1. Лежат друзья родителей – Евдокимовы; 2. Отец; 3. Он же учит меня плавать; 4. Река Синяя, «Синька»; 5. Друзья детства: Вовка Кораблев и Женька Стукалов.
***
Прожитая жизнь состоит из воспоминаний, одни из которых яркие, насыщенные эмоциями, а другие смутные и неясные, теми же чувствами скрытые. Получается, что память сохраняет прошлое, а эмоции, словно фонарь, их высвечивают или напротив скрывает тусклым светом. Сегодня проснулся и вспомнил, как я тонул. Этот опыт утопления больше в моей жизни не повторялся, поэтому запомнился как уникальный.
Река моего детства Синька, как и всякая другая, имела свои исток, родник наполнял её из белорусской земли, и она, смешивая свои воды, сначала со Свислочью, а затем Неманом, растворялась в них и устремлялась к морю, в Куршский залив Балтики, чтобы уже не исчезнуть никогда, образуя с мировым океаном единое целое.
«Нельзя войти в одну реку дважды», – сказал Гераклит и остался в памяти человечества навсегда. Умный грек был прав, случившееся однажды, уже никогда не повторится, но в воспоминаниях, как не странно, прошлое повторяется в сути своей, словно было вчера, а переживаешь его как сегодняшнее настоящее.
Произошло это в Осиповичах, на реке Синька во время летних каникул 1963 года, после того как я закончил 4 класс так называемой железнодорожной школы. Река Синька находилась к северу от города, между ней и городскими окраинами в моё время располагались, огороды, заросшие кустарником пустыри и стрельбище – любимое место наших детских игр, «огромная песочница». Обе насыпи, справа и слева, ограничивающие тир стрельбища, были насыпаны прекрасным речным песком, желтым и мелким.
В пологих насыпях наше детское воображение и руки создавали целые города с дорогами, подземными ходами и пещерами. Однажды друзья моего детства вырыли в песке небольшую пещеру. Я туда полез. Но песок осыпался, и пласт его накрыл меня с головой, я даже не успел понять, что такое быть заживо погребённым, во всяком случае, испуга не помню. Как ящерица, работая руками и туловищем, высвободил голову для дыхания и увидел испуганные лица моих друзей Кораблева и Стукалова. Потом они всё спрашивали: «Ну, как?», а я отвечал: «Здорово!»
Чтобы пройти к реке, мы с отцом, шли вдоль железнодорожной линии, а затем спускались с насыпи, вниз, так как железнодорожная ветка в этом месте расходилась в стороны. Между двумя железнодорожными мостами через реку была песчаная купальня. По обеим сторонам Синьки располагались загорающие. За рекой начинался лес. Часть реки, с песочными берегами, вскипала от плескавшейся, плавающей и орущей детворы. За купальней вдоль берегов росли деревья, под мостами дно было в камнях и было не глубоко. Позже, когда я стал старше, мы с ребятами ловили там налимов руками.
Это было воскресенье, единственный день, когда отец был свободен от службы, и я любил проводить время вместе с ним. Стояла жара начала середины лета. Купаться, некоторые начинали уже в конце мая. Мальчишки моего детства любили повторять: «После грозы купаться можно!» Раздевшись и держа одежду в руках, мы вброд перешли реку. На другой стороне Синьки берег был круче, росла трава, было меньше народу и, разложив свои вещи на отцовской плащ-палатке, я бросился обратно в воду.
В то время я только начинал учиться плавать, проплывал два-три метра по-собачьи и искал ногами дно. Умение плавать по поверхности, я заменял нырянием. Было так приятно, задержав дыхание, погрузиться в толщу прохладной воды и плыть как рыба, отталкиваясь от воды ногами. Я выскакивал из воды, полным ртом хватал воздух, шлёпал руками по воде и снова нырял в воду.
Синька река не широкая. Отец загорал на берегу. Место, где я плавал, было мелкое, только у крутого берега, где стоял отец, была яма, а которой я даже не догадывался. Наплескавшись вдоволь, я решил поплыть к отцу, который, наблюдая за моими детскими играми в воде с берега. Мне казалось, что я уже настоящий и опытный пловец и ныряльщик, и мне хотелось продемонстрировать моему отцу, на что я способен. Как щенок я поплыл, загребая руками по-собачьи в направлении крутого берега, на котором стоял мой отец. Я ничего не боялся, мне казалось, если он на меня смотрит, со мной ничего произойти не может.
Проплыв три метра, я стал искать ногами дно, но не находил его, а только погружался всё глубже и глубже. Несколько раз я выгребал на поверхность, но кричать и звать на помощь мне было стыдно. Я сопротивлялся воде, напрягался из-за всех сил, но она тянула меня вниз. Я стал захлёбываться. Вынырнул на мгновение. Хотел увидеть отца, но вода застила глаза. Сил уже не оставалось. В голове всё перепуталось. С мыслью: «я должен его видеть» – стал терять сознание.
Неожиданно чьи-то руки грубо толкнули меня, и я вылетел на поверхность, почувствовав под ногами дно. Сделав несколько шагов в направлении берега, я упал на колени и закашлялся. Когда я поднял голову, чтобы увидеть отца, он стоял на том же месте и улыбался. Он ничего не понял, отец мой, а может быть и не видел, как я тонул. Уже давно Синька унесла мой страх «Не-Увидеть-Отца» в океан, и он остался там навсегда.