Когда Саломат вернулась, Малика уже готовила ужин, Эркин сидел на топчане и грыз орехи, правда прошлогодние, но очень вкусные, особенно с кусочками лепёшки.
- Ой, что же ты за ужин принялась, Малика? Я бы сама приготовила. И что готовишь... ммм... это что, перец фаршированный? - разглядывая на столе продукты, спросила Саломат.
- Угу, ой... тётушка Саломат, Вы простите, что я самовольничаю! Просто подумала... может что-то другое приготовить? Я увидела перец, вот... - Малика была растеряна, словно её поймали за непристойным делом.
- Ну что ты, дорогая, что ты! Хусан, твой почча, очень любит фаршированный перец, так... фарш же был, что же ты мясо нарезала? - спросила Саломат, глядя, как Малика нарезает мясо баранины и следом, курдючное сало. Она почистила и лук, собираясь его нашинковать.
- Так вкуснее, но если Вы против, я могу фарш положить, - чувствуя неловкость за самовольство, ответила Малика.
- Да перестань. Готовишь и готовь. Ну ладно, не буду вам мешать, - сказав это и не дождавшись ответа, Саломат ушла в дом, отдохнуть.
Вечером, стол накрыли во дворе, поставив хантахту на топчане. Правда, муж Саломат пришёл в десятом часу, но ещё никто не спал, отдыхая после ужина на топчане.
- Ооо, у нас гости дорогие! Ну здравствуй, племянница! - басовитым, громким голосом сказал Хусан, муж Саломат, запросто обнимая Малику.
- Здравствуйте, почча, как поживаете? - смущаясь мужчины, спросила Малика.и
- Добрый вечер, - сказал и Эркин, пожимая протянутую руку Хусана.
- Лучше всех поживаем! Живём потихоньку. Как там в Ташкенте? Не тяжело? Говорят, в магазинах продукты появились, одежда и обувь... всё хочу съездить в Ташкент, сам хочу посмотреть, может осенью и поеду в командировку, - говорил Хусан, присев на топчан и собрав под себя ноги.
Это был мужчина невысокого роста, типичный узбек, коих много, с коротко подстриженными волосами под тюбетейкой, коренастый, плотного телосложения, чернобровый, с крупными чертами лица, улыбчивый, с довольно полными губами, несвойственными для мужчины. Саломат принесла медный тазик и медный кувшин с водой, перебросив через плечо полотенце. Хусан помыл руки, вытер их и начал с аппетитом есть из лягана перец, с салатом ачукчук.
- Да, жизнь стала намного лучше, появились продукты и промышленные товары тоже, - ответил Эркин.
- И хорошо! Война давно закончилась, теперь люди должны жить в достатке, хотя Узбекистан - благодатная земля, люди и в войну не голодали, эвакуированных приютили, многие тут и остались, - говорил Хусан, не переставая есть.
Так, разговаривая обо всём, спрашивая, как поживают родители и родственники, они и просидели до одиннадцати часов.
- Вы устали, спать ложитесь, утром рано вам вставать. Им утром на практику идти, в больнице будут работать, - обращаясь и к Эркину с Маликой, затем объясняя и мужу, сказала Саломат.
- Я со стола уберу, посуду помою, Вы ложитесь, Эркин акя, - сказала Малика, взяв с хантахты грязные ложки и пиалки, из которых сами и пили.
- Я сама всё сделаю, идите, - забирая из рук Малики и ложки и пиалки, сказала Саломат.
- Но... - хотела возразить Малика, но Саломат махнула ей рукой.
- Идите! - сказала она и Эркин с Маликой ушли в дом.
Раннее утро, Малика проснулась и быстро одевшись, умылась и разожгла самовар, лучины и тонкие деревяшки с кусочками угля, лежали в ящике, рядом с самоваром. Когда Саломат вышла из дома, Малика уже накрыла дастархан на хантахте и заварив чай, завернула чайник в полотенце, чтобы чай не остыл. Быстро позавтракав, Эркин с Маликой ушли на работу.
