В очереди за живым пивом в парке встретил знакомого юриста Алексея. Он сиял от счастья, как медный пятак. Жена разрешила бедняге на выходных часок погулять. Однажды я видел его супругу. С такой не забалуешь.
Мы взяли по кегу и присели в тени поболтать.
Привожу его рассказ.
«Всю ночь играл в танки. Под утро решил чуток передохнуть. Прилег вздремнуть на любимом матраце. В чем воевал, в том и уснул.
На заре получил мощный тычок ногой в бок. Благоверная жёстко потребовала сходить за хлебом. Слово «нет» она не понимает. Выросла в селе и до сих пор считает, что только утром хлеб всегда полезный и свежий. Спорить бессмысленно, могут банально и больно избить старой скалкой.
Мне вручили авоську и дали денег ровно на одну булку.
Микрорайон встретил обычной летней жарой. С самого утра столбик термометра прилип к 30-ти по Цельсию.
Когда я вышел из подъезда, мимо неспешно шла вереница крепких потрепанных парней. Бойцы явно были после вчерашнего. Я подождал, пока пройдет последний воин, и пошел за ними.
Как назло, мой облик ничем не отличался от их вида. Такие же замызганные шлепки, мятая футболка и потерявшие свой цвет шорты. Со стороны мы смотрелись, как волчья стая, и я замыкающий, альфа-самец. Вожак.
Путь до магазина лежал через квадрат из нескольких многоэтажек. Наверно, вся местная свободная популяция и их гости вышли в то утро на улицу. Мне попались на глаза люди, которых я не видел уже лет двадцать. Встретились кузены одноклассников, свояки шуряков, золовки своячениц и т.д.
Вся эта рать смотрела на нас осуждающе. Дескать, вот шантрапа, кутили всю ночь и бредут в подвал отсыпаться. Живут одним днем. И этот с ними, интеллигентишка вшивый. Ну, не объяснять же народу, что я иду сам по себе, меня жена послала за хлебом. Не поверят. И еще больше начнут презирать, что подкаблучник.
Магазин почему-то был закрыт. И вывеска куда-то делась. Постояв немного возле запертой двери, я пошел домой.
Делать особо было нечего, снова прилег на матрац и тут же уснул.
Проснулся от чуть более мягкого тычка.
— Иди за хлебом, – моя мегера не собиралась сдаваться. — И бери только свежий, ржаной. Пшеничный не покупай, от него толстеют. Не принесешь – до вечера без еды.
Магазин по-прежнему был закрыт.
Дабы не злить свою скво, купил хлеб в гастрономе. По мне так внешне булки ничем не отличались. Хлеб как хлеб.
Никогда нельзя недооценивать сидящую на диете мадам. Количество калорий, жиров, белков и углеводов тщательно рассчитано и не дай бог что-то нарушить.
Оказалось, я принес не то. Крику было до обеда. Вспомнили все мои грехи.
Со злости решил тоже показать зубы.
— Сколько можно худеть?! Ты уже и так кожа да кости. Скоро легко пролезешь в замочную скважину.
Жинка была вне себя от ярости. Как же, бесправное забитое существо вдруг подало голос. Это чревато бунтом. Чернь надо сразу ставить на место. Репрессии неизбежны. Я приготовился к экзекуции.
Внезапно моя краля остановила полет скалки на половине пути.
— Что, правда? А ну, быстро ответил!
Чёрт его знает, что она имела в виду. Надо бегом соглашаться, пока не поздно. Я же вожак.
— Конечно. Само собой.
Чего не скажешь, лишь бы не прилетело.
Смена настроения моей благоверной была мгновенной.
— Ладно, живи. Иди ешь, борщ сам разогреешь.
В тот момент я был готов съесть даже жареных птицеедов.
Вот так одна прогулка за хлебом ранним утром делает с человеком чудеса. Еще вчера я бы не рискнул огрызаться и перечить своей молодайке. А сейчас бесстрашно все высказал ей в лицо. И даже не был избит. Более того, меня еще и накормили. Конечно, сам борщ уже смело просился в музей. Да и хлеб, который я принес, оказался не ахти. Но это не имеет большого значения. Теперь у нас равноправие. А то сразу после регистрации брака в загсе настала тирания. Раньше я отдавал жене всю получку. Теперь у меня забирают только половину. Вторая часть уходит на коммуналку, еду, сигареты и пиво. Уже прогресс. Так что, учись, молодой. Бабы – они те ещё штучки в брючках. Их надо держать в узде. Как я».
Я смотрел на приятеля и не мог понять, шутит он или нет. Внешне Алексей не изменился. Лексика та же. Одежда и обувь в норме. Но все же что-то в нем было не так.
И только вечером, после кружки крепкого сладкого чая с бургером, до меня дошло. Я понял, что изменилось в моем знакомом. Взгляд. Так смотрит человек, которому больше не надо никому ничего доказывать. Он ни от кого не зависит и ничего не боится.
Кроме жены.