Бусы

- Что это? – Алёна крутила в руках маленький сверток, упакованный в блестящую бумагу.
Снег сыпал крупными хлопьями, оседая на белой шапочке Алёны и длинных ресницах. Она была похожа на сказочную принцессу и Максим невольно залюбовался девушкой.
- Подарок. С днем рождения!
- Макс! – Алёна сдернула перчатки и принялась разворачивать бумагу.
Квадратная коробочка заставила ее замереть на месте. Не может быть! Правда, для кольца великовата, но мало ли, другой в продаже не было… Пальцы не слушались, и замочек никак не давался.
- А ты уверен? Ты точно этого хочешь? – Алёна, наконец справилась с замком и открыла коробочку.
Вздох разочарования не укрылся от Максима.
- Что? Тебе не нравится? – его глаза метались по лицу девушки, пытаясь понять, что случилось.
- Это… - Алёна вытащила из коробки нитку янтарных бус и пропустила между пальцами. Янтарь почему-то показался ей теплым. – Это бусы что ли?
- Ну, да! – Максим нахмурился. Реакция Алёны его удивила. – Это не просто бусы. Это фамильная реликвия.
- Даже так? – протянула Алёна, укладывая нить обратно в коробочку. – Очень интересно!
Интересно не было совершенно. Внутри моментально свернулась калачиком обида. Почему какие-то глупые, совершенно не модные бусы? Конечно, знакомы они не так долго. И года не было еще, как начали встречаться. Но, все-таки Алёна ждала совершенно другого подарка.
Она всегда была обидчивой. Откуда взялась эта особенность, которая попортила ей немало нервов, Алёна не знала. Мама была легкой. Всегда быстро отходила и не умела долго сердиться, что бы не натворила Алёнка. Да и отец был очень спокойным. А вот Алёна вспыхивала моментально и по любому поводу. Это сильно усложнило ей жизнь сначала в детском саду, а потом и в школе. Дружить с ней никто не хотел. Обещания стать друзьями навеки, тут же испарялись, стоило сделать что-то такое, что могло не понравиться Алёне. Тут же в ход шли слезы. «Обидчику» приходилось долго просить прощения у плачущей Алёнки, а воспитатели и учителя принимались журить «обидчика» и грозили поговорить с родителями. Поэтому, очень скоро Алёна осталась в гордом одиночестве, которое, впрочем, ничуть ее не смущало. Она несла свои обиды как модный наряд. Ей это даже шло. Появлялась интересная бледность и затуманенный взор. Зная такую свою особенность, Алёна стала все чаще использовать это в своих интересах. Одним из таких интересов стал Максим.
Красивого высокого парня, заразительно хохочущего с друзьями у аудитории, Алёна заприметила в первую же неделю учебы в университете.
- Кто это? – кивнула она на него однокурснице, на которую еще не успела ни разу обидеться.
- Это? Макс. Максим Соколов. Мы в школе вместе учились. Только он старше немного.
- И как он?
- Хороший парень.
- Насколько хороший?
- Алёна! – Аня улыбнулась. – Да, он тебе нравится!
- Не говори глупостей! Как мне может нравиться незнакомый парень? Что ты придумываешь? Я просто спросила! А ты… - губы Алёны привычно задрожали и через минуту она уже удовлетворенно слушала извинения Анюты.
Познакомиться с Максимом было просто. Достаточно оказалось споткнуться, проходя мимо, громко охнуть, и – готово!
- Ушиблась?
- Нет. Ногу подвернула. Больно…
А потом были проводы домой, долгое стояние под подъездом с оглядыванием на окна и волнением. «Как бы мама не увидела!». Немного трепещущих ресниц, дрожащих губ и робких взглядов. Вот, собственно, и все, что понадобилось для завоевания Максима.
- Я никогда не встречал такую как ты…
- Какую?
