Глава 21. Новая версия
1
С утра поднялся порывистый ветер. Затрепетали первые листочки на ветках, согнулись макушки деревьев, пригнуло позеленевшую траву на газоне. Как от урагана закружила по дороге пыль и встреченный на пути мусор. В один момент ветер куда-то все унес и резко стих. Разбежались тучи, выглянуло весеннее солнце.
Виктор занимался клипом, за который, по словам банкира, он должен был хорошо заработать. На роль простого вкладчика, доверившего банку все свое состояние, под высокие проценты, он пробовал несколько кандидатов, но ни на одном из них, не смог остановиться. Помог случай. При выходе из магазина он столкнулся с каким-то зазевавшимся мужчиной в расстегнутом пиджаке со съехавшем набок галстуком, и разбил целую ячейку яиц. Тот от неожиданности опешил и стал извиняться. Виктор
сгоряча махнул рукой, мол, с кем не бывает, и уже хотел вернуться назад, когда непроизвольно посмотрел на виновника другими глазами и сразу понял, что именно такой человек ему нужен на роль вкладчика банка. По разным причинам тот не хотел сниматься, но когда Виктор пообещал хорошо заплатить, наконец согласился. С третьего дубля у него все получилось. Когда Виктор стал монтировать ролик, на пороге киностудии появился Павел с «дипломатом» в руке.
- Привет! – без зазрения совести он протянул руку, как будто расстались они только вчера. Павел сел на предложенный стул и, как аристократ, закинул ногу на ногу и откинулся на спинку стула.
– Потерял, наверное?
- Не без этого, - не скрывая, сказал Виктор. - Я думал, ты уже не придешь, собирался идти по твоему следу с собаками. Наверно, все деньги заработал, да так увлекся, что про Леваневского забыл.
- Ты плохо обо мне подумал. Я с тобой до победного, пока дело не доведем до конца, не отступлюсь. Вот разгреб все дела и сразу к тебе.
- Что позвонить не мог? – наседал на него Виктор. - Я бы давно тебя нашел, но ты же сам предупредил, чтобы тебя не искали. Сказал, что придешь сам.
- Деньги я и, правда, заработал, - не без гордости выпалил он. - Как думаешь, на что их потратил?
- А что там думать! В аэроклуб отнес.
Паша был поражен его догадкой, и с удивлением посмотрел на Виктора, ожидая объяснения.
- По своей жене знаю. Вы же теперь не можете без неба, а за каждый полет надо платить.
- Да, ты прав. Страдаю без самолетов. Единственная радость – занимался сбором материалов по полету Леваневского. Пришлось изрядно покопаться в литературе и повстречаться с умными людьми. Вместе с ними провел ряд экспериментов, а потом уже сам выполнил кое-какие расчеты, без которых невозможно было сделать заключения по поискам самолета.
То, что Павел шустрый «малый» Виктор понял давно, но то, что тот провел какие-то эксперименты и на основании своих расчетов сделал заключение, убило его наповал.
- Ты сделал заключение о том, где надо искать самолет? – с удивлением спросил он Павла. Его охватило внутреннее волнение, когда он находил ответ на какой-то сложный вопрос, над которым долго бился.
- А что ты удивляешься? Из самых различных источников, в том числе, из зарубежной печати, я собрал все радиограммы, принятые разными радистами. Некоторые по какой-то причине не попали в официальный список сообщений. Все радиограммы я проанализировал и теперь располагаю кое-какой информацией, которая может помочь в поисках пропавшего самолета. А самое главное – я рассчитал остаток бензина в баках самолета.
- Как тебе это удалось?
На лице Павла появилась самодовольная улыбка, говорившая о том, что он справился с этой непростой задачей, которая только ему одному по плечу.