У них были направления из ректората ТашМИ и их поставили в отделение хирургии. В первый же день, ребята познакомились с сотрудниками отделения, заведующим отделением, была пожилая женщина-врач. Месяц, они каждый день приходили в больницу, присутствовали на операциях, а через неделю, уже принимали в них участие, правда косвенно.
Как-то, Эркина попросили подменить врача-хирурга, у него была уважительная причина, он поехал в район под Самаркандом, на свадьбу родственника, а это у узбеков считалось святым делом и не пойти, было нельзя. В эту ночь, Эркин остался вместо дежурного врача и ночью привезли женщину, с острым приступом аппендицита. Самостоятельно, Эркин ещё не оперировал, но больше хирургов не было, дежурным врачом в хирургическом отделении был только он.
- Может начаться перетонит, если уже не начался, у больной высокая температура, готовьте операционную, - распорядился Эркин.
В отделении были две медсестры и один медбрат, но работали они слаженно. Вскоре, инструменты были подготовлены и больную завезли в операционную. Считалось, что аппендицит, операция не сложная. Эркин часто присутствовал на подобных операциях в Ташкенте и Дилором Икрамовна позволяла наблюдать за ходом операции и не только аппендицита, но и по удалению желчного пузыря. Но самостоятельно, сам лично, он операции ещё не делал, помогал и довольно непосредственно, а тут... тут он справился хорошо. Как Эркин и предполагал, аппендицит был в стадии сильного воспаления, ещё несколько минут промедления и он перешёл бы в перетонит. Но Эркин справился и удалил женщине этот нежелательный отросток. Часа два, он сам наблюдал за больной и только потом, убедившись, что температура спала и женщина спокойно спит, велел перевезти её в палату интенсивной терапии. Эту ночь Эркин не спал, сам поставил ей капельницу, под утро, уже поменял её, поставив другую.
Утром, пришла Малика, с мужем на ночь, она оставаться не стала, дом был недалеко и Эркин отправил её домой, чтобы Саломат не волновалась. Утром, заведующая отделением собрала на пятиминутку весь штат отделения. Пришёл врач, хирург отделения, Эркин с Маликой и две медсестры. Говорили об операции, которую самостоятельно провёл Эркин и тут же решили проверить его действия, обследовать больную, прочесть протокол ведения операции. В итоге, завотделением написала поощрительное письмо, в адрес ректора мединститута, в котором учился Эркина. Малика была горда за мужа. Завотделением, Санобар Эргашевна, перед всеми похвалила парня, сказав, что это впервые такое случилось, чтобы практикант самостоятельно провёл операцию, считая, что вырезать аппендицит - это тоже сложная операция.
- Других хирургов в отделении не было и у меня не было другого выхода, я сделал то, что должен был сделать, - ответил Эркин.
Отработав в больнице месяц, Эркин и Малика собрались возвращаться домой, но для себя Эркин понял, что эта практика в Самарканде, ему многое дала и многому научила. Саломат не хотела их отпускать, сказав, что будет скучать по ним.
- Завтра и Хасан, и Тахир приезжают, жаль, не увидим их. А Вы им от нас привет передавайте, тётушка, - обнимая Саломат на прощанье, сказала Малика.
С Хусаном молодые люди простились ранним утром, когда он, позавтракав, ушёл на работу. Саломат приготовила им гостинцы, в бумажные пакетики положила миндаль, чёрный кишмиш, сорта сояки, который сушится в тени и очень крупный и мягкий, арахис и орехи, ещё сушёный урюк и вишню. Малика просила не класть им столько всего, но Саломат ранним утром ещё сбегала на базар и принесла свежий виноград, сорта дамский пальчик и красные яблоки, не забыв и лепёшки. Всё это было сложено в коробку и перевязано бичёвкой. Саломат попросила соседа отвезти их на своей арбе до автовокзала, сосед конечно согласился, тем более, это было не так далеко. Попрощавшись с Саломат, сложив коробку и чемоданы с рюкзаком на арбу, Эркин и Малика сели и сами.
