Шли дни, недели, месяцы, Эркин и Малика заканчивали четвёртый курс, а Эркин, когда началась учёба, как и обещал, пригласил всех одногруппников в кафе и заказал ужин на всех. Вера организовала сбор денег и сама поехала с подругами в универмаг, чтобы купить молодым подарок. Долго выбирать не стали, купили торшер, с красочным абажуром, китайской графики и когда включали свет, на фоне света, на плафоне словно плавали лебеди. Малика была в восторге. Их поздравили все ребята, традиционно пожелав семейного счастья и благополучия, подарив Малике букет цветов. Посидели весело, выпив понемногу вина и плотно поев.
О ребёнке, Эркин конечно мечтал, как и его родители о внуке, но Малике нужно было учиться, а они, будущие врачи, вот и решили подождать до последнего курса, чтобы ребёнок родился после того, как они получат диплом. Мехри опа не заговаривала о ребёнке ни с сыном, ни с невесткой, считала, что они взрослые люди и сами знают, что делать. А Зухра часто заходила к ним с внучками, младшая уже делала первые шаги и непременно говорила Мехри опа, что ж это у неё нет внуков.
- Может Ваша невестка беременна? Всё-таки пять месяцев прошло, как они поженились, Мехри опа? А может она бесплодная? Так не стоит время терять, Эркин может взять другую жену, - так, между прочим, высказалась она однажды.
- Ты что такое говоришь, Зухра? У меня прекрасная невестка, Эркин так любит её, а она в глаза ему смотрит, пылинки с него сдувает. Они словно два голубка живут, какая другая жена? Ты хоть слышишь себя? - воскликнула Мехри опа, злясь на соседку.
- Да мне Вас жалко, Мехри опа! Вы старше меня, Шакир акя старше Батыр акя, у нас уже две внучки, а у Вас ими и не пахнет. А Вы ещё ей браслеты золотые подарили! Что ж Гули не дали? - не унималась Зухра.
- Ты забыла, у нас внук есть и Гули вновь беременна! Ты откуда знаешь, что я дала Гули, а что не дала? Не мути прозрачную воду в моей семье, Зухра, иначе, я калитку заколочу, не буду тебя пускать! Ты о своей семье заботься, часто слышу, как твоя невестка с тобой огрызается, давай, иди! У меня дела! Обед готовить должна, дети скоро придут, они в Самарканд на практику уезжают. Исроил акя договорился с ректором, чтобы и Эркина, и его дочь туда на практику направили, хотели в Булунгур, это под Джиззаком, но Исроил акя уговорил ректора, - сказала Мехри опа, вставая с топчана.
Урюк во дворе отцвёл, вишня сбросила цветочки, отцвела и сирень, начиналось лето.
- Понимаю... отец Вашей невестки большой человек, его руки везде доходят, а она скромная и не скажешь, что дочь такого высокопоставленного человека. Я часто вижу, как его водитель... Рашид, привозит вам продукты и подарки, а мои сваты, в год один раз могут чашку вишни или клубники отправить, - с некой досадой и завистью сказала Зухра.
- Да разве ж в этом дело? Главное, чтобы дети в мире жили, моя Малика за все пять месяцев, что живёт в нашем доме, никогда нам не перечила. Мумин с женой тоже живёт неплохо, да ты им жизни не даёшь! Тебе вечно всё не так да не эдак. Угощаю же и вас, хотя Шакир акя просил свата не отправлять нам ничего, но и его можно понять. Его единственная дочь счастлива, конечно он будет её одаривать, у Халимы кусок в горло не пойдёт, если она о дочери не вспомнит. Ладно, иди, засиделась я, - сказала Мехри опа, уходя под навес кухни.
Зухра недовольным взглядом проводила её и подняв внучку, прошла к калитке в дувале и скрылась за ней. Может зря Мехри опа угощала Зухру тем, что отправлял им каждую неделю сват, вызывая в Зухре ещё большую зависть, но по доброте душевной, Мехри опа ни в ком не видела плохого, считая, что всё делает во благо.
Кухню, Эркин решил за лето перестроить, сделать её закрытой, как комнату, чтобы его любимые женщины не готовили зимой на холоде.
- Сделаю побольше, чтобы можно было на кухне и обедать, и ужинать, место позволяет. Можно ещё один очаг пристроить, побольше, - как-то, ужиная в кругу семьи, сказал Эркин.