- Такую нежную, ранимую…
Алёна прятала улыбку на плече Максима, а сама думала о том, что парни вовсе не такие сложные, какими хотят казаться.
Их отношения развивались быстро и по четко заготовленному Алёной плану. Знакомство с ее родителями, потом с его. Не понравилась ей только бабушка Максима, которая некоторое время понаблюдав за девушкой, вдруг демонстративно фыркнула, и поднялась из-за стола.
- Пойду, прилягу. Что-то голова разболелась.
Максим дернулся было следом, но, увидев, как задрожали губы у Алёны, и как стиснула она в руках салфетку, тут же вернулся.
- Ну, что ты, Алёнушка, не волнуйся! Все хорошо! Ба у нас немного себе на уме. Но, ты ей понравилась, точно тебе говорю.
Тот вечер был испорчен. Алёна страдала, родители Максима не знали, как исправить ситуацию, а Максим сердился. Впервые в жизни сердился на ту, что его вырастила.
Елена Петровна, бабушка Максима, была удивительной женщиной. Трижды побывав замужем, она всю жизнь любила лишь одного человека.
- Твоего деда, Максим. Отца моего единственного сына. Он был для меня всем.
- А остальные?
- Хорошие люди. Очень хорошие. Но, это они любили меня, а я им позволяла.
- Ба, да ты ого какая!
- А ты как думал? – Елена Петровна смеялась, целуя макушку внука, сидящего у ее ног. – А в молодости была какая! Ух!
- Ты и сейчас – ух!
- Не выдумывай!
- А, расскажи мне про деда.
Елена Петровна тут же переставала улыбаться.
- Больно, Максим. Не могу об этом. Потом.
Пальцы Елены тянулись к нитке янтаря, висящей на шее. Эти бусы она никогда не снимала.
Именно эту нитку бус держала сейчас в руках Алёна. Замок коробочки, в которую она небрежно их затолкала, щелкнул и глаза Алёны наполнились, непритворными на этот раз, слезами.
- Теперь я все понимаю… - голос Алёны дрожал и Максим совсем растерялся.
- Что понимаешь?
- Как ты ко мне относишься на самом деле! Твой подарок все мне сказал! Это низко, Максим!
- О чем ты? – Максим смотрел на Алёну, отказываясь понимать, что происходит.
- Ты меня не любишь! Вот о чем я! Я для тебя пустое место! Ты считаешь, что можно подарить мне на день рождения какую-то старую ерунду вместо нормального подарка и я буду счастлива? Скажу тебе спасибо? Я ждала совершенно другого!
- А чего ты ждала?
- А ты не догадываешься? Я ждала, что ты… - Алёна в голос разрыдалась, не забывая сквозь слезы поглядывать на Максима.
Тот шагнул назад, невольно отстраняясь от Алёны. Его взгляд постепенно из растерянного становился понимающим. Вот только понимал он вовсе не то, что сказала ему Алёна, в тот разговор, который состоялся у него с бабушкой накануне.
- Что такой смурной? – Елена Петровна подвинула ближе к внуку блюдо с блинчиками и кивнула. – Ешь, давай! Совсем высох со своей любовью!
- Ба, у нее день рождения завтра. А я подарок придумать не могу. Ерунду дарить не хочется. На что-то дорогое денег нет сейчас, сама знаешь. То, что я за последнюю программу получил, все маме на лечение ушло. А следующие финансы будут нескоро.
- Ерунду дарить любимой девушке вообще не годится. Глупо и недальновидно. Надо что-то со смыслом и дорогое. Да не в смысле денег! – Елена Петровна отмахнулась от готового возразить внука. – Дорогое для души! Дай-ка подумать…
Елена Петровна задумчиво постучала ложечкой по блюдцу с медом.
- О! Придумала!
Пальцы ловко расстегнули застежку и на ладонь Максима легли янтарные бусины.
- Ба! Я не могу! Ты что? Это же подарок деда!
