Отрывок из книги
— Да ты с ума сошёл! Как ещё это можно расценивать? Смотри, Словен Леонидович, директор сектора — ты, значит, тебе и отвечать за твою беспрецедентную авантюру с Воронцовым. В голове не укладывается! Учти, если что — я ничего не знаю...
— Уж это как водится! Старая добрая традиция в среде больших начальников — ничего не знать, если что. Мог бы и не напоминать.
— Нет, скажи, чем ты думал?! Включить в операцию — достаточно сложную операцию! — гражданина класса «А»! Известного всему Союзу, как и многие из них! Вернее сказать, известного куда лучше многих. Ты хоть понимаешь, что он, в случае чего, способен раздуть такой грандиозный скандал, что мы даже при самом благоприятном раскладе моментально окажемся на пенсии без выходного пособия.
— Так точно. Способен раздуть, но не станет, насколько я успел его изучить. Психопрофиль свидетельствует о том, что железно не станет. Но если всё же ста-анет… У вас наверняка ещё и дом на Новой Сибири отберут, а меня всех орденов лишат.
— Ага, давай, поостри тут мне! Самое время. Скажи, Словен, если без дураков, чем ты руководствовался в своём… к-хм… не тривиальном выборе? Мне на самом деле интересно. Объясни.
— Слушаюсь, господин систем-директор! — Берзинь, щёлкнув каблуками, вытянулся в струнку перед директором системы десяти секторов Корпуса галактической безопасности Олегом Ивановичем Алёхиным.
Высшую школу Корпуса они заканчивали вместе, а потом Словен Берзинь стал высококлассным, эффективным оперативником, а Олег Алёхин плюс к тому ещё и талантливым аналитиком, а затем очень толковым, инициативным администратором. Что, в конечном итоге, не могло остаться незамеченным. И тогда зашагал он наверх семимильными шагами. Дружеские отношения между бывшими однокашниками, тем не менее, и как ни странно, сохранились. Достаточно дружеские, чтобы Словен Берзинь иногда мог себе позволить подобное поведение.
— Олег Иваныч, ты же знаешь: все А-граждане у нас под постоянным надзором. Лично я веду Воронцова уже больше тридцати пяти лет и знаю его, наверное, лучше, чем он сам.
— Чрезвычайно самонадеянное заявление, на мой взгляд. И потом… Что такое эти твои жалкие тридцать пять лет наблюдений против его ста девяноста скольки-то там лет жизни, а?
— Ты не дослушал. У Воронцова очень высокий коэффициент выживаемости в критических ситуациях. Он во флотском спецназе пятнадцать лет отпахал, кучу боевых наград имеет. И это не считая ещё его службы в пластунском полку, где прививают очень полезные и очень специфические навыки. На Торе бывал. Отменно владеет холодным оружием, что весьма немаловажно на Желанной, где, как тебе известно, огнестрельное и лучевое оружие строго запрещены. Официально, между прочим. Кроме того, мой протеже — гранд-мастер рукопашного боя, в совершенстве владеющий несколькими стилями боевых искусств.
— Да ты что? Прямо несколькими?! — всплеснул руками Алёхин, вложив в голос весь сарказм, на который был способен.
Но Берзинь, как ни в чём не бывало, продолжал доклад.
— Мы прогнали его через экспериментальный испытательный комплекс «Субсвет-Альфа-прим», результаты теста — сверх всяких ожиданий. И для комплекса, и для Воронцова. Он мгновенно анализировал и оценивал обстановку, которую мы для него моделировали, наращивая психофизическое воздействие чуть быстрее, чем обычно, и время от времени доводя ситуации до полного абсурда. Адаптация к новым условиям потрясающая! Реакции моментальные, точные. Ни намека на панику или растерянность. Ты представляешь?! Абсолютное хладнокровие. Он всё время старался держать ситуацию под контролем и был готов к активным действиям даже после утраты оружия. Есть, конечно, у парня небольшой недостаток — временами бывает несколько зануден и высокопарен, но, по-моему, делу это никак не мешает. Таким образом...
