Карина, обняв плечи, кутаясь в тёплую кофту, в которой вышла в канун нового года из дома в сопровождении двух людей в форме, ёжась от холода, обернулась на зов. К ней быстро подошёл Алексей Владимирович, который и подъехал к воротам НКВД, как и обещал Ларисе, чтобы узнать хоть что-нибудь о Карине. Алексей Владимирович знал, что рискует впасть в немилость властям, его уже вызывали в кабинет начальника, предупреждали, чтобы он не лез, куда не следует. Но совестливый и преданный партии коммунист, Алексей Владимирович не мог оставаться в стороне, тем более, речь шла о его близких. Карину он любил, как дочь, Игоря Дмитриевича крепко уважал и знал, что он никогда не сделает ничего против своей совести.
- Дядя Лёша! - вскрикнула Карина и бросилась на шею Алексея Владимировича.
Он крепко обнял её, бормоча, сам того не сознавая:
- Слава Богу... Господи, спасибо тебе... девочка моя...
Карина не могла совладать собой, она рыдала навзрыд, только что не кричала.
- Дядя Лёша, они Игоря не отпустили! Они его расстреляют! Умоляю, помогите! Я не могу его потерять! Он ведь ни в чём не виноват! - кричала она, а Алексей Владимирович, быстро сняв с себя казённый плащ, надел на неё, уводя от ворот к машине.
- Девочка моя, успокойся, давай домой поедем, там и поговорим, ты замёрзла, - говорил Алексей Владимирович, обняв Карину за плечи и подводя к милицейскому УАЗику.
Он попросил своих ребят помочь ему, времени на общественный транспорт, он тратить не мог. Ребята из его отдела, где он был начальником, были у него в подчинении, но отдать им приказ по своим личным делам, что не касались службы, он не имел морального права и не смог бы этого сделать. Ребята вопросов не задавали, понимая, какая сейчас обстановка.
- Поехали, товарищ полковник, машина сегодня свободна, вызовов пока нет, - сказал капитан Селезнёв.
В отделе не было водителя, который бы постоянно водил УАЗик, поэтому за руль садился любой из троих ребят, кроме самого Алексея Владимировича. В машине ехали молча, Карина сидела, прижавшись к отчиму и положив голову ему на плечо и плакала. Приехав домой, Алексей Владимирович попросил капитана подождать его, так как по дороге им сообщили о вызове группы на место преступления. Сам он решил подняться вместе с Кариной в квартиру, чтобы успокоить и жену, и падчерицу.
- Сообщили о нападении на инкассаторов в районе Чёрной речки, вызывай ребят, капитан, - сказал Алексей Владимирович, выходя из машины и помогая выйти Карине.
Увидев дочь, Лариса заплакала и крепко обняв её, провела на кухню, чтобы та согрелась и поела.
- Лариса, у меня вызов, мне ехать нужно. Никуда сегодня не выходите и лучше, никому дверь не открывайте, я постараюсь вернуться пораньше, - сказал Алексей Владимирович и тут же ушёл.
Лариса лишь махнула ему рукой, обернувшись на него вполоборота.
- Может ванну наполнить? Ты бы согрелась... но сначала поешь и выпей горячего чая, родная, - ласково говорила Лариса, видя состояние дочери.
Красивое лицо Карины опухло от слёз, синяк и кровоподтёк на лице, от удара Козлова кулаком, привёл Ларису в ужас. Но женщина была рада, что дочь вернулась живая и невредимая. Про Игоря Дмитриевича, Лариса спрашивать не посмела, понимая, как будет больно дочери, поэтому всячески старались успокоить её, предлагая полежать в тёплой ванне. Карина согласилась, ей хотелось смыть грязь от прикосновений Козлова, который вызывал у неё отвращение. Но есть она отказалась, хотя больше суток ничего не ела, только пила воду, которая пахла тиной.
Лариса наполнила ванну, пока Карина, прикрыв синяк на лице прядями волос, обняв сына, напевала ему детскую песенку. По-детски, малыш спросил, почему его мамочка плачет, Карина ответила, что у неё болит голова. Поцеловав ребёнка, она прошла в ванную комнату, разделась и залезла в воду. Вода расслабила тело девушки, Лариса заглянула в комнату Игорька и убедившись, что он сидит и рисует, разложив игрушки на ковре, вернулась в ванную комнату, намылила мочалку и стала сама купать дочь, как в далёком детстве.
- Ну как сходили, Шакир акя? - встретила Мехри опа мужа, когда он вернулся с работы домой.
Выйдя из дома Исроиля Вахобовича, Шакир акя вместе с Валижоним поехали на Чорсу, словно ничего не произошло. Шакир акя никогда не оставлял работу, мог отлучиться по важным делам, но непременно возвращался, чтобы отработать до конца рабочего дня.
- А Эркин где? Не пришёл ещё? - спросил Шакир акя, не отвечая на вопрос жены.