- Вот и послужит хорошему делу! – Елена Петровна накрыла ладонью пальцы внука и заставила сжать бусы в кулаке. – Я ведь не вчера родилась, мой дорогой! Вижу, что за девушку ты себе выбрал. И дай Бог, чтобы я ошибалась! Не хочется мне о плохом думать.
- Бабушка!
- Я за нее! – Елена Петровна встала и обняла Максима, прижав его голову в себе и чмокнув в макушку. – Я же сказала, что старость – не радость и могу ошибаться. Вот и посмотрим.
- На что посмотрим?
- Как твоя красавица подарок примет.
- И что ты хочешь увидеть?
- А реакцию ее. Хорошая девушка поблагодарит тебя и хранить будет очень бережно, потому, что поймет – раз для твоей семьи это важно, значит, надо беречь.
- А нехорошая?
- Не ошибешься. И, смотри! Уворачивайся! – Елена Петровна рассмеялась, еще раз поцеловала внука и отпустила его, сев на свое место.
Максим гонял между пальцами кругляши бусин и думал о чем-то своем.
- Ба, расскажи мне про деда! Сейчас расскажи. Пожалуйста…
Елена Петровна вздохнула и провела ладонью по столу.
- Что рассказать тебе про него, Максим? Хороший человек был. Ты на него очень похож. Не знаю, почему, но отец твой на меня как две капли, а ты на деда. Жизнь любил так, что больше я за все свои годы не встречала никого, кто хоть вполовину был бы на него в этом похож. Ему все было интересно, все нужно, все важно. Все хотел попробовать. Знаешь… Солнце такое. Рядом тепло и хорошо, но слишком близко доверишься и сгоришь. Вот так и со мной вышло…
- Как это?
- Любила его. Очень любила. Больше жизни. Это не в переносном смысле, а в самом прямом. Когда он пропал, я готова была из окна выйти, несмотря на то, что твоему отцу тогда всего десять лет было. Еле-еле себя собрала и то не до ума. Как в тумане все было. Ничего делать не могла. С работы чуть не выгнали, но пожалели. Прабабушка твоя, мать мужа моего, мозги вправила. Пришла как-то проведать, а сын голодный сидит в углу, плачет, а я сижу и вою, глядя на фотографию мужа.
- И что она сделала?
- Подняла меня и по щекам отхлестала так, что потом неделю на улицу стыдно выйти было. А потом умыла, посадила перед собой и высказала все, что обо мне, как о матери, думает. Пригрозила забрать сына насовсем. А потом пожалела и снова отругала. Поревели обе. Она каши наварила. Накормила нас и ушла. Но, после этого каждый день после работы шла сначала к нам, а потом уже домой, хотя у нее там и дети были, и муж. Хорошая женщина была. Очень меня поддержала.
- А потом?
- А потом… Отец твой вырос, школу окончил, женился. Мы тебя ждали, когда как-то утром я на работу собиралась и в дверь позвонили. Открыла, а там твой дед стоит. Живой…
Елена Петровна замолчала. Максим ждал, когда она продолжит, но, глядя на окаменевшее бабушкино лицо, понимал, что продолжения может и не быть. Однако, спустя какое-то время Елена Петровна вздохнула, посмотрела на Максима и заговорила снова:
- Что со мной было тогда, я особо и не помню. И я плакала, и смеялась, и даже поколотить его пыталась. Говорить не могла, слова не шли, да и в голове был полный сумбур. Это уже потом, когда я успокоилась немного, он все мне рассказал. Как шел вечером домой с работы. Через мост шел, ну, ты знаешь. Вот там его кто-то сзади по голове и ударил. Что хотел – непонятно. Денег с собой особо не было, так по мелочи. Да и видно было, что брать там нечего особо. Вытащили паспорт, который дед твой всегда в кармане таскал. И бросили его. Нашли его поздно, уже под утро. Не пойму до сих пор, почему не мы нашли, ведь избегали тогда весь город за ту ночь. В общем, отвезли его в больницу, но он очень тяжелый был. Отправили в другую, в соседний город, там оборудование получше было и врачи посерьезнее. В себя пришел не сразу, не помнил ничего. Женщина, что его нашла, приезжала к нему, проведывала. А потом и вовсе туда перебралась, к нему поближе. Вот так и сошлись они.
