Светлым августовским днём я был в Тверском суде. Как всегда, заседание было переназначено на дату через месяц. Включил телефон, собираясь сообщить жене о том, что я уже свободен, но не успел – раздался звонок из офиса.
- Да, Саша, слушаю.
- Здравствуйте, Виталий Ефимович! Вы не могли бы приехать? Здесь клиент, он просит встречи с вами.
- Хорошо, буду через десять минут, я в Тверском.
В приёмной меня ожидал высокий широкоплечий парень с простым симпатичным лицом. Я с ним поздоровался за руку, пригласил его в переговорную комнату.
- Слушаю вас. Кто выи какие у вас вопросы?
- Меня зовут Денис Воронцов. Мне нужна защита на следствии. Возбудили против меня уголовное дело по статье 264 части третьей.
- А что произошло?
- Месяц назад, десятого июля, я на своей служебной машине Форд – Фокус разворачивался на улице Проектируемый проезд, и в мою машину врезался мотоциклист. Погиб до приезда скорой помощи.
Собеседник излагал свою историю кратко, внятно и по существу. Видно было, что парень он грамотный. Правда, волновался при разговоре он довольно сильно. Оно и понятно – человека убил.
- А где и кем вы работаете?
- Я работаю менеджером по продажам кондитерских изделий в немецкой фирме. Машина у меня служебная.
- Вы были трезвым?
- Абсолютно. Да я и вообще не пью.
Денис показал флешку с копией материала с камеры видеонаблюдения, установленной на стене автомойки. Включили компьютер, отсмотрели запись. Всё оказалось точно, как говорил Денис: видно, как он принял вправо, остановился, затем, включив указатель левого поворота, тронулся с места и начал выполнять разворот. Когда машина Дениса достигла середины проезжей части с пунктирной разметкой, слева в видимости камеры появился на огромной скорости мотоциклист, начал тормозить, мотоцикл встал на передние колёса, пред столкновением мотоцикл завалился на бок, но его водитель врезался в машину Воронцова. Запись длилась секунд двадцать. Отчётливо прослеживалось время появления мотоцикла в поле видимости камеры и время столкновения. Оно составляло 2 секунды.
Я объявил Денису свой гонорар за участие в предварительном следствии, довольно немалый. Денис согласился, мы подписали соглашение, и он отправился в кассу.
На следующий день мы с Денисом поехали в следственный отдел. Следователем оказался молодой чернявый парень, вежливый и обходительный. Я представился, предъявил адвокатский ордер, показал удостоверение. Следователь назвал себя.
- Андрей Николаевич Ниязов, старший следователь. Можно просто -Андрей, я ещё молодой. Недавно приехал из Воронежа, здесь сейчас в командировке, но надеется закрепиться в Москве.
Ниязов предложил Денису рассказать во всех подробностях о трагическом событии месячной давности, объяснив, что допрашивает его в качестве подозреваемого.
- Десятого июня я был по делам в нашем магазине, находящимся на улице Клары Цеткин. После этого поехал в офис, находящийся на Варшавском шоссе. Поехал по Проектируемому проезду, мне нужно было развернуться. Возле дома номер двадцать семь, в котором расположена автомобильная мойка, я увидел, что сплошная разделительная полоса кончилась, пошла пунктирная, значит разворот возможен. Я принял правее на площадку перед автомойкой, снизил скорость практически до нуля, пропустил две встречные машины и одну попутную, посмотрел в боковое зеркало, увидел, что транспорта нет в обоих направлениях, и, повернув руль до конца влево, начал движение. Когда я был на середине дороги, практически заканчивал разворот, вдруг на бешеной скорости появился мотоциклист. Всё произошло очень быстро, я только заметил, что мотоциклист тормозит, мотоцикл встал на переднее колесо, а заднее находилось в воздухе, но тут произошёл удар. Я даже не успел отпрянуть, в итоге от удара у меня сломана кисть руки. А мотоциклист вместе со своим аппаратом ударился в водительскую дверь и стойку между передней и задними дверьми. Мою дверь заклинило, я вылез через пассажирскую дверь, подбежал к мотоциклисту, увидел его тяжёлое состояние и побежал в помещение автомойки, звонить в скорую и в полицию. Работники автомойки, всё видевшие, сказали, что в скорую уже позвонили. В полицию я позвонил сам. Эти службы приехали очень быстро, минут через пять. Скорая осмотрела мотоциклиста, установила наступление смерти и уехала. Мотоциклиста позже забрала труповозка. Работники полиции всё обследовали, замерили, составили протокол и схему места происшествия, изъяли носитель из видеокамеры, установленной на стене автомойки. Меня повезли на обследование состояния трезвости или опьянения. Я был трезвый, это зафиксировали документом. Там же мне наложили гипс на руку. Вот, собственно, и всё.
