«С февраля по апрель месяц 1946 года был в служебной командировке в Манжурии» (из автобиографии моего деда Александра Алексеевича Рачева)
Это молоко бабушка называла «томленым». По цвету и вкусу оно было в точности, как топленое из печки или духовки, только готовила его бабуля в термосе.
Огромный китайский термос дед привез из служебной командировки в Харбин.
Это был рослый, но легкий металический тубус с китайским фонариком, цветами сливы и птичкой по борту.
Внутри пряталась вместительная стеклянная колба, которая сверху затыкалась здоровенной пробковой затычкой, а уже потом завинчивалась колпачком-чашкой. Не термос, а шедевр современной китайской промышленности, красота и мечта любой послевоенной хозяйки!
Кипящее молоко бабуля заливала в термос и тщательно закрывала все предполагаемые щели. Там молоко томилось день или два, преображаясь от собственного жара и ву-аля: маленькая девочка Юля получала кружку волшебного напитка с нежнейшими цветом и вкусом.
Термос ездил с нами на дачу, исправно хранил кипяток и знал, наверное, какие-то невиданные тайны китайского долголетия, потому что благополучно дожил до наших дней, хотя слегка и примял свою алюминиевую шапочку.
А вот шелковое китайское кимоно сгинуло где-то в начале 90-х вместе с фамильными бабусиным сундуком. Кимоно тоже привез дед из Китая и было оно прекрасно!
Темно фиолетовый космос ночи в области плечей и груди плавно переходил в нежнейший розовый рассвет подола.
Цветы, травы, птицы были вышиты так искусно, что казались если не живыми, то объемными 3D картинами.
Я любила рядиться в этот странный восточный мир и танцевать. Благо в доме была пластинка Чайковского с детской версией балета «Щелкунчик», а там был и китайский танец.
Подпоясавшись мохеровым шарфом деда я выбегала на середину комнаты меленькими шажками и обмахивала себя самодельным веером из газетного листа сложенного гармошкой.
А потом бабушка по кой-то ляд постирала кимоно в горячей воде.
Ну, и все… Оно полиняло, скукожилось, а затем и вовсе исчезло вслед за бабушкой в фиолетовом шелке настоящих небес!
Со мной осталась только печальная деревянная рыба-поднос с резными картинками из китайской жизни.
Если ее перевернуть, поймать правильные свет и угол, то можно прочитать процарапанное на обратной стороне тайное дедово послание: «Манжурия, Харбин, 1946 год. (17 февраля - 29 апреля)
Ничего больше не сказала мне рыбка, лишь хвостом по воде плеснула…
#волшебныевещивека