Максим взял бабушку за руку.
- А как же… Дальше, что было?
- А дальше… Они вместе прожили до самого ее ухода. Она болела сильно. Диабет был. Лежать хотела с матерью рядом, вот он ее сюда и привез. И тут просто случай помог. Мать ее рядом с твоим прадедом похоронена. Дед твой на памятнике фотографию увидел и вспоминать начал. Не все. Так до конца все и не вспомнил, что было. Но, каким-то урывками, что-то... Вспомнил, где жил раньше. Рассказывал, что даже на автобус не сел почему-то, всю дорогу до дома бегом бежал. Добежал, сел на лавочку во дворе, которую его отец когда-то делал, и так просидел до самого вечера. Потом ушел. Побоялся сразу ко мне идти. Мало ли. Столько лет прошло! Только на следующий день пришел.
Елена Петровна перевела дыхание и потянулась за чашкой с остывшим чаем.
- А потом? Ба?
- А потом было сложно все. И с сыном. Он отца все простить не мог почему-то. Как не объясняла я, что не виноват он, мог бы – раньше пришел. И с матерью его. Не поверила она ему почему-то. Но, сама-то уже совсем плохая была. Заговаривалась, даты путала. Может поэтому… Кое-как наладилось все, а потом он заболел… И я его второй раз потеряла. Теперь уж насовсем…
Допив остатки чая, Елена Петровна протянула чашку внуку:
- Плесни мне. Того, что родители привезли из Дербента.
- Ба!
- Сейчас можно. Даже нужно. – Елена Петровна коснулась пальцами бусин, лежавших на столе. – Когда он вернулся, то сказал, что это единственная вещь, которую он все время помнил почему-то. Бусы вот эти. Их мне на свадьбу его мать подарила. А ей муж в свое время. Такая вот драгоценность семейная. Мне они нравились всегда, я их носила не снимая. А когда отец твой женился – подарила твоей матери. Тогда янтарь как раз в моду вошел. Ненадолго, но она тоже их носила, за тобой в роддом с ними сходила, а потом вернула мне. Носить боялась, мало ли - потянешь и порвешь. Сказала, что не хочет, чтобы они в шкатулке пылились. Знала, что они для меня значат. Вот такая история Максим у нашего семейства. Войдет Алёнка твоя в нашу семью – хорошо. Примем, конечно, хоть пока и непонятно что она за человек такой. Но, все мы не денежки, правда? Это только их любят все и без исключения. А людей – нет. Не всех, не все и не сразу. Кому-то годами ждать приходится. Но, твой выбор – это твоя жизнь. И мы его примем, конечно. А там – видно будет.
Глядя сейчас, как небрежно Алёна размахивает бусами, которые снова вынула из коробки, Максим шагнул к ней.
- Я не хотел тебя обидеть! Это не просто подарок. Давай, я расскажу тебе, что значат эти бусы. Ты поймешь.
- Да ничего они не значат! – Алёна снова всхлипнула и явно рисуясь протянула Максиму бусы. – Вот так ты меня ценишь? Настолько? На дешевую, никому не нужную вещицу?
Она отшвырнула в сторону коробку и растянула нитку бус между пальцами.
- Ты мог подумать, что я буду чувствовать, если пойму - для тебя я... вот это… Хлам просто какой-то… - она потянула за нитку и Максим ахнул.
Старая нить лопнула и бусинки брызнули в разные стороны, падая в снег под деревьями и на дорожку.
Алёна вздрогнула, но тут же взяла себя в руки, сжала остаток бус в кулаке и швырнула их под ноги Максиму.
