Я не спеша ехал по горной дороги из Новомихайловки. Только что я отвез туда дочку с ее мужем к их школьному другу, отец которого арендовал там на пляже большой надувной аттракцион для детей. Дочка отдыхала с нами в Геленджике, но ей наскучил отдых с родителями, тем более, что в ее правилах было не сидеть долго на одном месте, а за минимальное время ознакомиться как можно с большим числом различных интересных мест. Мы же с женой предпочитали более размеренный отдых: с утра, после завтрака, на пляж, причем, либо рано утром, выпив лишь кофе в гостиничном номере, либо ближе к обеду, когда основная масса отдыхающих удалялась в свои пансионаты на обед и сиесту до вечера. С утра и в обед образовывалось много свободных лежаков, да и отдыхать в толпе народа я не любил. А так создавалось впечатление, как будто мы отдыхаем в малолюдном месте. Правда, мы ходили не на городской пляж, а ездили на машине на другой конец Геленджикской бухты, на так называемую «Солнечную». Почему «Солнечная» женского рода, я не знал. Вообще то «Солнечная» - это был Лечебно-Оздоровительный Комплекс, или, сокращенно, ЛОК. И никакого женского рода здесь не было. Комплекс в русском языке - мужского рода. Тогда, почему «Солнечная» - никто не мог объяснить.
Но сейчас не об этом. Об этом отдыхе немного позже. А сейчас - о мальчике. Короче говоря, ехал я из Новомихайловки, через Джубгу, в Геленджик. Это, примерно, чуть меньше ста километров пути. Езда меня успокаивала, потому, что в это время не было никаких пробок, и можно было спокойно полюбоваться началом Большого Кавказского хребта. Это - не Большой Кавказ, где седые горы в гордой тишине несут свои снежные шапки, и в бездонные пропасти обрываются водопады талой воды с ледников. Это Мархотский хребет - зеленые горы, которые радуют глаз и на крутых поворотах серпантинов на перевалах открывают прекрасные виды, от которых хочется остановить машину и на полдня зависнуть где-нибудь у крутого обрыва с чистым холстом на этюднике и целой сумкой масляных красок «Невская палитра».
Этими видами можно лечить психические расстройства, а горная тишина, перебиваемая лишь свистом ветра в ушах и пением птиц, а также скрипом цикад, успокаивает не хуже элениума, или стакана водки без закуски.
Перевалы сменяются спусками в долины, и названия населенных пунктов отправляют вас в мысленное путешествие во времена Пушкина и Лермонтова, а также повестей Льва Толстого, в те времена, когда Россия боролась с горцами и с турками за кавказские владения.
Названия небольших ущелий, или, как здесь они называются - «щели», а также название речушек и ручьев, протекающих по их дну, вызывают в виртуальной памяти «еще те времена», когда в почете была честь и совесть, и за нанесенное оскорбление можно было легко поплатиться жизнью в офицерской дуэли.
«Третья щель», «Колбасина щель», Пшада, Тешебс - интересные словосочетания, и трудновыговариваемые названия. Среди них красиво звучит «Архипо-Осиповка». Вспоминается каламбур: «Архип осип, а Осип - охрип». Но это название не шутливое, а памятное. В честь героя Кавказской войны Архипа Осипова, которые при штурме крепости горцами ценой своей жизни уничтожил множество врагов, вбежав в пороховой погреб с горящим факелом в руках. Правда, местные уже не помнят Архипа Осипова, и называют свой населенный пункт просто «Архипка».
Эту специфику я узнал от мальчика, который голосовал у одного из населенных пунктов. Я остановился. Мальчику было лет двенадцать, и он было один. Я удивился, что такой маленький пацан не боится подсаживаться в машину к неизвестному мужчине. Я спросил, куда ему надо, и он сказал, что ему надо в «Архипку». Разумеется, я не стал спрашивать с пацана денег, и решил, что пусть мой добрый поступок будет записан где-то там в небесных скрижалях. Тем более, что со мной пацан ничем не рисковал - я люблю детей и никогда не причиняю им никакого зла.
По дороге я решил узнать, как местные называют различные населенные пункты, которые были трудны в произношении для не местного жителя. Я спросил: «А как называется Тешебс?”
- Тшебс! - ответил мальчик
- А Архипо-Осиповка?
- Просто Архипка. Кстати, я сам оттуда! - похвастался мой маленький пассажир.
Я поразился тому, что, оказывается, здесь есть люди, которые родились в этих местах, прожили часть жизни и дальше собираются здесь жить. Конечно, летом эти места напоминают филиал рая - красота гор, вкус спелых персиков, айвы и инжира прямо с веток деревьев - это абсолютно непередаваемо, и совсем не похоже на вкус тех же фруктов из «Пятёрочки» или даже из «Седьмого континента» или «Азбуки вкуса». Но, если пожить здесь хотя бы месяц, то эта красота приедается, глаз «замыливается» на нее, вкусом горного воздуха и щебетом птиц перестаешь восторгаться. Да, здесь есть море в получасе-часе езды отсюда, но море хорошо летом. А зимой, во время штормов, его красотой мог бы восхищаться лишь Айвазовский, да и то, если бы он облачился в достаточно теплую одежду. А в горах зимой еще добавляется гололед, и езда на машине становится опасной. Во время же весенних ливней тихие горные ручьи превращаются в бурные потоки, которые могут даже смыть дома, стоящие близко к урезу воды. А сбор орехов и грибов на горных склонах напоминает трудное восхождение на перевал - запросто можно потерять равновесие и пролететь пару десятков метров вдоль крутого склона, пересчитывая своими боками камни и стволы деревьев.
Я пишу об это, лишь представляя в уме то, что здесь бывает зимой. Может быть, когда будет время, стоит это попробовать. В любом случае, горный воздух даже зимой намного полезнее запахов автомобильных выхлопов в пробке на Ленинградском проспекте, или на шоссе Энтузиастов.
Я довез мальчика до Архипки, он вежливо поблагодарил и вышел из машины, чтобы продолжить свои мальчишечьи дела. А сам поехал дальше, размышляя над всем тем, о чем я только что написал.