По его лицу невозможно было угадать его мысли, оно всегда было невозмутимым, одинаковым и в радости, и в беде.
- Эркин сегодня на дежурстве, да что случилось-то? Назначили день свадьбы? Или же... - видя, что Шакир акя молча помыл в арыке руки и прошёл в дом, спросила Мехри опа.
Она тут же протянула мужу полотенце и стала готовить ужин. Хантахта всегда стояла на террасе, на неё стелили скатерть и готовили на стол. Тут дверь открылась и вошли Батыр и Зухра. Она поставила на скатерть, постеленную на хантахту, ляган, накрытый салфеткой.
- Ассалому аляйкум, соседи! Ханум вам принесли, ешьте, пока горячий. И кислое молоко, как же без него ханум есть, верно? - сказала Зухра, тут же взяв из рук мужа банку с кислым молоком и ставя на стол.
- Ва аляйкум ассалом, присаживайтесь, мы только собирались ужинать. Спасибо, дорогая, а я вот... маставу сварила, садитесь, Батыр, как поживаешь? - хлопоча, говорила Мехри опа.
- Я помогу вам, - сказала Зухра, увидев, что Мехри опа взяла косушки с полки с посудой и собирается выйти во двор, чтобы налить суп и занести в дом.
- Пока тепло, готовлю во дворе, успею ещё готовить в доме, - выйдя во двор и проходя под навес кухни, сказала Мехри опа.
- Ну как? Назначили день свадьбы? - спросила Зухра, ставя косушки на глиняное возвышение рядом с казаном и протягивая одну косушку Мехри опа.
- Шакир акя только вернулся, мы ещё не говорили. Только ты не спрашивай его, ты же знаешь, он не любит лишних вопросов. Сам скажет, на вот, неси в дом, - дав Зухре две косушки, полные супа, сказала Мехри опа.
Налив ещё две косушки, женщины зашли на террасу и поставили их на стол, затем и сами сели на курпачу.
- Были мы с Валижоном у... Исроиля Вахобовича. В общем, свадьбы не будет. Во всяком случае, Эркин женится не на его дочери, так он решил, - сказал Шакир акя, когда все молча поели и посуда со стола была убрана.
Услышав его слова, Мехри опа тяжело опустилась на курпачу и посмотрела на мужа.
- Чем же наш сын им не угодил? - едва не заплакав, спросила она.
- Вот те раз! За такого парня и не отдать дочь! Или же у девушки есть жених? - воскликнула Зухра, которая была остра и не сдержанна на язык.
Батыр зыркнул на неё глазами и посмотрел на Шакир акя.
- Вы говорили, что молодые учатся вместе, вроде симпатичны друг другу, почему же отец девушки отказался? - удивился и Батыр.
О любви молодых людей говорили косвенно, не принято было, но Батыр очень любил Эркина, как собственного сына, что нельзя было сказать о Зухре, Мумина она ставила выше всех и вся.
- Причина простая, Батыр, сословие. Исроил Вахобович работает на высокой должности и посчитал, что его дочь должна выйти замуж за равного, а мы люди простые, вот и всё, - ответил Шакир акя.
Говорить правду, о которой никто не знал, ему не хотелось. Он вообще недоумевал, откуда об этом узнал Исроил Вахобович, ведь Мехри опа и фамилию матери взяла, и уехала из своего дома, который был передан государству, одним словом, конфискован со всем имуществом. Что сейчас было на месте дома, Мехри опа не знала, а поехать в родные места, не решалась.
- Какая нелепость! Сейчас не двадцатые годы! Да за нашего Эркина, любая девушка с радостью пойдёт! - искренне возмущался Батыр.
Никто не обратил внимания, как злорадно улыбнулась Зухра, подумав про себя, что теперь Эркин упал в глазах соседей.
- Ничего, Эркину учиться надо. На всё воля Всевышнего, как суждено, так и будет, видимо, девушка ему не по судьбе и пусть будет счастлива, но без моего сына, - спокойно ответил Шакир акя.
Сам Эркин был на дежурстве, он был уверен, что отец поговорил с Исроилом Вахобовичем и верно, уже назначили день свадьбы, но пока никому из одногруппников он об этом не говорил. Утром, выйдя с дежурства, он собирался на занятиях поговорить и с Маликой. Настроение у парня было приподнятое, больные к нему относились с любовью, говоря, что у него рука лёгкая, просили, чтобы уколы им делал именно он. Эркин же, улыбаясь, никому не отказывал, без какой-либо брезгливости, выносил судна из-под больных, часто просто разговаривал, понимая, что душевные разговоры хорошо влияют на восстановление организма в целом.