— Таким образом, тебя послушать — так Воронцов вовсе никакой не обладатель колоссального состояния, не успешный бизнесмен и банкир, не владелец целой планеты, не человек, имеющий чрезвычайно дорогостоящие привычки, а прямо-таки незаменимый суперагент, диверсант и боевик-ликвидатор с многолетним стажем и неоценимым опытом оперативной работы! Хотя, — вот ведь какая, понимаешь ты, незадача! — слегка нудноват. А! Чуть не забыл: ещё высокопарен в меру.
— Олег Иваныч, ну ты же прекрасно знаешь — опыт появляется со временем, зато по всем остальным параметрам Воронцов нам просто идеально подходит.
— Ну, хорошо, допустим. Но что ты такого наплёл ему, чтобы он сразу согласился бросить свою супер-комфортабельную супер-жизнь и полететь на забытую богом Желанную? Он хоть осознавал степень риска, понимал, на что идёт-то? Немного представляя твои методы работы, могу предположить, да просто одним местом чувствую, что ты задумал очередную грандиозную афёру. И главное, не согласовал, не спросил разрешения, ничего... Гнать тебя надо, если говорить начистоту. Ну-ка, давай, наберись наглости и попробуй заявить мне, что я не прав!
— Да прав, господин систем-директор. Конечно же, прав по всем статьям. Виноват, готов понести наказание. Но что прикажешь делать, если у нас, по большому-то счёту, толковых штатников не так уж много? Вот не хватает толковых! Инициативно толковых, я имею в виду. Они и без того на разрыв пашут.
— Ты тут мне сказку про белого бычка не рассказывай. Вечно тебе всего не хватает, за что ни возьмись. А ты нашёл, значит, самого, что ни есть, неприметного нештатника и этак между делом слегка вербанул его, ага? Совсем чуть-чуть, понарошку, как бы. И как это мы раньше без господина Воронцова справлялись? Мало тебе того, что стряс с него пятьдесят миллионов, так ещё и надеешься, видимо, что ухари из Баронского сыска не имеют на него подробнейшего досье? Ты же знаешь, они там от нечего делать заводят досье на всех заметных в Союзе людей. И вообще, чёрт их разберёт, чем ещё они там от тоски занимаются.
— Да знаем мы прекрасно, чем они занимаются. Большой секрет, тоже мне! А досье… Так на это же и расчёт. Тем более, что я быстренько организовал небольшую такую, аккуратненькую утечечку жутко секретной информации, и сыскари уже должны быть в курсе, что Воронцов есть не кто иной, как чрезвычайный и полномочный специальный агент КГБ. Агентище!
— Твою ж мать! Светлячка запустил?! — изумлённо ахнул Алёхин. — Да ты… слов нет. Но могу я хоть надеяться, что не втёмную?
— Именно втёмную, — энергично кивнув, подтвердил Берзинь. — И ему так намного проще будет, и нам гораздо спокойнее. Или, если хочешь, наоборот: ему спокойнее, а нам проще!
«Светлячками» в корпусе называли таких агентов, которые должны были преднамеренно «засветиться» (если такой вариант был возможен в конкретной обстановке и не влёк за собой неизбежной гибели агента) с целью отвлечь на себя специальные службы противника в пользу лица или лиц, выполняющих основное задание.
Использование же «светлячка» втёмную (парадоксально звучит, что ни говори!) означало, что тот о цели своей настоящей миссии не догадывается, выполняя какую-нибудь не слишком нужную, но чрезвычайно трудоёмкую разноплановую работу, приковывая внимание и сосредоточивая на собственной малозначительной персоне усилия «рыцарей плаща и кинжала» противной стороны.
— Ты всё-таки рехнулся, Словен... Засиделся, должно быть, на кабинетной работе, — обречённо выдавил Алёхин. Отёр платочком выступивший на лбу и висках пот и бесцветным голосом спросил: — Может, сознаешься всё же, чем ты его заманил в это... в эту...