Шакир акя эта идея понравилась, он видел, как мёрзнет его жена, теперь и невестка, готовя во дворе, под навесом. Но его и Малику, после того, как они успешно сдали летнюю сессию, направили на практику, сначала записав в Булунгур. Но Исроил Вахобович сам зашёл к ректору и просто поговорил с ним, сказав, что это молодая семья, а там, в общежитии, верно и условий не будет, а в Самарканде живёт его родная сестра, где его зять и дочь смогут проживать и ходить на практику в больницу. Мол, какая разница, в каком городе будет проходить практика. Хамид Закирович не смог отказать Исроилу Вахобовичу и изменил место прохождения практики.
В начале июля, Эркин и Малика, собравшись, уехали в Самарканд, тепло простившись с Мехри опа и Шакир акя. Исроил Вахобович хотел было попросить Рашида, чтобы он отвёз их, но Эркин отказался, сказав, что хочет поехать на автобусе, как он сказал, так романтичнее и их проводили до автостанции. Исроил Вахобович успел из своего кабинета позвонить сестре в Самарканд и попросил её присматривать за племянницей и её мужем.
- Они всего на месяц поехали на практику, прошу тебя, пусть поживут у тебя. Дом наш большой, выдели им большую комнату, где была спальня родителей, - попросил он Саломат.
Женщина очень обрадовалась, ответив, чтобы брат не волновался, она примет их в лучшем виде.
- Как же я по ним соскучилась! Я всё поняла, брат, не волнуйтесь, Халима кеное привет от нас, вот бы и она приехала, а Вы же вечно на работе. Ладно, будьте здоровы, Исроил акя, до свидания, - ответила Саломат.
Эркин и Малика вошли в автобус, следовавший рейсом Ташкент - Самарканд и прошли в конец автобуса, так как автобус был с одной дверцей впереди, сев на заднее сидение. Автобус быстро наполнился, кто-то ехал до Джиззака, кто-то ещё ближе, до Сырдарьи и Гулистана. Тихо разговаривая, молодые люди смотрели в окно. Эркин не стал обнимать жену, понимая, что в Узбекистане так не принято и Малика сидела, не прислоняясь к нему.
- Ойижон так смотрит на внучку Зухра опы, думаю, она хочет внуков, - тихо сказала она.
- Конечно хочет и отец тоже, да и твои родители тоже хотят. У них есть внук от сестры, но они приезжают редко и говорят, внуки от дочери, принадлежат семье зятя. А мы с тобой должны подождать, думаешь я не хочу ребёнка от любимой женщины? Ещё как хочу! Но мы будущие врачи, Малика, а это профессия очень ответственная, мы будем в ответе за жизни людей. Вот получим дипломы, тогда хоть каждый год рожай, - ответил Эркин, едва сдерживаясь, чтобы не обнять жену за плечи и не поцеловать в розовую щёчку.
- Понимаю... ребёнка нужно будет по часам кормить, пеленать... конечно, ойижон будет помогать. Но Вы правы, ещё целых два года придётся подождать, - вздохнув, ответила Малика.
- Меня пленили эти зелёные глаза, нежные щёчки, чёрные брови и алые губки, я очень тебя люблю, родная, с первого взгляда полюбил, как только в тот день ты вошла в аудиторию, - у самого уха, прошептал Эркин, заставляя Малику краснеть и смущаться.
На автостанции города Самарканда, куда они приехали почти через четыре часа, ближе к обеду, они пересели на местный автобус и доехали до дома Саломат. Она приготовила плов и ждала их, а когда они вошли в открытые ворота, издалека пошла им навстречу, с возгласами:
- Ох вы мои красавцы! Ну наконец-то вы приехали! Ты ж моя красавица! Как доехали? А что же вас Рашид не привёз? - обнимая по очереди молодых людей, расцеловав их в щёки, говорила Саломат.
- Ассалому аляйкум, наша благодетельница! Я отказался, захотелось доехать на автобусе и не хотел беспокоить Рашида. Да... тут и Ваш брат с кеное и мама гостинцы Вам передали. Вот, возьмите, - сказал Эркин, ставя на топчан тяжёлую сумку, куда Исроил Вахобович положил консервы, сладости, Халима пожарила катламу и испекла булочки. Мехри опа передала фрукты, которые принёс с Чорсу Шакир акя, пожарила курицу, подумав, что и сын с невесткой поедят в дороге, напекла лепёшки для Саломат и её семьи.
- Ой, спасибо! Столько всего навезли! Кеное неисправима, брат... как мило с его стороны. А это что? Мехри опа передала? Неудобно-то как... - разглядывая содержимое сумки, говорила Саломат.