- Ознакомьтесь с заключением автотехнической экспертизы. – Следователь передал нам документ.
Я стал его внимательно читать. Так, автомобиль Дениса был в технически автомобиля в момент ДТП составляла 20-25 км/час. Хорошо. Больше ничего существенного заключение не содержало.
- Воронцов, скажите, - задал следователь дополнительный вопрос. – Вы видели, что со стороны улицы Клары Цеткиной в вашу сторону движется мотоцикл?
- Нет, я не видел. Когда я начал разворот, не было никакого мотоцикла.
- Андрей Николаевич, вношу поправочку. - Мягко, без иронии заявил я.- Цеткин – фамилия немецкая, и в русском языке в женском роде она не склоняется. То есть, не Клары Цеткиной, а Клары Цеткин.
- Ну, извините, - засмущался следователь. – Я в Москве недавно, поэтому не знаю, как правильно.
А я подумал про себя – вот современный юрист с высшим образованием.
Да он и не только не знает, как правильно писать, он вообще не знает кто такая Цеткин.
- Клара Цеткин и ещё одна, Роза Люксембург, две этих тёти заварили такую кашу, придумали такую мороку, что у нас, мужчин, каждый год голова болит от проблемы.
- А что они сделали? – с детской непосредственностью спросил Ниязов.
- Они придумали праздник 8 Марта, ещё сто десять лет назад. А мы каждый год ломаем голову, что дарить нашим женщинам.
- Точно! У меня та же проблема – жена и дочка, мама и тёща. Спасибо, буду знать. А по экспертизе у вас есть вопросы?
Денис вопросительно посмотрел на меня.
- Конечно есть, вопросов много. Мы требуем проведения дополнительной автотехнической экспертизы.
- Да зачем? На видеозаписи всё зафиксировано в подробностях, суду будет и так всё ясно. – Следователь был настроен к Денису доброжелательно, но не понимал цели в дополнительной экспертизе. – Водитель Воронцов должен был руководствоваться пунктом 10.1 ПДД, то есть, «вести транспортное средство со скоростью, не превышающей установленного ограничения, учитывая при этом интенсивность движения, особенности и состояние транспортного средства и груза, дорожные и метеорологические условия, в частности, видимость в направлении движения». А увидев мотоциклиста, должен был выполнить правило, изложенное в абзаце втором того же пункта, где говорится, что водитель в случае обнаружения опасности для движения должен принять возможные меры к снижению скорости, вплоть до полной остановки транспортного средства. А Денис этого не сделал.
- Чтобы суду стало всё ясно, нужно, чтобы эксперты ответили на ряд важных вопросов.
- Ну, каких, например? – улыбчиво спросил следователь.
- Например, с какой скоростью двигался мотоцикл? За какое время мотоцикл преодолел расстояние от точки, когда он заметил помеху, до момента столкновения? Какова кривизна дороги у места ДТП и дальше назад? С какого расстояния от места нахождения автомашины Воронцова можно увидеть появление движущегося мотоцикла? Каково время проезда мотоциклом расстояния от точки, когда он стал виден водителю, до места ДТП? Каково время разгона данного мотоцикла «Сузуки -600» от нуля до 100 км/час? Какова скорость реакции водителя на обнаруженный движущийся объект до нажатия им на тормоз? Какова длина тормозного пути мотоцикла? Какими пунктами правил дорожного движения должны были руководствоваться каждый из участников ДТП?
