- О чём это Вы, мама? Я что-то не пойму Вас... какая родословная? Мы никогда не говорили об этом и когда меня принимали в комсомол, я сказал, что мои родители... отец кузнец, мама домохозяйка... да и в партию вступал так же, в смысле, мои данные пришли именно так. Я ничего не понимаю... - Эркин был растерян, ведь таким образом, он предавал дело партии, свои принципы... так ему казалось.
Парень думал, что теперь он не имеет морального права быть коммунистом, где должно быть всё по совести, по чести и правдиво.
- Прости, сынок, но время было такое, не могли мы с отцом... впрочем, отец твоего отца был просто помощником у моего отца... да и работал он всю жизнь простым кузнецом. Твоего деда, Бурибая, расстреляли советы, но я на них не в обиде. Всю жизнь мы с отцом жили по совести, богатыми никогда не были и нам стесняться нечего, ни перед людьми, ни перед Аллахом, сынок. И ты никогда не склоняй головы, иди по жизни, с гордо поднятой головой. Мы с твоим отцом ничего не сделали, чтобы бояться или оправдываться. Исроил Вахобович, его можно понять, он испугался за дочь и больше, за свою должность, я его не осуждаю. Девушек так много, ты учись, стань доктором, ведь неважно, кем были твои родители, главное, какими людьми они были. Мой отец был достойным человеком и я горжусь им, - тихо говорила Мехри опа, словно боялась, что её услышат.
- Я понял Вас, ойижон... я понял... - поднявшись и глядя в пустоту, ответил Эркин.
Ему нужно было остаться одному, он должен был всё обдумать. Только парень понял одно, Малику он кажется, потерял. Тут он почувствовал, насколько она ему дорога, внутри него сжалось, словно не хватало воздуха. Казалось, он сейчас просто задохнётся. Эркин вышел во двор и голубоко вздохнув, поднял голову и посмотрел на хмурое небо. С утра светило солнце, а тут оно резко скрылось за тучами. Эркин зашёл в свою комнату и лёг на кровать. Он долго раздумывал, словно принимал решение, от которого зависела его дальнейшая жизнь.
Вечером, пришёл Шакир акя и Мехри опа шёпотом сказала ему, что всё рассказала сыну. Но за ужином об этом вовсе не говорили, словно ничего не произошло.
Месяц прошел быстро, началась сессия, которую Эркин успешно сдавал, у него не было ни одного "хорошо", только "отлично" и Дилором Икрамовна предполагала, что Эркин с такими успехами тянет на красный диплом и пророчила ему поездку в Москву или Ленинград, чтобы он поступил в аспирантуру и там же защитил диссертацию.
- Как же хорошо, что мы его тогда приняли без экзаменов... впрочем, он прошёл экзамены индивидуально и много строже прочих, - говорила Дилором Икрамовна Хамиду Закировичу, который иногда спрашивал о том парне, который пришел тогда, в сорок пятом, с орденами на груди.
Сессию Эркин сдал на отлично, начались каникулы. За всё это время, он ни разу не заходил к Исроилу Вахобовичу. Проходил мимо, было желание зайти, но пересилив себя, он уходил прочь.
В первый день каникул, он намеренно вышел из дома и поехал к дому Малики. Разлука стала настолько нестерпима, что он решил поехать в Самарканд, чтобы увидеться с Маликой и поговорить с ней. Он должен был её увидеть, решив, что он или расстанется с ней навсегда, или, если будет нужно, просто украдёт её и они тайно поженятся. Кто тогда помешает им быть вместе? Эркин был умным парнем, прошёл войну, видел смерть и сам был на грани смерти, но побороть чувства, ему было не под силу. Он знал, отцу это не понравится, но ничего не мог с собой поделать. И парень твёрдо решил действовать, а там, будь что будет, рассуждал Эркин.
Дверь на звонок открыла Халима, но увидев Эркина, побледнела и испуганно хотела захлопнуть перед ним дверь. Эркин тут же упёрся руками в дверь и вошёл в прихожую.
- Здравствуйте, Халима опа! Выслушайте меня, прошу Вас! - воскликнул Эркин.
Халима, заплакав, прошла в комнату. Женщина похудела и осунулась, кажется, уставшие глаза не просыхали от слёз.
