В семье императора Павла I и его второй супруги, Марии Федоровны (урожденной Софии Доротеи Августы Луизы Вюртембергской), выросло десять детей - четверо сыновей и шесть дочерей. К соединению супругов, после смерти первой жены сына, приложила руки властная Екатерина II, расстроив интригами помолвку немецкой принцессы с принцем Людвигом Гессенским. Таким образом, заветная мечта императрицы о наследнике престола осуществилась. Только внука она хотела возвести на престол, а не сына, в котором она никогда не видела императора России. Так ее первый внук, Александр Романов, после дворцового переворота и смерти отца, Павла I, взошел на престол. Но его подозревали в отцеубийстве...
Наполеон, с которым новый император России заключил Тильзитский мир, прислал просить руки его 14-летней сестры Анны. 40-летний Наполеон решил развестись с Жозефиной Богарне, которой уже исполнилось 46 лет и детей не могла уже иметь. Однако из взрослых сестер у Александра I свободной была лишь Екатерина, уже готовившаяся выйти замуж за двоюродного брата, принца Ольденбургского. Поэтому он сообщил об этом Наполеону, которому в голову засела мысль о династическом браке, чтобы укрепить новую династию Бонапартов наследником.
Но, хотя Александр I ответил Наполеону дипломатично, что сестра не может желать лучшего мужа для себя и для дела, но по завещанию императора Павла судьбами дочерей может распоряжаться только их мать. К тому же, мол, в России существует «предрассудок» - великие княжны, выходя замуж за границу, должны оставаться православными. И попросил 10 дней, "чтобы уговорить мать дать согласие на брак". На самом деле Романовы не хотели родниться с Бонапартом: Александр I разочаровался в союзнике, понимая, что тот остается врагом России и никакой династический брак его не избавит от войны с ним, если тот вздумает идти на Россию.
Затянувшиеся переговоры на 2,5 месяца привели к тому, что императрица Мария Федоровна согласилась отдать за Наполеона Анну, но - через 2 года, когда ей исполнится 17 лет. И французский император, вышедший из терпения, в ночь на 7 февраля 1810 года, на чрезвычайном совете, огласил свою секретную переписку с Александром I о сватовстве к Анне Павловне. Члены совета посчитали поведение русского императора оскорбительным. «Как?! Ему было сделано предложение о возведении последней из сестер на первый престол в миpe, и выдаче за человека, на которого устремлены взоры Вселенной… и вдруг многочисленные отсрочки, представляющиеся лишь уловками, дабы избежать ответа!?».
В итоге Наполеон поспешно женился на 18-летней Марии-Луизе, дочери императора Австрии Франца I. Это привело к расторжению в конце 1810 года Тильзитского мира: и русский, и французский дворы окончательно разошлись. После этого французы захватили герцогство Ольденбург, чтобы отомстить Екатерине Павловне, к которой французский император до Анны сватался, но она предпочла ему принца Ольденбургского. Через 2 года, в 1812 году, Наполеон двинул войска на Россию. Но проиграл войну...
К Анне в последующем сватался овдовевший король Пруссии Фридрих Вильгельм III, но Екатерина, сестра Анны, выступила против: вдовец на 25 лет был старше ее. Также ее руки просил Шарль-Фердинанд, сын будущего короля Карла X, наследник французского престола. Однако, из-за того, что французы настаивали, чтобы их будущая королева Анна отказалась от православия, Романовы дали от ворот поворот и ему. Достойного жениха Анне нашли в 1816 году и им стал Виллем, принц Оранский, сын и наследник короля Нидерландов. Невесте к этому времени исполнился 21 год, а жениху - 23. Принц Оранский отличился в войне с Наполеоном, а Россия, победившая коварного императора Франции, посчитала знаковым событием то, что молодые представители двух стран, боровшихся с тираном, нашли друг друга.
