-Атарбек,- ловко спрыгнув с лошади, протянул мне для знакомства руку чабан.
Я, тяжело дыша и отплевываясь, не мог пока выговорить своего имени.
Казах видел, как только что со скоростью Усейна Болта я бежал ему навстречу и, усмехнувшись, ждал моего ответа.
Наконец, отдышавшись, я оказался способен поддержать разговор.
-Куда он ушел?- спросил мой новый знакомый.
-Туда,- махнул я рукой, показывая на левое ответвление ущелья.
Теплый весенний день. Мы встретились с Атарбеком в горах, на развилке большого ущелья, которое ниже, до места нашей встречи, было скалистым, с почти вертикальными высокими стенами. Далее, наверх, оно распадалось на два ответвления, имевшие уже не такие крутые склоны.
Волк ушел в левое ответвление и уже, наверное, успел подняться на самый его верх. Там начиналось большое плато, которое целиком, до самых Синих гор, занимал Отарский полигон. Теперь зверя уже не догнать, потому что на равнине он, не оставляя следов, мог уйти в любом направлении. Преследовать его на ровном, как стол, огромном тактическом поле можно было только зимой, по снегу. А сейчас снега уже не осталось.
...
По дну ущелья весело бежал полноводный ручей. Продвигаясь потихоньку вдоль него, я надеялся выследить кекликов или бульдуруков, которые могли спуститься на водопой, и пополнить запас добытых сегодня трофеев. На широких разливах, которых после весеннего половодья образовалось немало, могли подвернуться и небольшие утиные стайки.
Мотоцикл я оставил на развилке, а сам начал подниматься в правое ответвление. Удалившись от этой точки метров на сто пятьдесят, я оглянулся и остолбенел. Прямо на мотоцикл снизу ущелья бежал волк. Это был одиночка, чем-то, видимо, напуганный. Он бежал, низко опустив голову и поминутно оглядываясь назад.
У мотоцикла Урал очень удобная коляска. В коляске этой, завернувшись в танковую куртку, спал мой сын. Мотаясь со мной с пяти утра по ущельям, к обеду мой шестилетний охотник притомился и уснул. Он сегодня тоже отстрелялся и добыл пару бульдуруков. С чувством перевыполненного охотничьего долга мальчишка завалился спать.
Стрелять по волку дробью с такого расстояния бесполезно. Пришлось бежать назад, перепрыгивая через камни.
Волк успел приблизиться к мотоциклу почти на десять метров и только тут, заметив его, испуганно шарахнулся в сторону. Через мгновение он уже исчез за поворотом.
Опасаясь, что зверь мог быть не один, я вприпрыжку продолжал свой бег.
И только тут мне стала понятна причина такого поведения волка. Из-за поворота показалась низкорослая чабанская лошадка, на которой ее хозяин преследовал хищника. Наблюдая бегущего ему навстречу охотника, чабан все понял и теперь поджидал меня возле мотоцикла. Преследовать волка дальше не имело смысла. На этот раз серому удалось ускользнуть.
...
Как оказалось, Атарбек - опытный волчатник. Стены в его доме, куда я после нашего знакомства неоднократно приезжал к своему новому другу, были увешаны волчьими шкурами. А у нас с ним сложилась именно дружба, настоящая, многолетняя, наполненная совместными интересными делами.
Про каждого добытого им волка, ситуацию, которая складывалась на охоте, чабан подробно, обстоятельно рассказывал мне, показывая пробоины в шкурах, когда мы неторопливо попивали с ним чай. Здесь же, за чаем, мы и планировали наши совместные охоты. У Атарбека была удивительно образная, правильная речь, идеальное произношение на русском языке без малейшего акцента. Слушать его было одно удовольствие, и я рад, что в моей жизни был этот интересный собеседник.
А про случай тот, когда волк оказался в непосредственной близости от моего спящего сынули, я долго никому не рассказывал.
2010