За день до этого, звонил Исроил Вахобович, хотел отправить за ними Рашида, но Эркин опять отказался, сказав, что они сами доедут на автобусе. Он не хотел беспокоить парня, который порожняком должен приехать в Самарканд и забрать их в Ташкент. В Джиззаке, водитель автобуса сделал получасовую остановку, кто-то пошёл по нужде, иные зашли на базар. Эркин купил пирожки с горячим чаем и они с Маликой поели.
Часа в четыре дня, они зашли во двор своего дома. Мехри опа их не ждала, а увидев, радостно воскликнула:
- Дети мои! Приехали, наконец! Без вас дом пустым стал!
Радость, после долгого расставания, всегда приятна, объятия и поцелуи матери и детей... Но немного посидев дома, Малика попросилась поехать домой, сказав, что очень соскучилась по родителям. Мехри опа разделила гостинцы, отложив и сватам, сложила их отдельно в сумку, а когда Малика собралась было поехать домой, Исроил Вахобович и Халима,приехали сами, буквально столкнувшись с ней у калитки. Он знал, что сегодня приезжают дочь и зять и приехав пораньше с работы, решил сам их навестить.
А ещё через пару дней, Малику затошнило. Такого дискомфорта в желудке, она никогда не чувствовала, ещё не завтракая, её вырвало. Правда та близость, в первый день приезда в Самарканд, была единственной, когда они не предохранялись, потом Эркин непременно был осторожен... но всего не предусмотреть. Сначала Малика подумала, что может быть съела что-то не свежее, но вспоминая, что ела вчера, вытирая мокрое лицо, которое помыла после тошноты, она вдруг плюхнулась на кровать.
- О, Аллах! Только не это! - воскликнула Малика, растерянно посмотрев на Эркина, а тот, ни сном ни духом ничего об этом не зная, ранним утром крепко спал, обняв маленькую подушку.
Сладко потянувшись, Эркин медленно открыл глаза и посмотрел на жену.
- Эй, жена? А ты чего не спишь? - проведя рукой по её нежному плечу, спросил он.
- Эркин акя... я этого не хотела... - пробормотала Малика, виновато улыбаясь.
- Не хотела что? - уперевшись локтем о постель и приподнявшись на кровати, спросил Эркин.
Малика хотела ответить, но закрыв рот рукой, выбежала из комнаты во двор, побежав за дом.
- Чёрт! Не может быть! - вскакивая с постели, быстро натягивая на себя брюки, произнёс Эркин, выходя следом за женой.
Умывшись и вытирая лицо, она подошла к нему.
- Ты беременна... - упавшим голосом сказал Эркин, глядя на жену.
- Похоже на то... но нужно сходить к врачу, - ответила Малика, виновато опуская голову, но в душе очень радуясь этому.
- Тут и врача не нужно, но сходить надо. Пока никому не говори, для начала надо убедиться, - сказал Эркин, возвращаясь в дом и проходя в комнату.
- Конечно, - кивнула головой Малика, пройдя следом за ним.
- Скорее всего, это произошло в первый день приезда в Самарканд... ну да... потом я предохранялся... спрашивается, зачем? - пробормотал Эркин, то ли злясь, то ли досадуя на себя или на жену.
Мехри опа, которая возилась под навесом на кухне, с интересом за ними наблюдала, но ей и в голову не пришло, что их могло так обеспокоить.
Было воскресное утро, когда в дом Шакир акя постучались, пришёл Валижон с двумя рабочими, с которыми он договорился насчёт стройки во дворе Шакир акя. Следом приехал грузовик, с кирпичами и шифером. Эркин, услышав шум во дворе и незнакомые голоса мужчин, вышел из дома. Тут, увидев и рабочих и стройматериалы, он сам решил показать, что и как строить.
- Сначала снесёте навес, вот отсюда пойдёт стена новой кухни и до этой стены дома. Дверь будет выходить с веранды, сразу на кухню, окно во двор будет с этой стороны и второе с другой стороны, - говорил Эркин, показывая рабочим, как строить кухню.
- Да это не кухня получается, а целая комната, брат, - сказал тот, что был постарше.