Утром он сдал дежурство, попрощался со своими больными и медперсоналом, затем вышел из отделения и пошёл к учебному корпусу. Эркин знал, что нравится многим девушкам, их и было намного больше парней. Слава встречался с Наилей Атабаевой, Рустам всегда уходил вместе с Наташей и кажется, летом они собирались пожениться. Эркин зашёл в аудиторию и оглядел ребят, но Малику на своём месте не увидел. Эркин был удивлён, но подумал, что она, видимо, опаздывает, хотя живет в трёх километрах от института. Малика не пришла к началу занятий, Эркин заволновался, ему хотелось уйти с занятий и пойти к ней домой, но была пара Дилором Икрамовны, а пропустить её занятия, он не мог. Но на паре сидел рассеянно, задумавшись, Дилором Икрамовна заметила это и вызвала его отвечать тему, о которой только что говорила и объяснила всем. Эркин, выходя, спросил у Славы, так, мимоходом, о чём вообще сегодня говорилось.
- Тромбоколит, - шепнул парень.
Эркин спустился вниз и подошёл к столу, взял указку и подошёл к доске, где висели схема внутренних органов человека и карта, на которой было обозначено астрологическое влияние на организм, о котором писал Абу Али ибн Сино. Для Эркина, который много изучал работы великого врачевателя и учёного, читал медицинскую энциклопедию и книги по медицине в целом, ответить на этот вопрос не составило труда. Он немного отвлёкся от грустных мыслей, совершенно не зная, что думать, почему не пришла Малика. Получив за ответ отлично, он прошёл на своё место и сел. Дилором Икрамовна довольно улыбнулась, она видела, что парень её не слушал, видела, что с ним что-то не так. Но женщину, кроме науки, ничего не интересовало, то же самое она требовала от своих студентов, многие годы своего преподавания.
Едва дождавшись окончания последней пары, Эркин выскочил из аудитории и не дожидаясь трамвая, быстро пошёл по тротуару в сторону Сквера Революции. Вбежав в подъезд, он поднялся в квартиру Малики, но в доме никого не было. Ничего не понимая, он позвонил в дверь напротив, вышла женщина и когда Эркин спросил, почему в квартире Халимы никого нет, женщина с недоумением взглянула на него.
- Я что, сторож их квартиры? Их нет со вчерашнего дня, через балкон я видела, как Исроил Вахобович вынес чемодан и большую сумку, сложил в багажник своей машины и все сели в неё и уехали. А вот куда, не знаю, не спросила. Да они бы и не сказали, - в конце разговорившись, ответила женщина.
Эркин и вовсе ничего не мог понять, с чего им вдруг понадобилось так срочно уезжать? Поблагодарив женщину, он спустился вниз и вышел на улицу.
- Может в Самарканд уехали? Но зачем? А вдруг у них кто-то умер... другого объяснения просто нет... Малику зачем надо было с собой забирать? - задавал себе вопросы Эркин, но ответов на них не находил.
Сначала, он хотел поехать на работу к отцу, но потом передумал, зная, что на работе, отец просто не станет говорить с ним на эту тему. И вообще, Шакир акя не любил, чтобы к нему на работу приходили сын или жена. Эркин поехал домой, подумав, что отец всё же сказал матери, что да как.
Мехри опа была дома, она занялась стиркой. Погода стояла тёплая, что было частым явлением в конце ноября и даже в декабре. Бывало, солнце грело, но стоял мороз, а морозы в Ташкенте бывают жгучими, сухими.
- Ассалому аляйкум, ойижон! Нужно было в воскресенье стирать, когда Гули придёт, - сказал Эркин, войдя во двор и подходя к матери.
- Да ничего, сама справлюсь, стирки совсем немного. Есть будешь? Я сейчас, только руки сполосну, - пряча глаза, сказала Мехри опа, вытирая руки о полотенце, что лежало с вещами на земле.
- Мама? Что произошло? Вы что-то от меня скрываете, верно? И Малика не пришла в институт, и дома у них никого нет, что случилось? - подойдя к матери вплотную и взяв её за плечи, спросил Эркин.
- Зайдём в дом, там поговорим, - ответила Мехри опа, помыв руки и первой уходя к дому.
И когда они сели на террасе на курпачу, Мехри опа с сочувствием посмотрела на сына.
- Думаю, отец Малики увёз её в Самарканд, от тебя подальше, - вздохнув, ответила она.
- Но почему? Зачем это понадобилось? - воскликнул Эркин, с удивлением взглянув на мать.
- Исроил Вахобович решил, что вы не пара, сынок, больше я ничего не могу сказать, - ответила Мехри опа, которой ночью Шакир акя всё рассказал.
- Мама! Вы должны сказать мне правду! Не мог он просто так, без явной причины, увезти дочь и отказать нам! Здесь что-то не так, явно не так! - едва сдерживаясь, воскликнул Эркин.
- Тебе бы не следовало этого знать, сынок, но отец считает, что ты умный и правильно всё поймёшь. В общем, Исроил Вахобович по своим каналам узнал о нашей родословной, моей и твоего отца, - выдавила из себя Мехри опа.
Вконец растерявшись, Эркин изменился в лице.