Предыдущая страница http://proza.ru/2022/09/14/1250
Кроме Севастополя, никакие флотские гарнизоны на побережье не оказали существенного сопротивления противнику. Из Евпатории, Тендры, Ак-Мечети успели вывезти только личный состав гарнизонов и доставили его в Севастополь, а из Донузлава – 119-й авиаполк.
Всё, что не смогли вывезти на крейсере «Червона Украина», эсминцах «Бдительный», «Шаумян», тральщиках, катерах и сейнерах, взорвали. Части разбитой противником Приморской армии по горам пробирались в Севастополь.
В Севастополе сформировали отряды морской пехоты из состава краснофлотцев учебного отряда Черноморского флота, курсантов Военно-морского училища береговой обороны, аэродромных частей и курсантов школы НКВД, истребительного и водолазного техникума, электромеханической школы, добровольческие отряды из гражданского населения, сформированные городскими и партийными властями.
Вместе с подошедшими бойцами разрозненных частей Приморской армии при поддержке береговых батарей и авиации им удалось остановить наступление немцев.
В Севастополе не была проведена полная эвакуация гражданского населения. В бухте ещё находилось много кораблей, от которых не было никакой пользы для обороны базы.
4 ноября командующий флотом вице-адмирал Октябрьский послал на имя Сталина и наркома ВМФ Кузнецова телеграмму.
В ней он, в связи со сложившейся обстановкой предлагал рассредоточить боевые корабли по кавказским базам, оставить командовать обороной Севастополя контр-адмирала Жукова, который командовал ранее обороной Одессы, а самому с командным пунктом перейти в Туапсе.
Кузнецов в это время был в Архангельске, без указания Сталина он, естественно, ничего ответить не мог. 6 ноября Октябрьский послал новую телеграмму, на этот раз напрямую лично Сталину.
В этой телеграмме он докладывал, что положение Севастополя критическое, весь основной подводный и надводный флот он перевёл в кавказские базы, своим заместителем по обороне главной базы он назначил контр-адмирала Жукова.
В тот же день пришла телеграмма от вице-адмирала Левченко. Тот руководство севастопольским направлением брал на себя, а керченское поручал генерал-лейтенанту Батову. Военный совет Черноморского флота Левченко предлагал перевести на Кавказское побережье.
Но Николай Герасимович Кузнецов по согласованию с начальником Генерального штаба Борисом Михайловичем Шапошниковым предложил иной вариант, который был утверждён Ставкой.
По этой директиве, подписанной Сталиным, Шапошниковым и Кузнецовым, оборона Севастополя и Керченского полуострова возлагалась на Черноморский флот. Севастополь не сдавать ни в коем случае.
Старые крейсера и эсминцы держать в Севастополе, а линкор и новые крейсера – в Новороссийске, откуда направлять их против берега, занятого противником и для усиления отряда старых кораблей.
Часть авиации предписывалось оставить в Севастополе и в Керчи, а другую часть перевести на аэродромы Северо-Кавказского военного округа.
Оборона Севастополя поручалась Октябрьскому, Левченко предписывалось быть в Керчи, а непосредственным руководителем обороны Керченского полуострова назначался генерал-лейтенант Батов.
Вину за потерю Керченского полуострова и Керчи возложили потом только на вице-адмирала Левченко.
В своих мемуарах бывший нарком ВМФ писал о страхе потерять большие корабли. Он привёл в пример желание сберечь большие корабли у адмирала Джеллико в Ютландском сражении в мае 1916 года, нерешительность адмирала Витгефта в Порт-Артуре, то, что только царь разрешал во время Первой мировой войны использовать линкоры.
Без сомнения, потеря большого корабля оказывает тяжёлое моральное воздействие на флот и на гражданское население, поэтому их всегда стараются замалчивать, что мы видим на примерах гибели линкора «Новороссийск» в 1955 году и потопления крейсера «Москва» в 2022 году.