- Столько много вопросов? Я даже не ожидал. Хорошо, изложите их в ходатайстве в письменном виде, я его приму.
Я сел за стол, написал ходатайство, дал его подписать подзащитному,
сфотографировал его на телефон и передал следователю. Он его прочитал, удивлённо хмыкая.
- Да вы, Виталий Ефимович, профессор в автодорожных делах! А я веду всего второе дело о ДТП.
- А я двадцать второе или больше, поэтому знаю, что экспертам нужно выяснять.
- Хорошо, я назначу экспертизу с вашими вопросами, но сначала посоветуюсь с руководством. Если решат, что вы правы, тогда поручу её экспертному учреждению МВД.
Выйдя из следственного отдела, я спросил Дениса:
- Перед тем, как начать разворот, ты смотрел в боковое зеркало заднего вида?
- Да, я посмотрел в зеркало.
- А голову не повернул, ещё раз убедиться?
- Не помню.
- Давай договоримся. На вопрос, кто бы его не задавал, поворачивал ли ты голову, отвечаешь, что поворачивал, убеждался, что никого сзади нет. Смотрел и в зеркало заднего вида на лобовом стекле, и в левое боковое наружное зеркало, то есть принимал все меры, чтобы убедиться в безопасности разворота. Это важно. Ты принял все возможные меры.
- Понял, Виталий Ефимович. Спасибо.
Следователь экспертизу назначил и через некоторое время получил заключение экспертов, в котором были даны ответы на поставленные мной вопросы. Главные ответы: мотоциклист двигался со скоростью, превышающей 160 км/час; время набора скорости до 100 км/час - 3 секунды; максимальная скорость мотоцикла – 250 км/час. Эксперты так же указали, что водитель мотоцикла не выполнил правила дорожного движения по городской автодороге. В отношении водителя Форда-Фокуса, то есть, Дениса, эксперты не указали, какими пунктами правил дорожного движения он должен был руководствоваться. То есть, переводя формулировки экспертизы на обычный русский язык, сказано, что Денис правил дорожного движения не нарушал.
Ознакомив нас с постановлением, следователь высказал удивление, что так много можно спросить у экспертов по ДТП, высказал респект работе адвоката. Я написал ходатайство о прекращении против Воронцова уголовного дела в связи с отсутствием в его действиях состава преступления. Следователь ходатайство принял и сказал, что по такому вопросу требуется согласие руководства.
- Давайте, Виталий Ефимович, завтра созвонимся, и договоримся о встрече.
Я не возражал. На улице Денис спросил меня:
- Как думаете, прекратят они следствие?
- По-хорошему, должны прекратить дело. А как будет – посмотрим.
На следующий день следователь не позвонил. Я не стал его тревожить, понимая, что в запарке он ещё не докладывал руководству всех обстоятельств. Позвонил я ему через два дня.
- Здравствуйте, я только что собрался вам звонить. Жду вас завтра.
Назавтра мы с Воронцовым явились к следователю. Он ознакомил нас с постановлением о предъявлении обвинения, допросил Дениса в качестве обвиняемого по части 3 ст. 264 уголовного кодекса. На мой вопрос Ниязов ответил:
- Руководство считает, что вина Воронцова всё же есть. Он не убедился в безопасности своего манёвра. Пусть суд решает, виновен он или нет.
Я лишь усмехнулся. Знаем, как суд устанавливает невиновность и оправдывает подсудимого.