- В двух словах всего не расскажешь, если тебе действительно интересно, могу показать свои расчеты. – Он потянулся к «дипломату», но Виктор его остановил, и тот стал продолжать. - Зная пройденное расстояние и время в пути, я определил среднюю скорость самолета. А вот для того, чтобы узнать расход бензина, пришлось позаниматься своего рода экспериментами. Можно сказать, что Леваневскому ужасно
не повезло с погодой. По данным, полученным из Гидрометцентра, двенадцатого и
тринадцатого августа 1937 года в Арктику пришел циклон с сильным ветром,
достигавшим двадцати пяти метров в секунду. Ветер такой силы по шкале Бофорта, по которой Всемирная метеорологическая организация оценивает скорость ветра и его разрушительную силу, соответствует десяти баллам из двенадцати возможных. Сильный шторм, как он классифицируется, приносит разрушения на значительном пространстве. Самое неприятное – ветер был встречным. Кстати об этом экипаж сообщил в своей радиограмме, что подтверждает данные метеорологов. Может, таким он был не по всей трассе, но перед полюсом – был точно. Что отсюда следует? – задал он самому себе вопрос и стал отвечать. Из-за сильного встречно ветра резко упала скорость самолета и увеличился расход бензина.
- Это понятно, - сказал Виктор. – При ураганном ветре, даже если ты идешь пешком, тебя сдувает, а для самолета встречный ветер – это дополнительное сопротивление, на преодоление которого затрачивается значительная энергия.
Паша поднял на него глаза и, наклонившись к столу, сказал:
- Ты увидел кабину самолета Н-209 в тот момент, когда Левченко сообщил Леваневскому о своих расчетах по полету самолета. Он сказал, что оставшегося бензина им не хватит, чтобы долететь до Аляски. Я проверил твое видение.
- Каким образом?
Он вытащил из дипломата зеленую папку и, развязав, положил на стол толстую стопку бумаг. Потом листы, скрепленные скобами, разложил на столе отдельными пачками. Взяв ближнюю кучку, стал рассказывать:
- По данным выполненных экспериментов скорость трехмоторного самолета с тормозящим винтом отказавшего двигателя, не превышает ста десяти километров в час. Мои расчеты показали, что в баках Н-209 осталось четыре тонны семьсот килограмм топлива. При таких условиях расход топлива составляет более пятисот килограммов в час.
Итак, после отказа мотора на двадцатом часу семнадцатой минуте перелета предполагаемая продолжительность полета равна около девяти часов, дальность полета - не более тысячи километров. Мотор самолета отказал примерно в ста – ста десяти километрах за полюсом. Это восемьдесят девятый градус северной широты. Оттуда до побережья Аляски расстояние около двух тысяч километров, если лететь вдоль 160 меридиана, то есть ближайшим маршрутом, - добавил он. - Значит, при всем желании долететь туда они не смогут. Ты со мной согласен?
- Что спрашиваешь? Я расчеты не проводил, ты лучше меня знаешь.
- Теперь я абсолютно уверен, что к тебе пришло правдивое видение того, что было на борту самолета в тот момент. Это просто удивительно! Ну, ты гений!
Павел поднял руку вверх и потряс листками бумаги. С таким ясновидящим он встретился впервые, поэтому был поражен даром Виктора. Пусть его видение продолжалось секунды, но оно к нему пришло. В какое-то мгновенье он увидел то, чего так не хватало всем, кто искал пропавший самолет. Для того, чтобы подтвердить или опровергнуть видение коллеги по поискам самолета ему потребовалось несколько месяцев напряженной работы.
2
Попив чая, Виктор рассказал о клипе, который он снимает для банка, и они стали продолжать.
- При таком раскладе, когда бензина осталось мало, у Леваневского было только два варианта, - польщенный словами Павла в свой адрес, сказал Виктор. – Первый - идти на аварийную посадку и сажать машину на лед Северного Ледовитого океана и второй вариант – лететь дальше.
- Естественно, третьего не дано. Так вот, если продолжать полет, то надо было срочно изменить маршрут. Из твоего сообщения мы знаем, что об этом Леваневский сказал Левченко. Я думаю, ты помнишь, Леваневский всем говорил, что лететь он будет до последнего и ни за что не пойдет на вынужденную посадку. За свой век у него была куча аварийных посадок. И только благодаря мастерству и везению он остался жив. Поэтому недаром Леваневский так боится аварийной посадки на лед. Он знает, что это верная смерть, поэтому будет изо всех пытаться дотянуть до суши.
