Скорбит Америка по русскому поэту -
Изгнаннику с нелёгкою судьбой.
От скорби надрываются газеты,
Внезапно осознав утраты боль. /Нью-Йорк Альманах-1997 Клуба русских
писателей. Фанни Кириллова/
Свой 50 - тилетний юбилей Иосиф Бродский отмечал очень пышно и многолюдно. Весь дом был завален подарками: корзинами роз, коробками, пакетами, книгами, дисками, свитерами, шарфами, перчатками, полотенцами и ... бутылками.
Большой стол ломился от яств: соленья, салаты, копчёности, кулебяка, пироги, студень, бастурма, шашлыки ... - всё было приготовлено в "Русском Самоваре" (ресторане, о котором расскажу позже), и приготовлено превосходно.
Юбиляр купался в лучах славы и обожания, слушая бесконечные цветистые тосты.
В одном тосте прозвучало пожелание женитьбы и отцовства, на что Бродский возразил, что "судьбой ему предназначено жить и умереть холостым."
Но человек предполагает, а Бог располагает. Через год в Париже поэт познакомился с Марией Содзани и вскоре они поженились. А в 1993 году у них родилась дочь Анна - Алесандра.
Недалеко от дома Иосиф снял студию, где можно было бы спокойно работать. Через газету он узнал о сдаче помещения и захотел его посмотреть.
Это была студия в 40 кв.м. на третьем этаже особняка, когда - то принадлежавшего одной семье, а на тот момент превращённая в три отдельные квартиры. Хозяин, молодой человек по имени Дэвид Саловитц, жил с другом Стивеном. Они были молодой, симпатичной гейской парой - оба музыкальные и артистичные. Давид обладал глубоким бархатным баритоном и наверняка сделал бы оперную карьеру, но бог обидел его ростом. Коротышку Дэвида изредка приглашали петь в малозначительных концертах. Этим невозможно было прокормиться, и он подрабатывал то поваром, то официантом в агентстве, обслуживающем приёмы и обеды в богатых домах.
Стивен, рок - гитарист средней руки, по вечерам играл в барах, а днём работал швейцаром в одном роскошном доме.
Так как друзья постоянно пели и музицировали, а ещё имели собаку, соседи находились на грани нервного срыва, и друзья решили переехать, а свою комнату сдать.
Бродский позвонил, назвался, но, конечно, его имя ничего не говорило друзьям, и они решили, прежде чем встретиться, провести своеобразное интервью с Бродским.
- Вы работаете?
- Да.
- Могу я спросить, где?
- В основном дома.
-У вас есть специальность?
- Думаю, что есть.
- Сколько вас тут будет народу?
- Я один.
- Простите, а вы случайно не играете на музыкальных инструментах?
- Нет... стучу, правда, на пишущей машинке.
- По ночам?
- А уж это как придётся, но вообще я у вас ночевать не собираюсь.
Договорились о встрече, и Иосиф пришёл с женой. Мария друзьям очень понравилась своей красотой, а Иосиф - немолодой, лысоватый, в мятых брюках и рыжеватом пиджаке, весь какой - то серовато - пегий - не произвёл впечатления.
Договорились, что через неделю Бродский въедет. Дэвид попросил за квартиру 1500 долларов в месяц. В Америке при съёме квартиры обычно платят тройную плату: за первый и последний месяц и задаток, который жильцу возвращается, если при отъезде он оставляет квартиру в приличном состоянии. Бродский молча выписал чек на 4500 долларов.
Жилец явно переплатил, и совестливый Дэвид к его приезду покрасил стены, побелил потолок, надраил пол и вымыл окна.
Бродский жил в квартире уже месяц. И тут в честь дня рождения писателя Гора Видала состоялся торжественный обед. На обеде одним из официантов был ... Дэвид.
Обед был объявлен - Blak tie, то есть форма одежды - парадная: дамы в чёрных платьях, мужчины - в смокингах и бабочках. И вся обслуга, кроме поваров, тоже в смокингах.
За стол ещё не сели, гости толпились в гостиной, Дэвид разносил аперитивы. И вдруг открывается дверь и входит ...жилец Дэвида. В тех же брюках и в том же пиджаке. У Дэвида отвисла челюсть, он чуть не жахнул поднос с бокалами на персидский ковёр.
Гости окружили жильца с восторгом на лицах, как будто приехал Билл Гейтс или Шварценегер: - Джозеф, как чудесно, что вы нашли время... Джозеф, спасибо, что пришли... Джозеф, мы без вас за стол не садились... Джозеф, Джозеф, Джозеф...
Дэвида Бродский , конечно, не заметил, а если и заметил, то не узнал - ему и в голову не могло прийти, что тот окажется здесь. А Дэвид проскользнул на кухню и сказал шефу:
- Дай мне работу а кухне, болтаться в зале я не буду, потому что морально и этически не могу обслуживать своего жильца. Я его хозяин всё - таки. И вообще откуда он взялся?
Шеф - повар оказался более продвинутым: он сказал, что Бродский главнее всех в этом зале, что он лауреат Нобелевской премии и американский поэт, главный поэт Америки.
Новость повергла Дэвида в шок. Он растерялся и так и не вышел в зал, но крутился у дверей, разглядывая своего жильца, в то время, как остальные официанты шныряли туда - сюда.
Дэвид сделал любопытное наблюдение: все гости внимали каждому слову Бродского, не обращая внимания на юбиляра, в честь которого был обед. Дэвид много раз видел разных звёзд и нобелевских лауреатов тоже, но никто не создавал вокруг себя такого поля, как Бродский. Все сидели, развесив уши, будто каждое слово его было на вес золота.
P.S. Всё изложенное - пересказ интересных фактов, изложенных Людмилой Штерн
в книге "Бродский. Ося, Иосиф, Joseph".