- Вот так… Видимо, для тебя любовь – это такое же, ничего не значащее, барахло. Я не такая! Со мной так нельзя, Максим! Когда будет, что мне сказать, я подумаю, нужно ли мне тебя выслушать.
Повернувшись, она зашагала прочь, и уже не увидела, как Максим упал на колени, пытаясь собрать рассыпавшиеся бусины.
Больше часа он рылся в снегу, пытаясь отыскать те, что затерялись. Сначала он делал это сам, а потом к нему подошла девушка, что гуляла неподалеку с собакой.
- Простите, а что вы ищите? Я за вами уже несколько минут наблюдаю. Может быть я смогу вам помочь?
- Вот это. – Максим протянул ей только что найденную бусинку, и теперь они ползали на коленях уже вдвоем.
Девушка оказалась немногословной. Достав из кармана куртки фонарик, она молча протянула его Максиму.
- На телефоне есть, спасибо.
Максим злился. Но, новая знакомая даже не обратила внимания на его сердитый ответ.
- Этот ярче. Лучше видно будет.
Количество бусинок росло, а Максим постепенно успокаивался.
- Все. Больше не вижу. Мы уже трижды весь снег перерыли, куда они могли упасть. Наверное, все нашли.
Девушка оглядела бусины, которые лежали разложенные на шарфе Максима на скамейке. Она разложила их по кругу, расправив нить, чтобы понять, скольких не хватает. Сам Максим до этого не додумался, и теперь с благодарностью смотрел на нечаянную помощницу.
- Да, кажется, все. Видишь, тут узелки между бусинами. Как раз, если с ними, то хватает.
- Спасибо!
- Да, не за что! Ты извини, мы пойдем, а то Байрон совсем замерз. Мы так долго не гуляем когда холодно.
Максим кивнул. Подозвав собаку, девушка пошла к выходу из парка, а Максим спохватился.
- Как тебя зовут?
- Яна! – она махнула рукой и тихонько свистнула, подзывая пса.
«Надо же! Как мальчишка. Свистеть умеет!». Максим еще какое-то время стоял, глядя на то, как они уходят, а потом со вздохом подобрал со скамейки шарф.
А год спустя, в небольшом ресторане на берегу Волги, играли свадьбу. Молодые принимали подарки и поздравления.
- А это тебе, моя хорошая! – Елена Петровна протянула бархатный футляр невесте.
Та открыла его и вынула оттуда янтарные бусы.
- Те самые?
- Ага. – Елена Петровна улыбнулась. - Нитку заменили, теперь еще поколения на три хватит. Передашь когда-нибудь невестке.
- А, может, дочке? – Яна хитро прищурилась, обняла Елену и повернулась к Максиму. – Застегни, пожалуйста.
Золотые бусинки легли на белое кружево. Свет упал на них, зажигая в глубине медовые переливы. И Елена Петровна вздохнула, глядя вслед невесте.
Вот и еще к одной счастье пришло. Главное, не упустить, сохранить его на крепкой ниточке. Чтобы не порвалась, не перетерлась. Ведь, так легко это – растерять все, что имеешь. Неверное слово, пустая обида, и полетели бусины, что нанизаны годами, в разные стороны. И получится ли их собрать потом, нанизать заново, – кто знает?
Она смотрела, как танцуют молодые и внутри теплело. Нет, все-таки, та самая девочка. Своя. Эта и сохранит, и приумножит. В этот раз не ошибся Максим.
Елена Петровна погрозила пальцем внуку, который подмигнул ей, кружа в танце Яну. Главное теперь, чтобы он не оплошал. Но, видя, как посерьезнел внук, глядя на свою, теперь уже, жену, Елена улыбнулась. Все понимает. Значит, сложится.
Яна подняла руку и провела по бусинам таким знакомым жестом, и Елена Петровна кивнула. Все хорошо. Все правильно.