- Да, аварийная посадка для него была вроде фобии, - сказал Виктор. - Когда один раз обожжешься на молоке, будешь дуть на холодную воду.
- Так вот, после того, как я рассчитал, сколько бензина осталось в баках самолета, надо было узнать самое главное: совершил ли он вынужденную посадку на лед или продолжал полет. Если самолет продолжал движение, то куда они полетели? Для этого мне потребовалось найти все радиограммы когда-либо принятые с борта Н-209. Это оказалось совсем не простым занятием. Пришлось перелопатить гору разной литературы и, в конце концов, я их собрал и систематизировал, – он показал
на вторую пачку бумаг. - Мы знаем о девятнадцати официальных сообщениях, а на самом деле их оказалось намного больше. Почему такое расхождение? Дело в том, что во время полета Леваневского, кроме плохой погоды, была еще магнитная буря, создавшая не прохождение радиоволн, из-за чего за Полюсом связь практически пропала, и Галковский работал на разных частотах, пытаясь отправить радиограммы о своем местонахождении и изменении курса полета. Вот почему радисты разных стран принимали отдельные фрагменты его сообщений или радиограммы не понятного содержания.
- Насколько я знаю, радиограммы приходили и после последней аварийной, - показал свою осведомленность Виктор. – А плохую связь многие объясняют не магнитной бурей, а тем, что сломалась радиостанция или обледенела антенна и, возможно, даже оборвалась.
- Давай, об этом мы поговорим позже, а сейчас - о том, что же случилось за Северным полюсом? Итак, тринадцатого августа в пятнадцать часов пятьдесят восемь минут якутская радиостанция приняла радиограмму следующего содержания. – Павел взял лист с печатным текстом и прочитал:
« Все в порядке. Слышимость Р-1».
То есть, хорошая, - пояснил он. – Позднее, в семнадцать часов пятьдесят три минуты, на мысе Шмидта получили еще одно сообщение:
«Как вы меня слышите? РЛ. Ждите…».
Получается, что через три с половиной часа после отказа мотора полет Леваневского продолжался. Значит, об аварийной посадке в районе Северного полюса можно больше не говорить.
- Ну да, я с тобой согласен, - не произвольно вырвалось у Виктора. - Они полетели дальше, но куда?
Павел усмехнулся и левой рукой потрепал редкие волосы на голове, обнажив высокий лоб. Помахав листом бумаги, он сказал:
- А сейчас будет самое интересное. Тринадцатого августа около двадцати двух часов радист Пилясов из Якутска принял еще одну радиограмму с борта Леваневского:
«Идем на трех, снизились, вижу ледяные горы».
По не проверенным данным, похожее сообщение получил радиолюбитель Пастухов в Иркутске. Как и Пилясов, он сразу передал содержание радиограммы в Москву. Как ни странно, в официальные документы эта радиограмма не вошла. Получается, что на двадцать седьмом часу сорок пятой минуте перелета, то есть, через семь с половиной часов полета с отказавшим мотором, Галковский сообщил, что они видят землю. Ты что-то понимаешь в этом? – спросил он Виктора.
- А что там понимать? Полет продолжается, значит, нигде они не приземлились.
- Суть в другом. Когда с борта ушла та радиограмма, там уже был цейтнот: оставшегося бензина им может хватить только на полтора часа полета. Значит, надо
срочно искать место для посадки. Итак, смотрим на карту. – Он взял толстый атлас мира и открыл на странице с закладкой, на которой была Арктика. – Видишь, в пределах дальности полета находится только остров Элсмир, расположенный среди
островов Королевы Елизаветы на севере Канады, - ткнул он карандашом в карту. - До него всего семьсот шестьдесят километров. Отсюда следует, что они полетели к ближайшей земле – острову Элсмир. В этом случае у экипажа самолета остается надежда на удачное приземление где-нибудь на берегу или на береговой отмели острова. Это лучше, чем разбиться на торосах или утонуть в водах океана. И за полтора часа до критического времени они увидели ледяные горы этого острова, о чем сообщили в радиограмме, полученной в Якутске. Я проверил, вершины гор там даже летом закрыты снегом.