Для праздника в честь молодоженов Мария Федоровна заказала старому русскому поэту Нелединскому-Мелецкому оду. Но тот, не справившись с заданием, обратился с просьбой найти ему того, кто сможет помочь, к Николаю Карамзину, писавшему в это время «Историю государства Российского» в Царском Селе. В его дом, наравне с другими известными прозаиками и поэтами, был вхож и юный лицеист Александр Пушкин. Автор «Бедной Лизы», решивший обратиться от лирической прозы к истории, считал Сашу подающим большие надежды на литературном поприще, особенно- в поэзии. Поэтому именно его Карамзин посоветовал старому поэту.
Писать стихи в честь сестры Александра I, вступившего на путь реакции, юному Пушкину не хотелось. Ведь он приветствовал первый период его царствования («дней Александровых прекрасное начало»). Но к этому времени он уже прозревал - новые, оппозиционные настроения проникли и в Лицей.
Жеманного поэта-одописца, с непонятными ужимками обратившегося к нему по совету Николая Карамзина, юный поэт не смог бы огорчить отказом. Но удивленно смотрел на него, быстро-быстро твердившему:
-Мне, молодой человек, рассказали, что для этого вам нужно не больше часа…
На самом деле, Александр знал, что ему ничего не стоит накропать эту оду, хотя всегда твердил, что их писать не будет никогда. Но понимал, что отказаться сейчас от такого задания невозможно. И, выяснив все о личности принца Оранского, решил воздать в стихотворении должное герою войны с Наполеоном. Принц Оранский командовал нидерландскими войсками, сражавшимися против Бонапарта, когда тот вернулся с Эльбы в Париж ("оковы свергнувший злодей"). Наполеон был разбит союзными войсками, возглавлявшимися английским герцогом Веллингтоном ("героем дивным Альбиона") в битве при Ватерлоо. Принц Оранский был ранен в этом сражении ("его текла младая кровь").
Эти знания у Саши вылились в слова:
Принцу Оранскому
Довольно битвы мчался гром,
Тупился меч окровавленный,
И смерть погибельным крылом
Шумела грозно над вселенной!
Свершилось… взорами царей
Европы твердый мир основан;
Оковы свергнувший злодей
Могущей бранью снова скован.
Узрел он в пламени Москву —
И был низвержен ужас мира,
Покрыла падшего главу
Благословенного порфира,
И мглой повлекся окружен;
Притек и с буйной вдруг изменой
Уж воздвигал свой шаткий трон.,
И пал, отторжен от вселенной.
Утихло все.— Не мчится гром,
Не блещет меч окровавленный,
И брань погибельным крылом
Не мчится грозно над вселенной.
Хвала, о юноша герой!
С героем дивным Альбиона
Он верных вел в последний бой
И мстил за лилии Бурбона.
Пред ним мятежных гром гремел,
Текли вослед щиты кровавы;
Грозой он в бранной мгле летел
И разливал блистанье славы.
Его текла младая кровь,
На нем сияет язва чести:
Венчай, венчай его, любовь!
Достойный был он воин мести.
Через 40 минут ода была сочинена. Переписав её на голубом листе с водяными знаками, Пушкин отдал заказ старенькому гостю. А директор Энгельгардт, не любивший его за независимость, преисполнившись напыщенной гордости за него, почему-то попытался его похлопать по спине... Но он не позволил, отодвинувшись: видел перед собой фальшивую улыбку, наклеенную на полное, круглое лицо директора Лицея.
Нелединский-Мелецкий сидел в гостиной у Энгельгардта, пока Саша писал оду. «Что же любезный директор наговорил обо мне известному поэту? - Переживал. - Что я теперь опустился до заказных поэм? Так, что ли? А между тем все знают, и сам директор видел, как известные светские поэты Вяземский и Шишков шлют мне свои стихи и комплименты, и я отвечаю им, как равный. Дмитриев и Карамзин выражают высокое мнение о моем даровании - дядюшка мой, Василий Львович, не раз писал мне об этом... А с Жуковским, считавшийся после смерти Державина первым поэтом России, я уже сотрудничаю. Взять хотя бы его «Боже царя храни!», где теперь есть и мои строчки... И кого, как не меня, в журнале «Русский Музеум», в стихах под названием «Пушкину», объявляли бессмертным поэтом?!