— Понял, понял, не продолжай! Помнишь глухарь трёхлетней давности? Скандальная кража кинжала династии Донн-Долл империи Фомальгаут из орбитального музея где-то в системе Гончих Псов... Следы, в конце концов, затерялись на Желанной. Это дело забрали себе ребята из Криминального бюро. Решили почему-то, что у них больше шансов, чем у нас. А дело так и заглохло.
— Ну, припоминаю что-то такое. И какое же отношение это имеет к Воронцову?
— Самое прямое. Да нет, в другом смысле, конечно. Таких кинжалов, насколько нам известно, в галактике сохранилось всего четыре. Два сейчас находятся в планетарных музеях, один — у известного коллекционера с Улана-4, главного конкурента Воронцова в этой области. А кто у нас Воронцов? В данном конкретном случае — авторитетнейший коллекционер, у которого такого кинжала нет! Это первый и, как я полагаю, основной крючок для нашего мульти-мульти-мульти-мульти... э-э… триллионера. Извини, в названиях чисел, которые там дальше идут, не разбираюсь. Да. Ну а второй крючок... Я сказал господину Воронцову, что в насечке именно данного украденного клинка зашифрована сверхценная для всего человечества информация категории «три нуля» — по прочтении уничтожить. Что мы только недавно об этом узнали и поэтому подключаемся в поисках к «криминалам». Кроме того, я пообещал отдать ему этот кинжал после того, как мы «снимем» с него сведения. Правда, мол, придётся немного попортить клинок, вытравив с него насечку...
— Надо же! Какая удивительная неожиданность: на кинжале оказалась сверхценная информация для всего человечества! Ни больше, ни меньше. Бред ведь, Словен. Но хоть не мелочишься. Чего уж тогда не для всей Вселенной информация? — ехидно поинтересовался Алёхин. — И ты всерьёз хочешь меня убедить, что Воронцов купился на такую откровенную туфту?
— Согласен, наживка крайне примитивная и действительно бредовая. Да и не наживка вовсе, чего уж там. Для поисков клинка совсем не обязательно становиться агентом КГБ, хоть и одноразовым, так сказать. Понимаю и отдаю себе в том отчёт. Но, Олег, он сам хотел купиться, понимаешь? Просто жаждал. Он же конченый искатель приключений на собственный зад, скучно ему! А мне, признаться, и некогда было придумывать что-то более убедительное. Дел по горло. И… Ты же знаешь: ситуация на Желанной развивается стремительно.
— Да уж знаю. Чёрт, чует мое сердце — провалишь дело. А кроме того... Если Воронцов таков, каким ты тут мне его расписал, то он и поймет всё, и кинжал наверняка прикарманит. А это собственность Галактического Союза, между прочим.
— Союзу не обязательно знать о находке, если этот наш суперагент по ходу дела и впрямь найдёт вожделенный клинок. Так что потихоньку спустим на тормозах, в первый раз что ли? Да и не помнит уже никто про этот кинжал. Нам ведь главное, чтобы на Воронцова клюнул Баронский сыск, чтобы Алексей свет Палыч шевелился там максимально активно. Ведь на Желанной, по последним данным, заметно активизировалась деметрианская сеть, не считая прочих агентов влияния с их многоярусными эшелонами прикрытия. Они же все спят и видят эту туристическую планетку прибранной к своим липким ручатам. Туда будут прилетать, — как и сейчас прилетают, — богатые и болтливые любители местной экзотики со всей нашей обширной галактики, у каждого можно склевать зернышко информации... А то и целую жменю отборных зёрен. Каждого можно подцепить за жабры и завербовать, в конце концов. А главное, конечно, фактическое подтверждение упорных слухов про имеющиеся где-то на Желанной наземные ПВ-тоннели. Порталы так называемые. Все надеются их нащупать, вот и шарятся там, землю носом роют.
