Восьмое марта близко-близко, я начинаю пить женьшень.
Не подведи меня пиписька в Международный женский день!
Вениамину тридцать пять; мужик он крепкий и ростом не обижен, мастер на все руки и хороший семьянин, непьющий и спортсмен. Как написали бы в служебной характеристике: во всех отношениях товарищ положительный.
Всё у него в жизни сбылось и получилось. На работе ценят и уважают, дом - полная чаша, семья крепкая, а жена любящая. Друзья и соседи по-хорошему завидуют ему:
- Счастливый ты, Вениамин Петрович!
Счастливый, да не совсем. Если бы они только знали про его заботу! Если бы знали про его печаль! Но никому он о об этом не говорит, об этом он молчит, проблема то деликатная (дальше читать шёпотом): фаллос у него маленький…
Да и фаллосом это безобразие назвать нельзя, в лучшем случае писькой. В детстве это его не огорчало, а вот в армии, когда их рота мылась в бане, хоть караул кричи, срам один! Вокруг него дефилируют сослуживцы, имея таких красавцев, что залюбуешься: поросята без ушей. Ему же приходится сидеть в уголочке и не высовываться, быстрее намылиться, окатиться и пулей одеваться.
Когда он влюбился в Нинку, то до свадьбы даже намёков ей не делал о половой близости, боялся проколоться. А когда они легли в постель, то жена как будто и не заметила изъяна, вроде так и должно быть. Но он был уверен, что это она из жалости, просто не хочет обидеть его. Вот эта жалость и угнетала Веню со страшной силой.
- Сама, небось, о другом мечтает…
Что там говорить, завидовал он соплеменникам с большими достоинствами и мечтал сделать операцию с плохо запоминающимся названием лигаментотомия. Она позволяла увеличить половой член на шесть сантиметров, и стоило это удовольствие двести тысяч рублей. Двадцать тысяч, которые у него были накоплены, хватало на прирост лишь в шесть миллиметров.
- Мизер, стоит ли мараться!
Однако Веня привык добиваться поставленной цели и купил специальный гель для растягивания члена с символическим названием «Распутин». Теперь каждое утро он перед уходом на работу втирал гель в пенис и прикреплял к оному изготовленный из свинца грузик.
Целый день Вениамин оттягивал свой аппарат, а вечером измерял его линейкой и испытывал. Результат был, но настолько ничтожный, что Нинка ничего не замечала и никак себя не проявляла. А ему хотелось отличиться и порадовать любимую.
- Ну что ж, не получается увеличить длину - увеличим толщину, - не сдавался он.
В хозяйственном магазине Вениамин купил дюймовую стальную муфту, которой сантехники сращивают трубы, пришёл домой и стал её примерять.
- Как тут была! – обрадовался он.
Восьмое марта был нерабочим днём, и Веня, ближе к обеду, сходил в магазин, купил цветы, бутылку муската, коробку конфет и поздравил жёнушку. После праздничного застолья он отправил сына Саньку гулять, а сам навернул муфту и стал ластиться к супруге; Нина была не против.
Всё испортил Санька. Он вернулся, стал настойчиво стучать в дверь и реветь:
- На улице колотун, мокрый снег пошёл, хороший хозяин…, а вы меня?!
Пришлось отложить мероприятие и свинчивать насадку, но не тут-то было! Пережатый муфтой детородный орган посинел, невероятно раздулся и начал причинять боль. Когда боль стала невыносимой, Веня во всём признался жене, и та вызвала скорую помощь.
Через двадцать минут он уже лежал на операционном столе с диагнозом «защемление полового члена». Хирург, глядя на измученного мужика и его писю, озвучил приговор:
- Пережат отток крови, может начаться некроз тканей, будем ампутировать.
- А как же мне жить без него? Доктор, умоляю…
- Ладно, вызовем спасателей.
Полтора часа спасатели колдовали над Вениамином Петровичем: крепили муфту струбцинами, просовывали стальные подкладки, резали её специальной фрезой, беспрерывно охлаждая водой и, наконец, две половинки распиленной железки звякнули в мусорном ведре.
- Придётся задержаться у нас на недельку, приведём вас в порядок и уберём отёк. Сейчас вас определят в палату, - распорядился хирург и ушёл. Веня, не теряя времени, оделся, выпрыгнул в окошко и прибежал домой.
Они долго стояли, обнявшись в прихожей. Жена плакала, а муж мотал головой и мычал:
- Ох, и натерпелся я страху, на всю оставшуюся жизнь хватит…
- И чего ты навыдумывал, голова садовая, я тебя люблю таким, какой ты есть и не надо мне никого. Ни с длинным, ни с толстым…