив жену, резко положил на кровать и припал губами к её нежным губам.
- Ты такая сладкая, съем тебя вместо ужина, - целуя Малику в шею и поверх груди, прошептал Эркин.
Малика увидела в его глазах желание и кокетливо улыбнулась.
- Эркин акя, не сейчас... папа пришёл с работы, мама дома. Вставайте, ужинать пора, - сказала Малика, медленно поднимаясь с кровати.
Эркин, выйдя следом за женой, побежал до туалета, затем, присев на краю арыка, помыл руки и вытер полотенцем, которое ему поднесла жена.
- Ассалому аляйкум, адажон, как Вы? Не устали с нашим хулиганом? - поднимая сына на руки и прижимая к груди, сказал Эркин, целуя малыша в пухлые щёчки и ручки.
- Ва аляйкум ассалом, сынок, как можно устать с любимым внуком? Он наша отрада, наша радость, а, Шухратжон? - ответил Шакир акя, взяв внука на руки.
- Через две недели у меня отпуск, я подумал... может мы в Самарканд поедем? Тётя Саломат давно просит нас приехать, Шухрата увидеть хочет. Может и Вы с нами поедете? - спросил Эркин, сев на топчан и собрав под себя ноги.
- У меня работа, сынок, самый сезон продаж инвентаря, я не могу оставить мастерскую. А мама может с Вами поехать, - ответил Шакир акя, взглянув на жену.
Мехри опа тут же ответила, что никуда не поедет, не оставит отца одного.
- А Вы Халиме скажите, может она и поедет, - добавила Мехри опа.
- Так нам Вы разрешаете поехать, ойижон? Адажон? Что скажете? - спросила Малика.
Шакир акя, взгляд которого подобрел при её словах, взглянул на сына. Он всегда удивлялся, что его невестка так хорошо воспитана, уважительно к ним относится и без их разрешения, даже в магазин не пойдёт. При таком своевольном отце, характер которого не очень нравился Шакир акя, глядя на свою невестку, он часто недоумевал, как у того могла вырасти такая воспитанная дочь. Хотя он помнил, как говорят в народе, что если невестка плохая, вини в этом сына, а сыну Шакир акя всецело доверял и видел, что именно его отношение к ним, влияет на отношение Малики.
- Конечно поезжайте. Учёба закончилась, Эркин устал и работал, и учился, ему тоже отдых на пользу пойдёт. Ты же рассказывала, как у них там хорошо, виноградник и сад, большой дом, поезжайте одни. Но надолго собираетесь ехать? - всё же спросил Шакир акя.
Он понимал, что дом без детей опустеет и станет "тесным" для них. А по внуку, они будут скучать уже на второй день.
- Ну... может неделю там пробудем... - не ожидая такого вопроса, растерялся Эркин.
- Ладно, неси ужин, невестка, есть пора, - сказал Шакир акя, ломая лепёшки.
Отработав две недели, Эркин получил отпуск. Правда задолго до этого, из Москвы вернулась Дилором Икрамовна и ей доложили о том, что произошло в ту ночь. На пятиминутке, которая продлилась более получаса, она при всех отчитала Бахрома Вахидовича, причём, в её кабинете присутствовал весь персонал отделения, до двух санитарок. Но прямая и строгая Дилором Икрамовна, не намерена была оставлять этот вопрос без своего внимания. Да и Бахрому Вахидовичу в своё оправдание сказать было нечего, ведь в ту ночь, когда был так необходим в отделении, он и правда отсутствовал. А признавать при всех свою вину, ему не хотелось.
- Что происходит между Вами и Нелли, я не знаю и знать не хочу! Только если ещё раз Вы не оставите свои отношения за пределами больницы, я просто уволю Вас обоих! - вконец разозлившись, высказалась Дилором Икрамовна.
Нелли сидела почти у дверей, видимо специально так сев, понимая, что и ей влетит. Ведь в ту ночь и она была виновата в том, что в самый ответственный момент, Бахром Вахидович отсутствовал на рабочем месте. Но после этих слов, она густо покраснела и тут же встав, выбежала из кабинета. Через час, она положила на стол Дилором Икрамовны заявление по собственному желанию и Дилором Икрамовна, не читая, подписала его.
Странно, но людям свойственно в своих неудачах или бедах кого-то обвинять. Нелли ушла, Бахром Вахидович был зол и что странно, вместо благодарности за то, что Эркин спас девушку от верной смерти, сделав вовремя операцию, он обивинил его в том, что Дилором Икрамовна при всех, его, якобы, опозорила, выгнав ни в чём не повинную Нелли.
Эркина в тот день не было в больнице, он, сдав дежурство, ушёл домой и о том, что произошло в кабинете Дилором Икрамовны, он конечно не знал. Не знал Эркин и того, что нажил врага и что ещё хуже, скрытного врага, в лице Бахрома Вахидовича. К нему Эркин относился, как к коллеге и дружен с ним не был, но и врагом ему он тоже не был.
Разговор Бахрома Вахидовича и Нелли, случайно услышала Клара Ходжаевна, а услышав, поняла, Бахром Вахидович не добрый человек и кажется, собирается мстить Эркину, вместо того, чтобы сказать спасибо. Женщина была возмущена и решила сама проследить за ним, ведь Эркина она любила, словно сына и видела в нём будущего хирурга этого отделения, причём, очень хорошего хирурга и не потому, что к нему доброжелательно относилась Дилором Икрамовна. Клара Ходжаевна была неглупой женщиной и видела всех насквозь.
А Эркин, наконец оформив отпуск, собрался в тот же день, съездив за гостинцами на Чорсу, всё упаковал в коробку и рано утром следующего дня, вместе с женой и сыном, поехал на автовокзал, чтобы сесть на рейсовый автобус Ташкент-Самарканд и выехать в путь.