Андрей Иванович Ерёменко – своеобразный рекордсмен: за годы Великой Отечественной войны он успел покомандовать восемью фронтами. В 1942-1943 гг. руководимый им Сталинградский фронт вместе с Донским фронтом Константина Рокоссовского выковал исключительно важную победу в Городе на Волге, положившую начало коренному перелому во всей войне.
Ерёменко известен тем, что он очень сильно (иногда даже переходя границы этикета) симпатизировал Сталину, и никогда не упускал случая высказать вождю свои восхищение и преданность.
Летом 1945 года, после Парада Победы именно Андрей Иванович громогласно предложил:
«Товарищ Сталин, будучи председателем ГКО и Верховным Главнокомандующим, руководил всеми нашими крупными операциями, которые заканчивались победами. Он твёрдо руководил войсками фронтов, поэтому заслуживает самых высоких наград. В День Победы, мы не должны забыть нашего Верховного. Поэтому я предлагаю присвоить Сталину Иосифу Виссарионовичу звание Генералиссимуса и присвоить звание Героя Советского Союза».
(цитата из стенограммы праздника)
То есть, официально предложение сделать Сталина Генералиссимусом и Героем Советского Союза в всеуслышание высказал именно Ерёменко.
Но когда вождь умер, Андрей Иванович резко изменил свою позицию. Он охотно присоединился к хору возглавляемых Никитой Хрущёвым деятелей, поливавших Сталина грязью.
Мемуары Ерёменко тоже изобилуют резкой критикой по поводу некомпетентности Сталина в военных вопросах. Например:
«На Сталине лежит основное бремя ответственности за наши поражения»;
«Сталин грубо попирал азбучные истины военной стратегии»;
«Сталин был далёк от войск, он не желал прислушиваться к мнению военачальников»;
«Сталин не считал нужным вдаться в детали, от которых зависело обеспечение успеха в войне»;
«Сталин обрекал людей на гибель своими недальновидными действиями»
и тому подобное (цитаты из книги воспоминаний А.И. Ерёменко «Служба Родине»)
В чём причины такой резкой перемены?
На мой взгляд, их две.
Меркантильный интерес
Во-первых, у Ерёменко (как и у других начавших критиковать Сталина деятелей) был сугубо меркантильный интерес. Не «переобуться» и не критиковать умершего вождя в новые хрущёвские времена – означало поставить крест на карьере и быть отодвинутым на задворки жизни.
Поливать Сталина грязью – означало подстроиться под ситуацию и получать за это бонусы. Ерёменко сделал свой выбор, за что, собственно, и получил от Хрущёва звание Маршала Советского Союза (при Сталине он оставался генералом армии – вождь не любил подхалимов). Кстати, Хрущев был членом военного совета Сталинградского фронта в годы обороны Сталинграда.
Личная обида
Вторая причина – психологическая: личная обида. В мемуарах маршала Жукова подробно описывается этот эпизод декабря 1942 года. Решено было руководство решающим разгромом окруженной в Сталинграде группировки противника передать в одни руки. На заседании ГКО встал вопрос: в чьи руки – Ерёменко или Рокоссовского?
Сталин предложил кандидатуру Рокоссовского.
«Ерёменко будет очень обижен, если передать его войска Сталинградского фронта под командование Рокоссовского», – заметил Жуков.
«Сейчас не время обижаться», – ответил на эту реплику Сталин.
– Андрей Иванович, ГКО решил окончательную ликвидацию сталинградской группировки противника поручить Рокоссовскому, для чего 57, 64-ю и 62-ю армии Сталинградского фронта вам следует передать в состав Донского фронта.
Всё это явно расстроило Ерёменко: чувствовалось, что он не в состоянии спокойно продолжать разговор. Я предложил ему перезвонить мне позже».
(цитата из «Воспоминаний и размышлений» Г.К. Жукова).
Через некоторое время Ерёменко, успокоившийся и взявший себя в руки, перезвонил Жукову. Андрей Иванович начал оспаривать правильность принятого решения, и попросил Жукова довести до Сталина его просьбу: оставить его во главе фронта до полной ликвидации противника.
Жуков тактично отказался от этой миссии, предложив по этому вопросу лично Верховному. Ерёменко ответил, что он уже пытался это сделать, но секретарь вождя Поскрёбышев сказал: товарищ Сталин распорядился по всем вопросам обращаться только к Жукову.
В тот же день генерал Ерёменко сделал в своём дневнике обиженную и разгневанную запись. Суть её в том, что у нас ценятся не боевые заслуги, а лояльность к начальству и личные симпатии этого самого начальства. Генерал не простил это вождю, и затаил обиду.
Продолжение истории: перечитывая мемуары Еременко
В августе 1943-го состоялась секретная 4-дневная поездка Сталина в прифронтовые районы. Во время этого визита вождя принимал командующий Калининским фронтом генерал Ерёменко.
Вот что пишет сам Андрей Иванович:
«Сталин пристально смотрел на меня и сказал:
– Вы, по-видимому, до сих пор обижаетесь на меня за то, что я не принял Вашего предложения на последнем этапе Сталинградской битвы, о том, кто же должен доколачивать Паулюса. Обижаться не следует, — пояснил он. — Мы знаем, знает весь наш народ, что в Сталинградской битве Вы сыграли главную роль в разгроме фашистской группировки под Сталинградом, а кто доколачивал – это уже особой роли не играет».
Поездку Сталина на фронт в августе 43-го курировал будущий первый шеф КГБ СССР генерал Серов Иван Александрович. Он в своих воспоминаниях пишет, что Ерёменко привёз с собой фото- и кинорепортёров, намереваясь сняться со Сталиным «во фронтовых условиях».
«После совещания все выпили по рюмке за успех на фронте. Ерёменко осмелел и попросил сфотографироваться. Сталин сказал: «А что, неплохая мысль…» Ерёменко расцвёл, но Сталин продолжил: «…сфотографируемся, когда освободите Смоленск», – вспоминает Серов.
Вот как тот же эпизод описывает сам Ерёменко:
«Я попросил тов. Сталина сфотографироваться на Калининском фронте, но он по своей скромности или другим соображениям отказался.
– Я обещаю Вам, товарищ Еремёнко, – произнёс Сталин, выходя из домика, – что я обязательно сфотографируюсь с Вами, но в другой раз».
Добавлю свою личную оценку. Я читал мемуары многих наших военачальников. Но такой степени бахвальства, которая есть в воспоминаниях Андрея Ивановича Ерёменко, нет ни у кого из них. Нет никаких сомнений в том, что он был смелым, но очень честолюбивым, гордым и жаждущим славы человеком. Так что, вполне мог затаить обиду на Сталина, за то, что тот «отнял» у него лавры главного творца Сталинградской победы.