- Я должен её видеть, прошу Вас! Мне нужен адрес в Самарканде, никто знать не будет, что я узнал адрес от Вас, - вмолился Эркин.
- Ах, сынок... я и сама измучилась. В воскресенье ездила к ней, Исроил акя хочет замуж её выдать, а она говорит, что в тот день, она покончит собой. Я дам тебе адрес, а там... что будет, то будет. Я боюсь за неё, пусть меня муж из дома выгонит, но я дам тебе адрес! Увези её, что он сделает после того, как вы поженитесь? А как же твои родители? - испугавшись, спросила Халима.
- Не думайте об этом, Халима опа, всё будет хорошо, верьте мне, - ответил Эркин.
Халима была измучена, живя в тревоге за единственную дочь, хотела уже сама искать Эркина, пойти за ним в ТашМИ, поэтому она написала адрес и Эркин тут же ушёл и на следующий день, сказав родителям, что весь день его не будет, выехал в Самарканд.
- О, Аллах, помоги им... - прошептала Халима, закрывая за парнем дверь.
Задолго до этого, Исроил Вахобович в тот день, когда к ним приходили Шакир акя и Валижон, проводив их, вместе с дочерью и женой приехали в Самарканд, где он родился и вырос, закончил сельскохозяйственный институт и медленно поднимался вверх по карьерной лестнице, пока его не направили в Ташкент, где он возглавил основной отдел в министерстве сельского хозяйства. Родители его умерли, оставалась сестра Саломат, которая жила в родительском доме, недалеко от Регистана.
Увидев брата, его жену и дочь, которые два года назад уехали в Ташкент и всё это время носа не казали, Саломат была удивлена, если не сказать, потрясена. Сначала она подумала, что её старший брат Исроил вернулся назад и наверное, хочет поселиться в отцовском доме, так сказать, отобрать у неё дом. Поэтому, при виде брата и его семьи, первой её реакцией был испуг и недовольство.
- Исроил акя? Кеное? Зачем вы вернулись? - спросила Саломат, женщина лет сорока, с красивыми чертами лица и пышными формами.
В красивом платье из ханатласа, красочной безрукавке из бархата, вышитой золотом и не менее красочным платком на голове, она выглядела молодой и красивой.
- Для начала здравствуй, сестра! Я в свой дом вернулся! Давай пройдём и поговорим. Мы с дороги, на стол готовь, Хусан дома? А племянники? - отстраняя сестру и проходя в дом, спросил Исроил Вахобович.
С сестрой они были погодки, Саломат вышла замуж за Хусана, который был младше своего брата-близнеца минут на пятнадцать и у них родились близнецы, видимо, сработали гены отца. Парни были взрослые, им было по двадцать лет и оба учились в институте. Имена близнецам, по велению Всевышнего, было предначертано с рождения, Хасан и Хусан, но и отца звали Хусан, поэтому имя младшему сыну было дано, как и полагалось, Тахир. Хусан, отец мальчиков и муж Саломат, по протекции и при поддержке Исроила Вахобовича, работал в министерстве начальником промышленного отдела и жили они, по меркам того времени, очень даже неплохо.
Саломат зашла следом за братом, его женой и дочерью. Они прошли в огромный зал, довольно богато обставленный, на столе стояли вазы со сладостями, как и полагалось в узбекских семьях, в случае прихода неожиданных гостей, хотя они и были таджиками. Сняв пальто и меховую шапку, Исроил Вахобович сел на диван, он устал с дороги, правда, по дороге они поели, но поесть он не отказался.
- Хусан акя на работе, он поздно приходит, говорит, у них каждый день собрания. А дети уже должны прийти, - сказала Саломат, когда все сели за стол.
- Ты, сестра, не волнуйся, мы с Халимой скоро уедем обратно, да... вот Малика останется тут, у тебя поживёт, в отцовском доме. Я надеюсь на тебя, знаю, ты любишь её, словно родную дочь. Пусть тут закончит медицинский институт, а потом я устрою её в лучшую больницу в Ташкенте, - сказал Исроил Вахобович.
Саломат по их лицам поняла, что произошло нечто грустное, но спрашивать сама не стала, подумав, что брат сам должен рассказать, или Малика ей непременно поведает.
