Однажды старый Ли огорчился. Он забросил все заказы, отмахивался от мальчика, которому незачем стало растирать тушь, и верной служанки, чью жареную лапшу и рис с яйцом больше никто не хвалил, сидел на пороге дома, невзирая на сильный ветер и ливень, и качал грустно головой.
Узнав про это, друг его, старый Ван, презрев непогоду, поспешил к нему.
Придя же, стал убеждать его успокоиться и войти в дом, осушить мокрую голову, сменить одежду и выпить немного рисового вина со свиными ребрышками. Свиные ребрышки, приготовленные самой госпожой Ван и тщательно уложенные в лаковую шкатулку, он принес с собой.
Но не так просто было уговорить старого Ли! Продолжая грустно качать головой, он принюхался ко вкусным ароматам и сказал:
— Хоть и благодарен тебе, друг мой, старый Ван, за заботу, а все же не сможет такое простое лакомство, как свиные ребрышки, утолить мою печаль! Ибо в самое сердце поразила меня грубость современных нравов, и возмущен я, сколь попраны заветы старины и мудрость великих древних ученых мужей!
— Что смутило твой покой? — почтительно осведомился поэт. — Что послужило причиной столь глубокой грусти?
— На днях, — грустно сказал старый Ли, — пошел я на базар, чтобы купить немного того сего, а, в частности, узорчатого шелка для нового платья. И вот, когда я входил в лавку, приказчик, увидев меня, замахал руками и закричал: «Уходи, старик, нет тут ничего для тебя! И так ты набрал уже товару на восемьдесят связок монет, и никто не знает, расплатишься ли, или помрёшь в долгах!»
— Да, конечно, приказчик был груб. Но ведь нельзя отрицать, что ты действительно часто должаешь торговцам.
— Но ведь известно же и то, что, когда у меня появляются деньги, я раздаю долги сторицей!
— И то верно.
— Да и не жадность приказчика огорчила меня. Хотя кто он такой, чтобы вмешиваться в наши с его хозяином расчеты! Потрясло меня то, с какой легкостью расчёл он мои сроки и решил, что достаточно разумен, чтобы решить, сколько дней мне еще суждено прожить! Я видел мать его в пеленках, и, если будет на то воля Владыки небес, увижу в пеленках его внуков! Как посмел он намекать на мою близкую, да еще и жалкую смерть!
Старый Ван покачал головой и сказал:
— Воистину мудр ты, друг мой старый Ли, и тонко понимаешь каноны древности, и глубоко проникаешь в помыслы людские!
Так проговорили они еще минут десять, а потом, совершенно мокрые, вошли в дом, где уже ждало их дымящееся блюдо риса с яйцом. А никто не станет отрицать, что свиные ребрышки особенно хороши, когда едят их с рисом с яйцом!