- Ну да, это будет кухня вместе со столовой, здесь мы с семьёй будем обедать, если что-то непонятно, спрашивайте. Да... я сам буду помогать, какие ещё стройматериалы нужны, напишите, - ответил Эркин, показывая рукой и чертя ногой линию на земле.
- Деловой у Вас сын, Шакир акя, правильно всё показал, - сказал Валижон Шакир акя, кивая головой на Эркина.
- Это его дом, пусть делает, как желает, я ему доверяю, - с гордостью ответил Шакир акя.
Кухню строили две недели, ещё дольше занимались отделкой, это оказалось делом не простым, подняли три стены, четвёртая прилегала к дому и дверь шла на террасу, окно решили ставить одно, поэтому привезли раму и дверь. МастерА на Чорсу, где мастерили деревянные окна и двери, постарались для уважаемого Шакир акя, которого знали много лет, работая бок о бок. Валижон помогал до конца, помог достать доски для пола и фанеру для потолка, но оно того стоило, кухня получилась большая, светлая, правда, очаг так и остался во дворе, его перенесли за кухню, вместе с казаном, смастерив небольшой навес и там. На кухне поставили плиту со спиралью, примус и керогаз, газа в те годы в домах ещё не было.
- Что же... так и придётся готовить во дворе? Зачем же тогда кухню строили? - всё же спросил Шакир акя.
- В домах в центре города, уже газ есть, скоро и в махалли будут проводить, - ответил Эркин.
- Скорее бы уже. Хорошо бы было, - сказал Шакир акя.
О том, что нужно пойти к врачу, пока никому говорить не стали, правда, Малика переносила беременность тяжело, всячески стараясь скрывать тошноту и рвоту. Но Мехри опа заметила, что Малика стала беспокойной, бледной и заметно похудела.
- Малика, дочка... ты случайно не заболела? Что тебя беспокоит? - всё же спросила она, когда мужчин не было рядом.
Малика обещала Эркину пока никому об этом не говорить, но Мехри опа так обеспокоенно и с волнением смотрела на неё, что Малика не выдержала этого взгляда матери.
- Ойижон... тут такое дело... я здорова, Вы не волнуйтесь за меня... точно пока не могу сказать... только, я думаю, что у Вас с додажон будет внук или внучка, - стесняясь и смущаясь, еле выговорила Малика.
- О, Аллах, радость-то какая! Наконец-то! Ты не волнуйся, дочка, я никому ничего не скажу, ты мне ничего не говорила, - радостно обнимая Малику, воскликнула Мехри опа, обещая сохранить тайну.
Но с того дня, Мехри опа не разрешала Малике поднимать тяжести и делать тяжёлую работу, от чего девушке становилось и вовсе неловко.
Недели через три, когда кухня почти была готова, осталось только побелить стены, покрасить полы и покрыть лаком потолок, окно и дверь, это делали нанятые Валижоном ребята, Эркин с утра собрался с Маликой поехать в ТашМИ. Шакир акя ушёл на работу, он уходил очень рано, тем более, в летние дни. Эркин всё же сказал матери, что у них с Маликой будет малыш и они должны поехать к врачу. Мехри опа не была артисткой и не смогла сделать вид, что ничего не знает.
- Конечно сходите, сынок, давно надо было пойти, бедная девочка, измучилась совсем, - ответила она и Эркин многозначительно взглянул на жену.
Малика лишь пожала плечами.
- Мама сама догалась, я не смогла скрыть, - прошептала она.
В ТашМИ они зашли в отделение гинекологии и им конечно, подтвердили, что Малика беременна. Эркин был несомненно рад, ему было двадцать шесть лет, он давно мечтал о ребёнке, но тревога, как Малика закончит институт, не покидала его.
- Значит в марте ты родишь... там лето, сессию как-нибудь сдадим, пятый и шестой курс, основные, нелегко тебе будет. Но академический брать не будешь, мама поможет, - рассуждал Эркин, сидя в трамвае рядом с Маликой.
Она же, молча, загадочно улыбалась, поглаживая свой ещё плоский животик.