Командующие флотом в обоих случаях были сняты. Без сомнения, вице-адмирал Октябрьский опасался, что может поплатиться не только погонами, но и жизнью, примеров он знал достаточно.
Кузнецов писал: «Командование должно уметь принимать решения, не боясь вызвать неудовольствия ни современников, ни историков».
Но более откровенно было бы сказать: не боясь вызвать неудовольствие начальников. В нашей стране любых руководителей всегда меньше всего беспокоило мнение современников, а уж тем более историков.
Имело и имеет значение только мнение вышестоящего непосредственного начальника.
Николай Герасимович совершенно верно писал: «Забота о сохранении кораблей никогда не должна превращаться в самоцель. Конечно, все ненужные корабли следовало вывести из-под удара в тыловые базы на Кавказское побережье.
Но добиваться сохранности линкора и крейсеров во что бы то ни стало, когда поставлена задача «любой ценой удерживать Севастополь», мне представляется неправильным…. Кстати, дальнейшие события показали, что более острого и критического положения, при котором потребовалась бы эскадра, на Чёрном море не было».
Следует при этом иметь в виду, что сам нарком ВМФ признавал, что введение в Севастополь и вывод из него большого корабля «было задачей, по сложности не уступавшей целой операции и включавшей бой с самолётами, постановку дымовой завесы и сложное маневрирование».
Неприятель атаковал Севастополь с 11 ноября по 21 ноября. Но началом обороны Севастополя считается 30-е октября. В этот день в 16 часов 35 минут 54-я береговая батарея под командованием лейтенанта Ивана Ивановича Заики открыла огонь по мобильной группе под командованием обер-лейтенанта Вернера Циглера.
Заике было 23 года, он женился перед самой войной. Окружённая противником батарея вела бой трое суток. Лейтенант Яковлев и два старшины корректировали огонь батареи, перемещаясь в тылу врага.
Для поддержки 54-й батареи направили эсминец «Бодрый». Но его атаковала вражеская авиация. Ранило 50 человек, в том числе и командира корабля. Под командой старпома эсминец вернулся в базу.
Для спасения оставшихся в живых направили тральщик «Искатель» и сторожевые катера № 031 и № 061. Они не смогли подойти к берегу и отправили две шлюпки. По скрученному телефонному проводу с обрыва спустились 28 человек.
Отход прикрывала небольшая группа во главе с командиром батареи. Наравне с защитниками батареи воевали жена командира батареи Валентина Герасимовна и две жены старшин.
Валентина Герасимовна Заика была ранена, но эвакуироваться отказалась, а может быть, у неё просто не было сил спуститься с обрыва.
Ей и её мужу удалось избежать плена, они оба воевали в партизанском отряде. После войны, в 1947 году, Ивана Ивановича демобилизовали в звании капитан-лейтенанта. Его долго считали погибшим. Когда я читал о защитниках этой батареи, возникала масса вопросов.
Его представляли к званию Героя Советского Союза, но наградили орденом Боевого Красного Знамени. Иван Иванович Заика умер 3 января 2009 года на родине в Кременчуге. Интересно, что бы он сказал по поводу войны России с Украиной?
Это был всего лишь один эпизод войны, а написать о нём можно большую книгу, если рассказать о каждой судьбе. А сколько было таких эпизодов!
Его противник, Вернер Циглер, тоже прошёл всю войну. Был награждён высшей наградой, Рыцарским крестом с Дубовыми листьями и Мечами. В 1944 году его тяжело ранило, после выздоровления служил в штабе 5-го армейского корпуса. Взят в плен американцами 8 мая 1945 года.
С 1956 года служил в бундесвере. Вышел в отставку в звании полковника в 1968 году. Умер 15 апреля 2001 года.
Продолжение http://proza.ru/2022/09/17/1292
На фотографии: Иван Иванович и Валентина Герасимовна Заика.