Мао Семь Сердец вытачивал из болванки лопатку для варки риса. Болванка была неподходящая, лопатка получалась широкая и с короткой ручкой. Но Мао продолжал резать дерево, глядя то на свою работу, то вниз, вдоль горного склона, на котором стояла хижина.
Жилище ему не принадлежало. Как, впрочем, нож и болванка. Все – собственность компании «Йоно Дзир Самато». Склон горы и трава на нем. Одежда и само тело. Пробник реальности по подписке «даймонд», подаренной дочерью в день рождения.
Когда Ари стала звездой k-pop, деньги полились рекой. Мао отродясь не видел такого дома, который ради забавы купила дочь, проведя в нем лишь новогоднюю вечеринку и ни разу больше не возвратившись. Когда он спросил ее, зачем такие траты, Ари рассмеялась, сказав, что ей понравился вид на море. Хорошо, ответил Мао, тебе решать. Она поцеловала старика в лоб. Вертолет отвез их на корабль, оказавшейся прогулочной яхтой. Весь полет дочь молчала, глядя перед собой. Иногда лишь шевелила губами, как когда-то вечером после школы, готовясь отвечать завтрашний урок. Мао решил, что она заучивает новую песню. Это непростой труд, петь со сцены, ни в коем случае нельзя сбиться. Большая ответственность. Это он понимал.
Сам Мао имел хорошую память, но всегда сбивался перед людьми, не умел говорить долго и многосложно. Да и зачем? Когда произносил тост на свадьбе, то желал достатка, здоровых детей и терпения друг к другу, затем кивал родителям жениха с невестой. Молодые улыбались на слова о терпении, те, что постарше – нет. Что можно еще сказать? А не умолкать целый вечер перед стадионом людей, пришедших тебя послушать… Он бы точно не смог, не нашлось бы в голове столько песен.
Стружка падала на песок, ветер растаскивал ее. Мао любил ветер. Любил просторный вид. Его детство прошло в горах. Сколько же там пространства! Может быть, на равнинах его не меньше, но оно там незаметно, оно там лишь пустота, рассеченная горизонтом в дымке. Когда есть горы – тогда только понимаешь размеры мира.
Деревня, куда они уехали с Чхэ Вон сразу после свадьбы, находилась в равнинной местности, настолько плоской и однообразной, что идти, казалось, можно в любую сторону и придешь туда же. Или никуда не придешь, так и будешь вечно бродить, потеряв все ориентиры. Сначала восток и запад, затем юг и север, в конце концов верх и низ…
Когда ему пришла эта мысль, он не мог заснуть. Начало казаться, что мир вокруг него медленно поворачивается вокруг оси, словно колесо тачки, и если упустить, не заметив, куда он провернулся на этот раз, после уже не разберешься, где ты сам. Этой глупостью он не стал делиться с женой, но с тех пор ощущение пустоты, в которой он теряется навсегда, стало его кошмаром.
Лопатка почти готова. Ручка коротковата, но не важно – все равно он не собирается ею пользоваться. Он стал таким же расточительным как дочь. Уже третья ненужная лопатка на верстаке.