- Ну, ты даешь! Логично, не спорю. Значит, по твоим предположениям они полетели в Канаду? Такое заключение ты сделал на основании данной радиограммы.
Павел нахмурился, тяжело вздохнул и забарабанил пальцами по столу. Посмотрев на него, Виктор понял, что это решение далось ему не просто и, возможно, он сомневается даже сейчас.
- К сожалению, у меня нет точных данных, подтверждающего мои выводы, - сказал он, будто извиняясь. – Есть только несколько радиограмм, полученных разными радистами, но ключевой я считаю радиограмму, принятую на радиостанции Главсевморпути радистом Пелясовым из Якутска. Самое интересное – этот радист до сих пор живет там же. По моим прикидкам ему сейчас за восемьдесят. Мне хотелось бы с ним встретиться и поговорить насчет той радиограммы.
- А что тебе это даст?
- Просто хочу на него посмотреть. Может, он все придумал, а мы с тобой ломаем голову. Понимаешь, как я говорил, его сообщение не фигурирует в числе официальных девятнадцати радиограмм, принятых с борта Леваневского.
- Как ты думаешь, почему его радиограмму не засчитали? – спросил его Виктор.
С трудом можно было поверить, что в общий список вошли не все радиограммы. Когда надо было хвататься за любое сообщение, кто-то безжалостно выбросил его корзину. И из-за отсутствия полной информации поиски пропавшего самолета пошли по ошибочному пути.
- На этот вопрос невозможно ответить. Можно только предположить, почему она не попала в общий список. Возможно, сообщение не совпадало со сформировавшимся мнением членов комиссии по поискам самолета и, в частности академика Шмидта. Или были какие-то другие не известные нам причины. Например, не стыковка в хронометраже полета. Ты же сам знаешь, что в это время все считали, что самолет Леваневского потерпел крушение или совершил аварийную посадку. То есть, продолжать полет он не мог. А тут какой-то Пелясов сообщает, будто он принял радиограмму от Леваневского. Абсурд! Я думаю, что еще одной из версий из-за чего на эту радиограмму не обратили внимание является противоречие с содержанием других радиограмм. Все принимают какие-то обрывки фраз, а тут тебе полный текст.
- Вообще, я хочу тебе сказать, если этот Пелясов подтасовал факты и в штаб отправил фальшивку, то он играл с огнем. В любой момент его могли арестовать и, в лучшем случае, загремел бы он на Колыму. Хотя, там где он живет, и так, наверно, почти «Колыма». Только без колючки со сторожевыми вышками и без охранников.
Павел встал из-за стола и выпрямился во весь рост. Потянувшись, он сказал с усмешкой:
- Да нет, ты ошибаешься, дорогой начальник: лагерей там нет. Может, остались где-нибудь в тайге. Разве можно отказаться от дармовой рабочей силы? Вот поедем в Якутск, тогда посмотрим своими глазами. А туда надо ехать даже ради этого Пелясова. Так что я с тобой.
Виктор вскинул на него голову и тоже поднялся со стула.
- А как твоя работа? – остановился он возле него. – Растрачиваешь ты, Паша, попусту свои силы. Тебе бы надо наукой заниматься, а ты кафель кладешь.
- Да что там работа! – отмахнулся он. - Тут, можно сказать, решаются глобальные проблемы, разобравшись с которыми, можно направить поиски по другому руслу, а ты говоришь о какой-то работе. Если дед подтвердит, что принял ту радиограмму, тогда не надо будет шарахаться из стороны в сторону, и не искать самолет там, где его не может быть, а сосредоточиться на каком-то одном районе. Ведь до сих пор все,
кто занимался поисками самолета Леваневсого, были зациклены на полюсе недоступности, откуда ушла последняя, официально принятая радиограмма. Или на
Аляске, где алеуты якобы видела, как большая машина ушла под воду, не дотянув до берега. Я не говорю о представителях «материковых» точек зрения. То есть, о тех, кто считает, что самолет долетел до суши и приземлился или приводнился где-то на островах или в Якутии на озере Себян-Кюель. С этим тоже надо разбираться в Якутске. На мой взгляд «материковая» версия наиболее правдоподобная. Ты же сам слышал, что Леваневский сказал, что надо срочно менять курс. Теперь я уверен, что самолет не разбился на полюсе, не совершил там вынужденную посадку, а продолжал лететь на трех моторах. Изменив курс, Леваневский направил самолет к ближайшей земле – острову Элсмир и где-то там он приземлился.
