Кружевную листву винограда
над кистями податливых слез
отведи от меня – мне не надо,
зря ли в землю сухую я врос?
Пусть скорей выгорает остаток
старых влаг, неисточенных жил,
чтоб вокруг бедуинских палаток
тощий пес мою ночь сторожил.
Для чего ты взяла меня в руки,
почему не оставила там
где вкушал я блаженные муки
одиночества сладкого срам?
Я у жизни лежал под ногами
как овчины разорванный клок.
Не судился, усталый, с богами,
все прощал им, хоть верить не мог.
Только мало как видно мне боли,
не за все я провины казнен,
был я поднят с земли не тобой ли
тосковать до скончанья времен?
Будто снова наполнились мехи,
зазвучала певучая речь…
Мнил в твоем упоительном смехе
я дыхание жизни сберечь.
Думал, смерти не будет с тобою...
Пронеслась и погасла звезда.
Что ж, обману я сдамся без бою.
Все пропало. Совсем. Навсегда.