Давайте трезво, без прикрас посмотрим на тех, кто именно вышел на «нетвойнистские» протесты. Каков, так сказать, коллективный портрет этой «либеральной молодежи». Этих борцунов «за свободу». А также попробуем порассуждать, за какую такую свободу они так рьяно борются. А главное –что с этим всем делать.
Ну, во-первых, не вся молодежь такая. Слава родителям нормальных молодых людей и девушек. В то время как государственная система в 90-е годы рухнула, система общественная продолжала держаться за счет - как это принято говорить – еще того поколения. Советского. У которого во главе ценностной пирамиды стояло не бабло, а какие-то моральные принципы. Я считаю, что только за счет таких людей наше общество не разложилось, вопреки чаяниям либералов, эффективных менеджеров и прочей шелупони. Это знаете как? Когда слон погибает, его тело начинают терзать всякого вида падальщики. Именно таким слоном и была Россия в 90-е. Только – на беду падальщиков и на счастье нормальным людям – слон оказался не убитым, а тяжелораненым. ТЯЖЕЛО, да. Но раненым, а не убитым.
Те, кто вчера попытался выйти на эти мартышечьи протесты, - это в подавляющем большинстве люди, которые родились уже при нашем президенте. И которые рассуждают о чем-то, чего им, по их мнению, недодали. Эти мальчики и девочки не жили в 90е. А я жила. В Балашихе, под боком у Москвы, на минуточку. Тут – небольшое лирическое, как говорится. Что такое было жить в Балашихе в 90е? Район, в котором я жила (а это как минимум с десяток не самых маленьких улиц), - так вот весь этот район в плане любых аварий и починок обслуживал один-единственный полумифический слесарь Коля. Не аварийные службы (которых не было), а слесарь Коля. Он же электрик Колян. Он же сантехник Николай. И вот когда в доме отключался свет, или пропадала вода, то моя мама звонила в аварийную службу, а там отвечали примерно следующее: извините, но Коля в запое. Или: Коля уехал к маме в деревню. Когда вернется – починит. Поэтому у нас в кухне на подоконнике всегда стоял на боевом дежурстве огромный ряд самых разнообразных свечек – привезенных откуда-то и подаренных; на подсвечниках и без; цветных и белых. Света могло не быть по 3-4 дня. Все зависело от того, когда Коля вернется из деревни. Или выйдет из запоя… В лифте в принципе никто и никогда не нажимал кнопку аварийного вызова, потому что на том конце провода никто не сидел. Если лифт застревал (а это было через день как пить дать), то застрявшему оставалось только колошматить по дверям и орать, пока кто-то из проходящих мимо не откликнется. Мужики брали ломики, отжимали двери и вызволяли сидельца. Горячую воду на лето отключали ровно 1 июня, а включали в лучшем случае к началу учебного года. Это в лучшем случае. Когда дадут отопление, всегда до последнего оставалось загадкой для всех. Его, отопление, всегда давали неожиданно – и всегда предельно поздно по срокам. Как говорится, когда уже почти отчаялись ждать. Причем сразу же когда в дома подавалось отопление, прямо сразу же, где-то у кого-то какую-нибудь трубу разрывало в клочья – и отопление выключали «до лучших времен», пока эту трубу не починят. Так начинался каждый отопительный сезон. Абсолютно каждый. Нашей квартире доставалось больше всех в области туалета. Стенка в туалете всегда была подвспухшей от прорывов (там проходила труба стояка). Мы с какого-то времени перестали наводить косметические красоты в туалете – ибо бесполезно. С шумом и соседями также все было прекрасно. В том плане, что шум был всегда и пожаловаться было некуда и некому. Этот вопрос никем не регламентировался, всем было попросту наплевать. А посему: очень тепло вспоминаю соседей снизу, особенно азербайджанца дядю Артура, который обожал петь в караоке по вечерам; никогда не забуду соседа сверху дядю Вову, который обожал сверлить, стучать и работать на стоявшей у него в коридоре пилораме, особенно по ночам, когда ему не спалось; трогательные воспоминания вызывают у меня и соседи сверху через этаж – прекрасная молодая пара, два-три раза в неделю собиравшая у себя сэйшены с музыкой из сабвуфера, отдельные виртуальные приветы передаю их ротвейлеру (покойник уж, наверное), которого соседи-дискоманы закрывали в отдельной комнате, а он истошно выл, пока они там танцевали и пели.