- Как поживаете, Саломат опа? Почча (муж тёти, старшей сестры) здоров? Хасан и Тахир как поживают? - спросил Эркин, опустив на землю чемоданы и сняв с плеча рюкзак.
- Лучше всех поживаем, всё у нас хорошо, ваш почча на работе, поздно домой возвращается, вечно у него собрания. А вот Хасан и Тахир тоже уехали на практику, в Зарафшан, где горные породы добывают. Они же заканчивают технический институт по горнообрабатываемым породам... вроде правильно сказала... ладно, проходите на топчан, плов готов, наверное, с дороги проголодались, - сказала Саломат, направляясь на кухню.
Эркин и Малика и правда проголодались, поев дома перед дорогой и по дороге, поев лепёшку и запив её лимонадом. Они помыли руки и сели на яркие, из бархата красно-синевого цвета, курпачи. Саломат положила на хантахту, застеленную скатертью, самаркандские лепёшки, мясистые, поджаристые в тандыре, сама испекла самсу и сделала салат ачукчук. Малика хотела помочь тёте, но она усадила её на место, сказав, что та устала с дороги.
- Я знаю, как дорога выматывает, тем более на автобусе, так что сегодня вы отдыхайте. А практика когда начинается? В какой больнице? - присаживаясь и сама напротив молодых людей, спросила Саломат.
- Сегодня воскресенье, завтра к восьми часам мы должны быть в больнице, в первой городской. Это далеко? - спросил Эркин, с аппетитом откусывая горячую самсу.
- Да нет, можно пешком пройти. Мы же в центре города живём, так тут у нас всё под боком. И почта, и больница, и поликлиника, да и административные здания тоже недалеко. Ешьте плов, пока горячий, - сказала Саломат, взяв первую ложку сама, как и полагалось по-старшинству.
- Здорово! Значит пешком будем ходить, ешь, дорогая, у тебя вид усталый, - сказал Эркин, взглянув на Малику.
- Может ты беременна? - вдруг спросила Саломат.
Малика застыла от её слов и даже есть перестала.
- Дорогая Саломат опа... мы решили, для начала закончить учёбу, как только дипломы получим, так сразу и родим, - улыбаясь, ответил за жену Эркин.
- Эээ! Одно другому не мешает! Если Аллах даёт жизнь, облегчение тоже от Него идёт. Не нужно ждать, сколько ещё лет вам учиться? К тому времени, малыш уже подрастёт. Мехри опа поможет, не тяните с этим делом. Вон, невестка соседки Рихси опа, тоооже выжидала, не хотела рожать. А теперь что? Бог не даёт! Нельзя ждать, нужно рожать! Пять месяцев, как поженились и ещё раздумывают! Так... дом наш пустой, мальчики мои уехали, я вам не помеха, так что, чтобы отсюда уехали с радостью для своих родителей. Они же ждут и мечтают о внуках, да разве ж так можно? - успевая и есть и говорить, Саломат хитро улыбалась, посматривая на Малику и Эркина.
Молодые люди, смутившись её слов, переглянулись, но вид Саломат вызвал смех и они засмеялись, наверное представив себе, что Малика уедет отсюда, будучи беременной. Но Эркин пока не планировал детей, слишком серьёзно относился к учёбе, но всё же промолчал, не стал расстраивать Саломат.
- В следующее воскресенье, сходим в Регистан, давно хотел там побывать. Прекрасное сооружение пятнадцатого века, - вытирая губы и пальцы салфеткой, сказал Эркин.
- Что же ты так мало поел, Эркин? - удивилась Саломат, не сказав ему, что живя в Самарканде, не знает историю строительства Регистана, да и бывала там всего пару раз, с подругами.
- Много есть вредно. В воскресенье и вы с нами сходИте, Саломат опа, да и по городу погуляем, - ответил Эркин.
- Дай Аллах, сынок, конечно схожу, чего не сходить... - ответила Саломат.
Малика встала с топчана и принялась убирать со стола. Но Саломат её одёрнула.
- Отдыхать идите, в комнате прохлада, я Вам приготовила комнату родителей, идёмте, провожу вас и никто вам мешать не будет, - сказал Саломат.
От слов тётки, Малика вновь покраснела, но Саломат в этот раз не имела ничего такого в виду, просто хотела, чтобы они и правда отдохнули с дороги. Эркин взял чемоданы и рюкзак и вместе с женой пошёл следом за Саломат.