- У меня в казане шурпа варится, ждала своих мужчин, я сейчас... - вставая со стула, сказала женщина и тут же вышла из зала.
- Халима? Помоги ей, только держи язык за зубами, - сказал Исроил Вахобович жене, кивнув ей головой на дверь.
Халима тут же встала и вышла, Малика сидела, опустив голову, кажется, она смирилась со своей участью, хотя всю дорогу, не переставая плакала.
- Ты моё сокровище, дочка! Так нужно было, иначе, меня бы с работы выгнали и у тебя были бы неприятности. Ты ещё молодая, всего не понимаешь, но знай одно, я всё делаю только ради тебя! Кстати... за своего сына тебя сватал Нуритдин акя, это начальник отдела сбыта, в министерстве сельского хозяйства, где я работал. Говорит, его сын, увидел тебя, голову потерял. Весной приеду и сыграем твою свадьбу на весь Самарканд. Надеюсь, Нуритдин акя ещё не женил сына, а этого Эркина ты быстро забудешь, дочка, верь своему отцу, - ласково хлопая по нежной ручке дочери, говорил Исроил Вахобович.
Но мысли Малики были в Ташкенте, она тосковала по Эркину, не понимая, почему их разлучили, когда дело шло к свадьбе.
- Я не выйду замуж, ни за кого не выйду! Лучше старой девой проживу, но другому принадлежать не буду! Руки на себя наложу! - резко убирая руку и взглянув на отца, воскликнула Малика.
Видимо, мысли, что не давали девушке покоя, вырвались из её сердца. Вскочив на ноги, она выбежала из комнаты и тут же наткнулась на парней- близнецов, испуганно отпрянув назад.
- Малика? Там стоит машина со столичным номером, а мы думаем, кто же это к нам из Ташкента приехал? Дядя с тётей тоже приехали? - спросил Хасан, старший из братьев.
Малика, ничего не ответив, побежала на кухню.
- Мамочка, не оставляйте меня тут! Увезите в Ташкент! Я должна его видеть! Я умру без него! - упав на грудь Халимы, воскликнула Малика.
Халима, обняв дочь, пыталась её успокоить, всё же поглядывая на Саломат.
А та, ничего не понимая, с сожалением смотрела на них.
- Да что происходит-то? Объяснит мне кто-нибудь, наконец? - не выдержала Саломат.
Халима хотела было ответить, что ничего не произошло, но Малика, не выдержав, бросилась тёте на шею, словно искала у неё защиты. Как говорится, утопающий хватается и за соломинку.
- Тётушка, помогите! Меня разлучили с любимым, а я умру без него! Я всё равно убегу! - рыдая, выкрикивала Малика.
- Тише, дочка, папа услышит, - молила Халима.
- Успокойся, девочка, я сама поговорю с твоим отцом. Где это видано, чтобы любящих разлучали? Тише, родная, успокойся, - гладя Малику по голове, говорила Саломат.
- Давайте для начала поедим, тебе тоже поесть нужно. Твоя тётя всё уладит, дочка, пошли в зал, поедим. Вон и браться твои с института вернулись. Халима, неси это брату и себе, - давая женщине две косушки с деревянными ложками, сказала Саломат.
Когда Халима вышла, с беспокойством оглядываясь на дочь, Саломат налила ещё супа и посмотрела на племянницу.
- Знай, дочка, твой отец практичный человек и просто так ничего делать не будет. Может твой парень ему не понравился, а? - тихо, поглядывая на дверь, спросила Саломат.
- Не знаю, тётушка, мне ничего не говорят, а Эркин... он такой хороший! Умный, красивый, он лучший в нашей группе, он будущий врач! Таких больше нет, - ответила Малика, с надеждой глядя на тётю.
- Странно... ладно, разберёмся, я сама вам помогу, только тихо... пошли и ты должна меня слушаться. Сейчас ты поешь и отдохнёшь, брат, кажется, сегодня хочет уехать и кеное тоже? Всё будет хорошо, детка, влюблённые должны воссоединиться, - сказала Саломат, подмигнув племяннице и отдавая ей две косушки.
Взяв ещё две, она вместе с Маликой прошла в зал, где Исроил Вахобович с аппетитом ел шурпу, а Халима с тревогой поглядывала на него.
