Сиракузов писал
эротические тексты, хотя это занятие ему совершенно
не нравилось. Обычное дело, огромное количество людей занимается нелюбимым делом...
Сиракузов писал про нефритовые стержни,
пещеры мадам Дрозденко,
таинственные проникновения,
входы и выходы, вздымающиеся холмы, тугие перекрёстки
и испарину на левой
ягодице...
При этом он испытывал почти физическое отвращение
к этим своим текстам, но ему было надо на что-то жить и содержать жену, Арчибальду Антоновну...
Кстати, жена его отдыхала в смежной комнате,
ведь была глубокая ночь.
Арчибальда Антоновна громко всхрапывала
в средней тональности...
Сегодня Сиракузов решил сменить амплуа: он будет писать про чистую любовь, ограничивая себя эротическими сценами в пределах прожиточного минимума...
Он ещё раз перечитал стихотворные строчки, которые родились у него час назад:
Я почти потерял уж сознанье,
За автобусом быстро бежал!..
Перебил себе нафиг дыханье,
Подавал я руками сигнал!..
Ты уехала быстро и снова,
Моё сердце с собой увезла...
Ещё карточку ты от Тинькова
Вместе с сердцем моим забрала...
Эти строчки
не тянули на большую и чистую любовь, они были ближе к канонам социалистического
реализма.
"Нет, с этим надо что-то делать, так жить нельзя, надо заняться чем-то настоящим, грандиозным и полезным!" - решительно встал со стула
Сиракузов.
Он оделся в одежды для решительных поступков,
а потом написал записку для Арчибальды Антоновны:
"Дорогая,
я уехал спасать
лошадь Пржевальского,
как устроюсь, я тебе напишу.
Целую, твой Сигизмунд
набухший".
Затем он вытащил из кармана банковскую карту Тинькова и оставил её на столе... Ещё раз осмотрелся и потихоньку вышел из дома, чтобы раствориться в ночи...