От Борисыча ушла жена. После 23-х лет совместной жизни. По этому поводу Борисыч ушел в двухнедельный запой. Закрылся в квартире, изредка выходил на балкон покурить. Алкогольный дресс-код был неизменным: треники и растянутая тельняшка ("бывших матросов не бывает").
В старой пятиэтажке все знали друг друга с рождения. И Борисыч как будто бы с пеленок носил только отчество, так крепко оно прицепилось к нему.
Сентябрь случился холодным. Балконные перекуры становились все короче. Под разглядывание созвездий на осеннем небе Борисыч думал о жизни. Его мысли прервал детский плач. Он подумал, что плачет ребенок - так жалобно, тоскливо и одиноко звучало в ночной тишине "уа-а-а". Но прислушавшись, понял, не младенец его зовет, а котенок.
"Бедолага, поди холодно тебе, замерзнешь". Спустился вниз, взял дрожащий комочек, прижал к груди, донес до квартиры, словно драгоценный сверсток. "А ведь мне и дать тебе нечего, но потерпи, потерпи, завтра схожу в магазин, куплю молока и колбасы".
С этого дня начался трезвый период. Котенок оказался кошкой, фантазией Борисыч не обладал, поэтому имя ей так и не придумал. Вечерами они сидели на кухне, слушали старенький приемник, обязательно дожидались прогноза погоды. "Местами по области заморозки", - ласково говорил диктор.
Ночная сигарета перед сном, мысли о вечном - ничего не менялось. В одну из холодных ночей Борисыч подхватил пневмонию, попал в больницу, а когда вернулся домой, там никого не было.
Кошка несколько дней плакала перед закрытой дверью, потом ушла, и никто ее больше не видел.
Сентябрь в тот год выдался холодным.