- Тахир, сынок? Позови Рашида, чего ему в машине сидеть? Нехорошо это, иди, сынок, - не переставая есть, попросил Исроил Вахобович.
Вскоре, в комнату вернулся Тахир вместе с Рашидом, парень, стесняясь, сел за стол. Исроил Вахобович поглядывал на дочь, но увидев, что она начала есть, успокоился. После трапезы, прощались недолго. Саломат для приличия предложила остаться на ночь и дождаться Хусана, но Исроил Вахобович сказал, что утром должен выйти на работу.
- Саломат, сестра... я доверяю тебе своё сокровище, головой за неё отвечаешь. По возможности, буду приезжать, проведывать и её, и вас, но после Нового года, раньше никак. Конец года, сама понимаешь, а потом нужно будет разрабатывать планы посевной... но я постараюсь. Дочка, смирись, родная, весной выйдешь замуж за сына Нуритдина акя и забудешь обо всём. Парень с блестящим будущим, работает в горисполкоме, институт закончил с отличием, будет мне достойным зятем, - положив руки на плечи дочери, говорил Исроил Вахобович.
Наконец, они вместе с Халимой, сев в машину, уехали, Саломат с детьми и Маликой, проводив их, вернулись в дом.
- Тётушка, мне нужно вернуться в Ташкент, помогите! - едва войдя в комнату, воскликнула Малика.
- А вот торопиться мы не будем, ты обещала меня слушаться, дочка. Давай присядем и поговорим, - сказала Саломат, присаживаясь на диван, с красивым красочным покрывалом, как любят таджики, всё яркое и красочное.
Малика, с надеждой, молча ждала, что скажет Саломат. Немного помедлив, словно испытывая терпение Малики, Саломат лукаво взглянула на неё.
- Обычно, разлука и расстояние - это проверка для влюблённых, поняла? - начала говорить она.
Малика покачала головой, глаза её блестели.
- Если твой Эркин тебя любит по-настоящему, он непременно приедет за тобой. Если же нет, то о таком и жалеть не стоит. Давай мы успокоимся и не будем торопиться, хорошо? Послушай моего совета, дочка, тётя тебе плохого не посоветует! Или ты будешь меня слушаться и в конце-концов воссоединишься со своим любимым, или я умываю руки, а ты, своим нетерпением, точно поставишь точку между вами. Я ведь хочу, чтобы твой отец не смог противиться вашему союзу, так не испорть всё и наберись терпения! Поняла? - спросила Саломат.
- Хорошо, я сделаю всё, как Вы говорите. Но сколько придётся ждать? - не унималась Малика.
Саломат улыбнулась, понимая, что девочка искренне полюбила.
- Эх, любовь! Юные года! Обещаю, вы будете вместе, но! Если он действительно тебя любит, поняла? Ну а если же нет, если он за тобой не приедет, тогда прости, я ничего делать не буду. Но сама ты, первая, к нему не поедешь, - заявила Саломат.
И Малика смирилась, доверившись тёте, понимая, что таким образом и правда узнает, искренне ли любит её Эркин.
- Как же он меня найдёт? Он ведь Вашего адреса не знает, тётушка... - вздыхая, произнесла она.
- Захочет - найдёт! Он ведь знает твою фамилию, а? - лукаво подмигнув, сказала Саломат.
Малика немного успокоилась, перестала плакать и набралась терпения, хотя это было совсем непросто для влюблённой девушки. Но Саломат каждый раз говорила ей, что терпение непременно будет вознаграждено.
Только с каждым днём, надежда на то, что Эркин приедет за ней, таяла и Малика от тоски вконец слегла. Она отказывалась есть, с трудом ходила на занятия, но сессию всё же сдала, занятия, которые она часто проводила с Эркином, очень ей помогли. Саломат просила её поесть, говоря, что она очень похудела и если приедет Эркин, то разлюбит её, на что Малика отвечала, что Эркин за ней никогда не приедет, что он её уже забыл.
В две недели раз, в выходные, приезжала мама, но и она даже на ночь не оставалась, её привозил и увозил Рашид, водитель Исроила Вахобовича. Сам он так ни разу и не приехал, ссылаясь на занятость на работе.
В тот день, Малика и вовсе отказалась вставать, когда услышала до боли знакомый голос.