"Пушкин! Он и в лесах не укроется;
Лира выдаст его громким пением,
И от смертных восхитит бессмертного
Аполлон на Олимп торжествующий".
Кроме этого, член тайного общества офицер Лунин писал французскому писателю Ипполиту Оже такой отзыв: «Русский язык должен быть первым, когда он, наконец, установится… Карамзин, Батюшков, Жуковский, также и наше восходящее светило - юноша Пушкин - уже сделали некоторые попытки для обработки его»… - Вспомнив обо всем этом, успокоился.
После его ода была положена на музыку и стихи распевались на празднике в Павловске во время свадебного ужина, где присутствовали и некоторые лицеисты. Так, Сергей Комовский вспоминал, что за стихотворение «Принцу Оранскому» Пушкину были «дарованы золотые с цепочкою часы при всемилостивейшем отзыве».
Не ожидавший никакого вознаграждения «за краткое марание бумаги», Саша Пушкин был удивлен оказанной ему честью. Но по этикету он не мог отказаться от царского подарка. Хотя, по лицейскому преданию, он их «разбил нарочно о каблук», не желая иметь от царского двора никакого подарка.
Впоследствии Александр Пушкин о заказанных ему строфах «Принцу Оранскому» выразился сам таким образом:
"И даже, — каюсь я, — пустынник согрешил.
Простите мне мой страшный грех, поэты,
Я написал придворные куплеты,
Кадилом дерзостным я счастию кадил".
Но эти строки были черновыми и были им вычеркнуты из стихотворения «К Шишкову».
Через 2 года, в 1818 году, Александр Пушкин получил новый высочайший заказ от Натальи Плюсковой, воспитанницы Смольного института благородных девиц, фрейлины жены Александра I - Елизаветы Алексеевны. Плюскова была нелюбима царем за ее отрицательное отношение к его реакционной политике. Наталья Яковлевна также занималась благотворительной деятельностью, интересовалась литературой и была близка к литературным кругам. Поэтому и обратилась с просьбой написать стихи в честь императрицы к Саше - через Василия Жуковского.
Императрица пользовалась, в отличие от мужа, популярностью - за доброту, благотворительность, а также за любовь к русской литературе. В филиалах Тайного общества Союза Благоденствия даже возникла мысль о дворцовом перевороте в ее пользу...
В 1818 году Александру Пушкину было всего 19 лет. Но он выполнил просьбу Натальи Плюсковой и написал стихотворение, смело подчеркнув в названии, что это - «Ответ на вызов написать стихи в честь ее императорского величества государыни императрицы Елисаветы Алексеевны».
На лире скромной, благородной
Земных богов я не хвалил
И силе в гордости свободной
Кадилом лести не кадил.
Свободу лишь умея славить,
Стихами жертвуя лишь ей,
Я не рожден царей забавить
Стыдливой музою моей.
Но, признаюсь, под Геликоном ,
Где Касталийский ток шумел,
Я, вдохновенный Аполлоном,
Елисавету втайне пел.
Небесного земной свидетель,
Воспламененною душой
Я пел на троне добродетель
С ее приветною красой.
Любовь и тайная свобода
Внушали сердцу гимн простой,
И неподкупный голос мой
Был эхо русского народа.
В рукописных копиях оно распространилось быстро. Но стихи сильно отличались от «Принца Оранского». Здесь Саша Пушкин подчеркивал, что «петь на троне добродетель» ему внушали «любовь и тайная свобода»... Естественно, что за это стихотворение золотых часов от императрицы он не получил.