Вот всего этого великие протестные хлюпики, бойцы смартфонного фронта не застали. Им просто не с чем сравнивать. Они не ценят того, что имеют. Потому что считают, что «ну уж это-то не обсуждается, уж даже если этого нет, то…». Так вот в моем детстве в 90-е всего ЭТОГО (само собой разумеющегося) в основном не было.
Далее: все вот эти вот жертвы блоггеров – они же все в основном маменькины и папенькины дочки и сыночки. Которые пока что абсолютно ничего из себя не представляют: ни как личности, ни как специалисты – да ни как кто пока что. Они похожи на птенцов кукушат, у которых нет оперения, нет навыка летать – но есть огромная глотка, несоразмерная с хилым тельцем. И вот они дико орут: дай, дай, дай. И родители-птицы только и делают, что закидывают им в эту глотку. Так и эти борцуны: дай им крутые смартфоны, купи им забугорной одежки, напичкай еще какими-нибудь гаджетами – а они будут только ходить сквернословить и прилюдно пукать и рыгать, захлебываясь от ржача и осознания своей «прикольности». Такая вот зеленая сопля в кружевах.
Это дети, которых воспитывали по новомодным западным методикам из серии «ну он же имеет право». Это хамы и выскочки, которые не научены простому жизненному правилу: прав столько, сколько ответственности. Система работает только так.
Да, и насчет системы. Они же НЕСИСТЕМЩИКИ. Они же индивидуалисты. Ну это только до того момента, пока аппендицит не прихватит. Тут они сразу вызывают скорую (которая является частью системы, на минуточку) и ТРЕБУЮТ – именно ТРЕБУЮТ, чтобы система их обслуживала, да еще по высшему уровню. Они ничего не дают системе – ни в финансовом, ни в моральном, ни в каком плане. Но они с удовольствием хапают, хапают, хапают от этой общественной системы. И «борются» за то, чтобы система еще больше им давала, а они еще меньше туда отдавали (не ноль, а нолик). Поэтому, конечно же, такие борцуны против службы в армии. Да и какая им служба. Посмотрите на них: они либо дрищи типа высокого фасолевого стрЮчка, либо рыхлые беляши. Ибо спорт – это ведь тоже не для них. Не какая-нибудь хатхи-хренатхи-йога (дурь собачья, если переводить на русский), а нормальный спорт. Системный. Вроде спортивного плавания или спортивной гимнастики. Они этим не занимаются, потому что там трудиться надо. Напрягаться. А это уже «несвобода», «агрессия», «попрание их прав».
Да, и вывод: я думаю, что незакрытые границы при частичной мобилизации – это намеренно. Пускай вся «прогрессивная» плесень, которая наросла на теле нашего огромного, еще не совсем выздоровевшего, но уже и не тяжелораненого слона, - пускай вся эта плесень смоется куда хочет из нашей страны. Приспособить этих свободолюбивых товарищей к чему-либо я не считаю возможным. Они уже выросли такие, как есть, и пользы от них для страны и общества никогда не будет. Они будут только паразитами на теле системы. Поэтому их отъезд – идеальное решение вопроса. Главное – уголовочка для уклоняющихся. Чтобы не дай Бог не надумали вернуться потом, когда наши ребята сделают на фронте свою работу и все закончится. Нет-нет, борцунов – за бугор. А жить, работать, рожать детей у нас должны достойные люди. Герои. Не эти вот. Зумеры, мать их.