3
На улице по-прежнему светило солнце. Только сейчас оно пробивалось через наползавшие тучи, которые снова заволакивали небо. Виктор прикрыл форточку и с улыбкой сказал Павлу, что теперь он останется с ним до вечера.
- А я не спешу, мы же еще не закончили. - И после короткой передышки стал продолжать. – Еще полтора месяца приходили сообщения с пометкой «РЛ». Так, четырнадцатого августа, то есть, на другой день после радиограммы, принятой Пелясовым, радист Соловей, который также жил в Якутске, передал в Москву сообщение о том, что слышал радиостанцию Леваневского:
«14.08. 12часов 25минут захвачен конец неизвестной радиостанции на волне 26,54 метра, по тону похожей на РЛ и точно на его настройке тчк. Принята цифра 83, повторяемая три раза и знак АС. Во время работы тон этой станции резко менялся. Соловей, радист из Якутска».
«АС» - это служебное обозначение, - пояснил Павел. - Оно значит «временно прерываю передачу» или «ждите». Об этом радисте, к сожалению, я ничего не узнал. Итак, что у нас получается? Самолет совершил аварийную посадку и через сорок два часа десять минут после старта Галковский или Левченко, который также владел ключом, сообщил свои координаты. Но никто всерьез не отнесся к этой радиограмме. А зря! Цифры 83, указанная в ней, обозначают широту, на которой приземлился Н-209. На этой широте находится тот самый остров Элсмир. Самой северной точкой среди островов Королевы Елизаветы является остров Уорд Хант, расположенный в
центре шельфа. Его хорошо видно издалека, поэтому он может служить прерасным ориентиром. Посадка самолета со льда на берег возможна в районе Ледового шельфа Уорд Хант и фиорда Дизраэли. По литературным источникам места там безжизненные.
- Кто же их бедных там будет искать, если они приземлились? – с сожалением в голосе произнес Виктор. – Безжизненные места они и в Африке безлюдные.
Не обращая внимания на его причитания, Павел прочитал:
- Двадцать шестого августа лейтенант Фрэнк Джонсон, радиоэксперт армии США слышал слабые сигналы на волне «РЛ» и сделал заключение, что советский самолёт совершил вынужденную посадку в каком-то каньоне Арктического побережья США или Канады. Сигналы «РЛ» были зарегистрированы также с двадцать третьего по двадцать восьмое сентября. Теплоход «Батум», находившийся в Охотском море вблизи Магадана, трижды слышал эту радиостанцию на волне 54 метра. Во второй раз четко прозвучал сигнал SOS и приняты следующая радиограмма:
«Широта 83о сев. долгота 179о зап. РЛ».
А 30 сентября была последняя радиограмма от экипажа Н-209. Сообщение о ней, подписанное капитаном, парторгом и радистом сразу отправили в Москву:
«Молния Москва Североморпуть Шмидту. Результате наблюдения рацией самолета Леваневского теплоход «Батум», находясь широте 45 норд долготе 150 гр 37 мин ост, принял 30 сентября 17.32 московского времени следующие сигналы: «лат 83-Норд лонг 179 вест РЛ». Волна 54 метра… слышимость 1 балл… Наблюдение продолжается. Капитан Панфилов парторг Сидоров радист Мясников»
После этого связь прервалась. Можно предположить, что приземлившись на острове, экипаж Леваневского полтора месяца жил в самолете. Ламповая радиостанция при посадке вышла из строя. Ее отремонтировали, но постепенно сели батареи, а «солдат мотора» не было. Они отправляли радиограммы со своими координаты и ждали помощи. Но их искали в другом месте…
- К величайшему сожалению, их радиограммы были, как глас вопиющего в пустыне? Горько и обидно за наших героев. Надо обязательно найти место гибели экипажа самолета Леваневского и поставить им памятник.