— Не надо читать мне лекции, Словен! И к тому же вовсе не сбор научной информации и проверка слухов занимают конкурентов на данном этапе. Каждый надеется в самом предпочтительном итоге окончательно и безвозвратно пристегнуть к своему сектору вполне себе обжитую, но, по сути, малонаселённую планету. Не военными при этом средствами пристегнуть. Мы, кстати, надеемся сделать то же самое. Наземные порталы есть ли, нет ли, хрен их знает. Зато в ближайшем пространстве разбросаны сразу несколько удобных точек входа-выхода пространственно-временных тоннелей. Современные гипер-двигатели, средства навигации и разведки — это хорошо, конечно. Но сбрасывать со счетов имеющиеся надёжные подпространственные пути никто не собирается. Так что ставки велики, сам понимаешь.
— Понимаю. А что касается Воронцова, то вся свора обязательно сделает на него стойку. По крайней мере, в первое время. На убийство они не пойдут — слишком заметная фигура, да ещё полномочный кагэбэшникк к тому же! Никто не захочет прибытия на Желанную особой комиссии в сопровождении флота спецназа. А вот следить за каждым шагом высокопоставленного агента КГБ будут крайне внимательно. Что нам, собственно, и требуется.
— Гладко было на бумаге, да забыли про овраги! И ты, очевидно, запамятовал о конкретной операции и перекинулся, извини, на вселенские масштабы. Да ещё, кажется, совсем не учитываешь, что кроме шпионов и наёмников, на Желанной обретаются многочисленные аборигены вроде лесных компаньонов и прочего отребья. Ты не исключаешь возможности нелепого несчастного случая? Возьмут, да и прибьют твоего супермена в какой-нибудь кабацкой пьяной драке, а? Или не в кабацкой. Или не в драке. Короче говоря, если что-нибудь вроде этого, не приведи господь, произойдет, если вообще что-нибудь получится в результате не так, как нам надо, на ковер к надсистемному шеф-директору полетишь сам. Я за твою авантюру отдуваться не намерен, ясно тебе? И кстати, если каким-то невероятным чудом всё завершится благополучно, ты вернёшь Воронцову деньги, ясно?
— Но, Иваныч! Эти деньги не в мой карман попали. Они как раз и ушли на спецпроверку и тестирование Воронцова! Очень дорогое ведь удовольствие. А я тебе могу, если прикажешь, прямо сейчас представить распечатку по каждой потраченной копейке.
— Ну ты и жук! Что, прямо все пятьдесят миллионов потратил?
— Десять осталось. Ну так опять же, подчёркиваю, не мне в карман, а на закупку новейших спец-средств и оборудования для полевых агентов и стрелковых полигонов. Но и это капля в море. Ты сам прекрасно знаешь, какое у нас нынче финансирование. Вечно с протянутой рукой.
— Ты тут, давай, не утрируй. А к тому же…
— И что же «к тому же»?
— Ничего же. Ответишь за всё, ясно?
— Так точно, господин систем-директор!
Мысленно Берзинь добавил: «Я-то отвечу, но отдуваться ведь всё равно придётся тебе, Иваныч. Спасибо, что поддержал. По-своему, конечно. Мог ведь запросто приказать отозвать Воронцова, и дело с концом».
Алёхин молча покачал головой, словно сумел прочитать мысли подчиненного и, тяжело вздохнув, вышел из помещения. Что и говорить, день начинается весьма живенько, что, впрочем, было не ново.
Есть же у других начальников более предсказуемые, более уравновешенные и не столь инициативные подчинённые! Работают же счастливцы без этого постоянного ощущения висения на верёвке, волокна которой неумолимо лопаются одно за другим. С другой стороны, далеко не у каждого из этих начальников есть те, на кого можно опереться и положиться по-настоящему в любой ситуации. В Берзине Алёхин был уверен, как в себе самом. Чего бы это ни касалось.