- Добро пожаловать в Нью-Йорк, - первое, что говорят нам в аэропорту Джи Эф Кей.
И вот он - Нью-Йорк. Самый знаменитый город мира. Столица мирового империализма. Манхэттен, Бродвей и все такое. А нас - трое. Я, дочь, внук Алекс. Алекс - суровый пятилетний малыш со склонностью свирипеть, если ему что-то нравиться. Дочь в командировке, а мы сбоку с припеку. На дворе зима. И холодно, черт возьми. Правда, морозы не сибирские, но минус десять, да еще с ветерком - штука неприятная. Поражает полнейшее отсутствие детей. Также поражает немыслимое количество гостей - азиатов, то есть китайцев.
- Мадам, ваши документы. О, вы не одни. А с ребенком? О!!! А!!! Дороти, иди сюда. Посмотри, какая прелесть. Какой чудесный малыш! О!!!
Алекс излишнего внимания не любит, поэтому хмурится. Это не проходит незамеченным. Тут же откуда-то снизу портье достает две мягких игрушки - белочку и зайчика.
- Какую хочешь?
Алекс хватает обе.
- А собачки нету?
Дружный смех. Дороти достает собачку.
- Ты такую собачку хотел?
- Да, такую. А чипсов у вас нет?
- Алекс! - одергивает мать, - Успокойся. Скоро мы пойдем кушать.
Алекс забирает игрушки и нехотя отходит.
- Па, - обращается дочь ко мне, - мне надо зайти на работу. Это здесь же, через дорогу, в Крайслер-билдинг. Вы здесь в вестибюле подождите меня, я через час буду.
Я судорожно думаю, чем бы занять ребенка. Впрочем, через минуту Алекс сам находит себе занятие. В центре фойе находится фонтан, который пока не работает. На дне бассейна уйма медяков. Алекс спускается в бассейн и начинает чинно-степенно монетки собирать.
Делать нечего, сижу - смотрю. Проходит минут сорок - и все монетки собраны. И тут, к вящему удивлению зрителей, начинается фейерверк - Алекс бросает монетки обратно в бассейн. Бросает горстью. Один из зрителей начинает хлопать. Общество окружает место действия и внимает происходящему. У Алекса бенефис. Пик славы. Увы, монетки кончаются, уставший ребенок отдыхает и в эту минуту подходит мать.
- Алекс, что бы ты хотел на обед?
- Борщ.
- Алекс, ну откуда я тебе возьму борщ? Тут рядом есть пицца. Ты же любишь пиццу. а?
- Борщ.
- Что за вредный ребенок, - возмущается дочь, - дома мы борщ не кушаем, а в Нью- Йорке, видите, ли у него аппетит разыгрался.
Поиски русского ресторана продолжаются несколько минут и в результате дочь объявляет, что искомый ресторан находится в десяти минутах ходьбы.
На улице холодно. Мороз. Скользско. Спотыкаясь и укутавшись шарфами мы, словно немцы под Москвой, бредем в нужном направлении. Ветер, собака, дует прямо в лицо. На полдороге Алекс не выдерживает. Алекс молча ложится на снег.
- Вставай.
Молчание.
- Алекс, ну прошу тебя!
Ноль реакции.
Пришлось нести его на руках, чего он, собственно, и добивался.
В ресторане жарко. Ярко освещено. Однако, очень странно, что никого нету.
- Вам чего?
- Борщ. Две тарелки.
- Борща нету. И скажу сразу - здесь нет и водки. Вообще напитков, выше двадцати градусов.
- Послушайте, это действительно русский ресторан?
- Увы, да. Раньше все было, но два месяца назад здесь была стрельба, убили человека и нам запретили продажу крепких алкогольных продуктов. А борща нет, потому что его никогда не заказывают.
- Алекс, ты согрелся?
- Алекс кивает.
- Отлично, по дороге мы видели иранский ресторан, вот туда и пойдем. Одевайтесь.
Ресторан полон. Оживленно и весело. Практически все - мужчины. На нас косятся, но усаживают и моментально принимают заказ. Проходящий мимо нас крепкий, бородатый человек на миг останавливается, пялится на Алекса и вдруг наклоняется к нему, щелкает ребенка по голове, затем целует в то же место и, улыбаясь, что-то выдает на своем языке, после чего отходит и усаживается спиной к нам за соседний столик. Мы удивлены, Алекс разозлен и сосредоточен. Пользуясь тем, что мы с дочерью обсуждаем происшедшее, Алекс снимает с ноги тяжеленный сапожок, берет его и направляется к иранцу. Мы понимаем его замысел, но слишком поздно. Ботинок обрушивается на голову злодея. Иранец вскакивает, как ошпаренный. Иранец хватается за голову. Иранец смотрит на Алекса и... начинает счастливо смеяться. Смеется весь зал К Алексу подскакивают друзья иранца. Тискают, целуют. Далее разряжаются целой речью о будщем богатыре. Иранец передает нам визитку.
- Окажу вам любую помощь. Ваш ребенок - чудо. Будущий богатырь!
Мы вызываем такси. В машине ребенок засыпает. Тащим его в номер. Принять душ или ванну сил нету. Засыпаем. Первый день в Нью-Йорке подходит ко сну. Беспрестанно воют сирены. Нам все равно, нам это не мешает. Под вой сирен и бесконечных огней Большого Города засыпаем мертвым сном.