И вот дело в Головинском суде. Судья, молодой симпатичный мужчина, оказался корректным и грамотным. Процесс вёл безукоризненно – давал возможность высказаться по всем вопросам подсудимому и потерпевшей (жене погибшего), принимал все ходатайства адвоката, обращался со сторонами и свидетелями вежливо и спокойно. В общем, идеальный судья в идеальном процессе. Это даже слегка настораживало. Давно замечено, и не одним только мной, что корректность и вежливость судьи в процессе ничего хорошего подсудимому не сулит. Спокойствие судьи свидетельствует, что решение он уже принял и решение обвинительное. Так зачем ему волноваться, кричать, грубить – давать дополнительный повод к апелляционной жалобе.
В итоге потерпевшая просила для Дениса наказания построже и компенсации побольше. А что ещё можно ждать от женщины, внезапно потерявшей любимого мужа.?
Прокурор просил лишения свободы на 3 года и взыскания компенсации в размере 2 миллионов рублей. Ничего другого я и не ожидал. Я в защитительной речи требовал оправдания подсудимого, поскольку он не нарушил ни одного правила дорожного движения, а виновным в аварии был погибший мотоциклист, который летел как пуля, преодолевая около 50 метров в секунду, а то и больше. Подробно описал обстоятельства трагического события, объяснил, что в ста метрах от места столкновения, находится перекрёсток, с которого и выехал мотоциклист, поскольку дальше по прямой линии находятся гаражи, ворота которых расположены далеко. Выворачивая с перекрёстка, мотоцикл имел скорость никак не меньше 50 км/час (а судя по его дальнейшей скорости – может быть и 70-80 км/час). Скорость мотоцикла перед началом торможения составляла не менее 160 километров в час, но может и все 180 или 200. Когда водитель машины начал движение на разворот, в его поле зрения мотоцикла не было. Об этом свидетельствует видеозапись, из которой видно, что мой подзащитный пропустил машины, двигавшиеся в попутном и встречном направлении. От начала движения машины до её выезда на середину проезжей части прошло 2 секунды. Значит, мотоцикл находился на начало движения не меньше, чем за 100 метров от места столкновения. И даже, если Воронцов в этот миг увидел мотоцикл, то опасности для движения Воронцова он не представлял, поскольку в соответствии с общими правилами движения каждый водитель, соблюдающий правила движения, вправе ожидать от других участников дорожного движения соблюдения правил. И если бы мотоциклист соблюдал ПДД, его скорость 60 км/час составляла бы менее 17 метров в секунду и до места ДТП он ехал бы 6 секунд. А машине Воронцова оставалась всего 1 секунда, чтобы завершить разворот.
Выйдя из совещательной комнаты, судья огласил приговор: признать Воронцова виновным и назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на 2 года с выплатой компенсации в 1 миллион рублей. На мой немой вопрос судья пояснил – в ДТП погиб человек, кто-то должен за это ответить. Водителю автомобиля нужно было быть внимательней, выполняя разворот. Да и семье погибшего необходима материальная помощь. Вот логика! Виноват – не виноват, а человек погиб.
Практикующим адвокатам хорошо известна печальная и непреложная истина: судья скорее удавится (в переносном смысле), чем вынесет оправдательный приговор. Естественно, приговор был обжалован. Мосгорсуд, выслушав доводы защиты и изучив выводы автотехнической экспертизы, пришёл к выводу о невиновности Воронцова. Но не станет же апелляция отменять приговор своего же районного судьи и оправдывать подсудимого. Это же какой брак в работе! Суд осудил невиновного! Позор! Поэтому Мосгорсуд поступил мудрее: изменил приговор, назначив Воронцову те же два года, но условно. И сумму компенсации снизил с 1 миллиона до 500 тысяч рублей.
Мой подзащитный невиновность остался очень доволен результатом. Я – тоже, поскольку в нашем правосудии такой исход был пределом возможного. И всё благодаря хорошо проведённой экспертизе, которая практически доказала невиновность моего подзащитного. А Денис с той поры всех своих знакомых, нуждающихся в юридической помощи, отправляет ко мне.