Минус тридцать пять снаружи.... Но в автобусе тепло. Только от замёрзшего окна немного несёт холодом. Да ещё и метель... автобус еле тащится. Уже час назад должны были приехать. Темень за окном. Бабушка там, наверное, совсем замёрзла. А вдруг она подумала, что автобус отменили и ушла, как же я в город попаду без пропуска? Да нет, бабушка дождётся. Она всегда дожидается. Это же бабушка!...
Автобус опоздал почти на полтора часа. Кажется, ещё больше похолодало снаружи. Недалеко от автобуса, сжав плечи и переминаясь с ноги на ногу стояла маленькая старушка в телогрейке, валенках и вязаной шапочке.
- бабуля!...- бросилась я ее обнимать. Немного наклонившись поцеловала в замёрзшие щёки.
- да не надо... чё меня старую нацеловывать... у меня вон и губы потрескались...- ворчала она, как будто уклоняясь от моих поцелуев,- да привееет, привееет...
Вот она ворчит, а мне кажется, что улыбается. Нет, нет... Не кажется. Она и правда улыбается. Не губами. Прямо сердцем. Я же чувствую. И снова ее целую.
- ладно, хватит тут... пошли уже, автобус уедет...
Дома к моему приезду были куплены вкусняшки, что бы сразу с дороги покушать.... А потом обязательно в магазин. Бабушка покупала всё, что я хотела, всё самое вкусное... И тортик. "Калач". Самый вкусный. Это обязательно.
- бери-и, бери-и,- довольно улыбалась она, радуясь то ли моему приезду, то ли то, что может побаловать меня всякими вкусностями....
А утром она пекла блины. Громадные такие, с палец толщиной. Она вообще-то не любила готовить, и рацион её был очень примитивен. Но для меня пекла. Блины. С клубничным вареньем и молоком.
-бабуль, а погадай мне,- клянчила я. Вообще-то это не совсем по её части, да и не умела она особо. Но снова улыбалась...
- чего тебе гадать-то... ну дава-ай,- тасовала она карты,- ой, что-то не нравится мне это,- собирала всё в кучу и снова тасовала,- опять не то,- снова и снова раскладывала она карты...
- вот, это уже хорошо,- бубнила она себе под нос, в очередной раз разложив старые, потрёпанные, где-то заклеенные и дорисованные от руки, карты,- ой, Марийка, смотри-ка аж три короля тебе выпало! Ухажеры какие-то...- хитро улыбалась она,- и желание твое исполнится. Чего загадала-то? Испо-олнится. Ох, деньги тебе падают! Смотри-ка!!! Хм... И откуда это тебе деньги идут, интересно...- снова хитро улыбаясь, косилась на меня моя бабуля...
- ой, ну не зна-аю,- подыгрывала я ей, задумчиво глядя в потолок.
А бабуля уже радостно доставала кулёчек с уложенными в нем купюрами...
- одна, две, три, четыре...- аккуратно отсчитывала она бумажки банка России,- это тебе на Новый год...
Сколько же счастья было в её голубых глазах в этот момент...
- бабулечка! Спасибо большое!- бросалась я её целовать...
Справедливости ради стоит отметить, что и другие предсказания сбывались. Вообще, то что говорила бабушка, всё всегда сбывалось. Вот подарила она ведро груш знакомой: "На тебе, что б болячка твоя прошла..." У той рак кишечника и прошёл. Или хирургу, что отказался оперировать её, боясь подпортить свою репутацию, в сердцах ляпнула: "Я ещё вас переживу!" И пережила, врач-то тот через год и помер. А вот у подруги её муж болел сильно, так бабушка ему травки в аптеке покупала, а подруга заваривала ему эти травки... Как бабушки не стало, так и он ушел через несколько дней... Подруга так и сказала: "Это ведь благодаря Аннушке он жил..."
Ну а мне бабушка только доброе всегда говорила. И гадала только доброе. И радовалась всегда очень, когда у меня что-то хорошее случалось.
Вот и сейчас... приезжаю к ней... Бабулечка моя любимая... Часами сижу на центральной аллее под соснами... Или в парке на качелях... И кажется сейчас прийду домой, а она ворчит, что темно уже на улице, что небезопасно... и кладёт мне на тарелку огромный горячий блин.... с клубничным вареньем...
Помню ещё, летом ехали мы с ней из сада... на самом последнем автобусе. Бабушка последнее время любила на самых поздних автобусах уезжать домой. (До этого вообще пешком всегда возвращалась.) Он шёл от КПП в одиннадцать тридцать, всегда битком забитый подвыпившими мужиками, которые возвращались из гаражей и запоздалыми садоводами. На мне была жёлтая шёлковая блузка, завязанная узлом на животе, черный топик, чёрная короткая юбка-солнце, (которую специально шила для меня моя тётя Лена- жена маминого брата), и зелёные туфли-лодочки на маленьком каблучке. Мы стояли в середине автобуса, я даже не держалась. А бабушка одной рукой висела на поручне, наверное, по привычке. На ней была клетчатая рубашка с закатанными рукавами, спортивные штаны, кроссовки и белая фуражка. Фуражка летом - это обязательно. В свободной руке у неё была огромная корзина с викторией, которую ни в коем случае нельзя ставить на пол, а то помнётся от тряски.На её уставшем лице была едва заметна лёгкая улыбка. Она смотрела куда-то в никуда, вниз... От неё исходило такое спокойствие, даже умиротворение. Казалось, она совсем не замечает, что то с одной, то с другой стороны кто-то постоянно её толкает. Интересно, запомню ли я этот момент? Надолго ли? А через двадцать или тридцать лет вспомню? Я снова посмотрела по сторонам... из открытой форточки доносился свежий воздух, разбавляющий запах перегара. Я вглядывалась в наши отражения в окне автобуса. Снова смотрела на бабушку... И так мне почему-то было хорошо... И даже не смотря на то, что постоянно толкали, то с одной стороны, то с другой... Запомню ли я этот момент?...
Бабулечка моя любимая...
-Помню, как я первый раз полетела заграницу... Как же мне хотелось тебе похвастаться... Я знаю, как бы ты радовалась за меня. И про работу хотела рассказать... как она мне нравится, и как меня там ценят.... Я знаю, как бы ты гордилась. А Юлька-то какая выросла!.. Ты знаешь, у нас всё хорошо! Правда! Ты только радуйся, пожалуйста...
Бабулечка моя любимая...