Комната была большая, с железной, довольно широкой кроватью, на ней спали родители Исроила Вахобовича, красочным сундуком, на котором были сложены одеяла и курпачи, а сверху четыре подушки. На полу лежал большой ковёр и все очень красочно, как и любят таджики. Между двумя окнами стояло трюмо с чистым зеркалом, напротив, у стены, этажерка с книгами и книжный шкаф, полный книг, всё по биологии и медицине.
- Ну вот, эта комната для вас. Отец любил читать, он же учёным был, известным биологом в Узбекистане, родители умерли в один год, с разницей в семь месяцев. Очень любили друг друга, вот и ушли следом друг за другом, - заплакав, рассказала Саломат.
Эркин знал об этом от Малики, но не стал её перебивать, видя, с какой любовью она рассказывает о своих родителях.
- Пусть покоятся с миром, спасибо Вам за всё, Саломат опа. Вы прекрасный человек, достойная дочь своих родителей, говорю Вам это искренне, - сказал Эркин.
- Ой, ну что ты! Папа был учёным, а меня рано замуж отдали, я и институт не закончила. Вот брат, тот молодец. Ладно, разговорилась я, отдыхайте, я вот занавески закрою, чтобы уютнее было, - сказала Саломат, задвигая плотные шторы.
Потом, улыбнувшись Эркину, посмотрев на Малику, она быстро вышла из комнаты. Эркин подошёл к жене и обнял её, снимая с её головы яркую тюбетейку. Её волосы выросли и доходили до талии, отрезать их, Эркин не разрешал, сказав, что теперь она невестка и жена. Он медленно раздел её, так же медленно снял с себя рубашку и лёг с ней на кровать. Она предательски заскрипела металлическими пружинами.
- Ой, что это? - воскликнула Малика, вскакивая с кровати.
Эркин взял с кровати плотное одеяло и бросил на ковёр.
- Иди ко мне, любимая, я очень соскучился по тебе, - протягивая руку, сказал Эркин.
Малика присела, но он тут же положил её на спину и прижав к одеялу на полу, припал губами к её пухлым губкам. Она тут же расслабилась, научившись это делать за эти месяцы и обвила его крепкую шею руками. Ей нравилось водить руками по его крепким, мускулистым плечам и груди, стеснение проходило по мере того, как ей было хорошо от ласковых и нежных прикосновений его губ и рук. Забыв о предохранении, возбудившись, Эркин, заставляя стонать молодую жену и сам застонал, прижавшись к упругому, молодому телу жены. Только потом он вспомнил и подумал об этом.
- Может пронесёт... - промелькнуло в его голове, а Малика довольно улыбнулась, но закрыв глаза, прижалась к крепкому телу мужа.
- Нужно бы искупаться... я во дворе душ видел, давай ты первая, надеюсь, Саломат опа у себя в комнате, - сказал Эркин, вставая и подходя к окну.
Чуток раздвинув шторы, он посмотрел во двор и никого не увидел. Малика, прикрывшись платьем, села на одеяло и смотрела на него.
- Нет никого, давай, надень халат и иди купаться, я следом за тобой пойду, - обернувшись на жену, сказал Эркин, стоя перед ней нагим, смущая её ещё больше.
Она никак не могла привыкнуть к тому, что муж и жена не должны стесняться друг друга, но Малика всё равно стеснялась. Она, продолжая прикрывать своё красивое, молодое тело платьем, открыла чемодан и вытащив халат, быстро надела его на себя. Потом, выглянув за дверь, пробежала через террасу и выскочила во двор.
Вода в душе нагрелась от солнца, сняв халат, Малика с удовольствием искупалась. Чистые полотенца Саломат повесила на гвоздь, сообразив, что они им понадобятся. Надев халат, Малика вернулась в комнату, так и не увидев Саломат. Но когда она зашла в комнату и посмотрела на мужа, то увидела, что Эркин, не прикрывшись, лежал на полу и просто спал. Малика разбудила его, зная, что после близости нельзя лежать "грязным", это большой грех. Поэтому, она разбудила его и отправила в душ.
А Саломат, решив оставить их одних, вышла к соседке, поболтать... а болтать Саломат любила, успевая поведать все новости за полчаса. Но у соседки она просидела много больше, потом вспомнив, что должна к приходу мужа с работы готовить ужин, быстро встала и ушла, забыв и попрощаться. Соседка привыкла к этим её выходкам, поэтому молча проводила её взглядом и принялась за свои дела.