Анна, за которой Александр I дал один миллион рублей, а на свадьбу подарил серебряный столовый сервиз, "для изготовления которого были переплавлены царские врата церкви Архангела Михаила в Михайловском замке", а вдовствующая императрица, Мария Федоровна, распорядилась ежегодно выделять ей 10 000 рублей, отбыла в Нидерланды в конном экипаже. Полная же опись приданого составила 46 страниц. Все было доставлено в Голландию на фрегате в 100 ящиках.
Но с мужем она жила не очень счастливо. Принц Оранский оказался мотом, и венценосные братья постоянно получали от сестры жалобные письма. Сначала Александр I, а затем и Николай I помогали сестре всегда. Скончалась Анна Павловна 1 марта 1865 года в Гааге, пережив всех своих 9-х сестер и братьев, включая обоих императоров России. А Александра Пушкина пережила на 28 лет.
Золотые часы, ставшие первым гонораром, убедили юного поэта, что стихами вполне можно зарабатывать и даже - неплохо. Однако пополнение своих финансов подобным способом никогда ему в голову не приходило - очень серьезно относился к своему творчеству. Ода, казавшаяся ему скороспелой и несовершенной, была им забыта, хотя в его архиве она сохранилась.
Говорят, что плоские открытые часы с металлическим циферблатом, длинной массивной золотой цепочкой (впоследствии утерянной) и двумя нижними крышками, долго находились у потомков одной из родных сестер Николая Васильевича Гоголя. В 1901 году по поручению Киевского университета Всеволод Чаговец посещал село Яновщина (ст. назв. - "Васильевка"), где жила родная сестра Гоголя, Ольга Головня, а также и семья другой его сестры Елизаветы (в замужестве Быкова). Чаговец увидел хранившуюся у Ольги реликвию - золотые часы, и заинтересовался их историей. А через год он подробно изложил в статье «На родине Гоголя» историю золотых пушкинских часов по мотивам рассказа Ольги Головни.
По ее словам, Жуковский, находившийся у постели умирающего Пушкина, «принявший от него последний вздох», сразу же после его смерти «взял со стола принадлежавшие великому поэту часы; остановил их на минуте смерти поэта и сохранил их себе на память о таком горестном и печальном событии». Когда Жуковский и Гоголь через несколько лет после смерти Пушкина встретились за границей (во Франкфурте-на-Майне), ее брат обратил внимание на карманные золотые часы, висевшие на стене в комнате Жуковского.
Василий Андреевич, зная, как велика была любовь Гоголя к Пушкину, как он глубоко был потрясен смертью своего наставника-поэта, передал ему реликвию и тот сразу же надел цепочку на шею. А часы положил в карман, и с ними не расставался до возвращения на родину. Приехав к сестре в Васильевку, брат передал ей часы, прося беречь их как зеницу ока. Ольга Васильевна после его смерти отдала часы в семью сестры — Елизаветы Васильевны Быковой. Ее сын, племянник Гоголя, женился на внучке Пушкина — Марии Александровне Пушкиной. Так породнились семьи Пушкина и Гоголя, двух великих писателей России.
Связанная с этими двумя именами, реликвия хранилась в семье Быковых долго. Правнучка А. С. Пушкина (дочь М. А. Пушкиной и Н. В. Быкова, Софья Николаевна Данилевская), дополняя рассказ Чаговца, утверждала, что она с самого раннего детства помнила эти часы. Они всегда лежали под стеклянным колпаком на письменном столе отца в имении Васильевка-Яновщина. В семье все знали, что после смерти прадеда эти часы были отданы Жуковским Николаю Васильевичу, хранившему их особенно бережно. Затем они достались ее отцу, как старшему племяннику и одному из его наследников - вместе с другими вещами Гоголя.
После Октябрьской революции семья Быковых (по инициативе внучки Пушкина, Марии Александровны) передала часы в деревянном лакированном футляре, украшенном металлической розеткой тульского литья, в Полтавский государственный краеведческий музей. Но в 1938 году они оттуда поступили в Государственный музей А. С. Пушкина.