Год 1997.
Я разошлась с мужем. Выскочила замуж я совсем ещё девчонкой… Он так любил меня, так любил. Этому почти невозможно было не поддаться.
Я поддалась. С удовольствием, надо сказать, поддалась. И умчалась из родительского дома во взрослую семейную жизнь… Жизнь эта была разной. Мой муж… Он хороший человек. Но в какой-то момент выяснилось, что недостаточно того, что он хороший человек. И даже того, что он так искренне любит меня, тоже недостаточно. У нас был хороший секс, хороший дом, хороший доход, хорошие друзья, хорошая машина… и… И этого тоже мне было недостаточно. Так чего же мне, собственно, недоставало?
А мне не доставало самой себя. Во всём этом не было почти ни капли МЕНЯ. Это так сложно объяснить. Но это так ощутимо, когда это происходит именно с тобой, когда это чувствуешь ты.
Это был словно какой-то… чужой, не мой мир. Я ничего не вносила в него от себя и не хотела вносить. Я как будто не жила, а репетировала… Или снималась в каком-то кино… Или… В общем, жила, наверное, не своей жизнью.
Думаю, происходило это оттого, что я не любила,… не любила своего мужа по-настоящему. Я принимала его любовь. Я понимала, что мой брак… считается удачным и даже вызывает зависть. «Хороший вариант»… Так, кажется, говорят.
А потом… Потом я, наверное, выросла. Из девочки превратилась во взрослую, хоть и молодую ещё, женщину. И я стала сама создавать вокруг себя свой мир. Я увлеклась моделированием одежды. Накупила горы материй и стала творить… Сначала на бумаге, потом в натуре – на манекенах… Это увлекло и захватило меня.
Потом я устроилась работать в магазин одежды в центре города… Не могу сказать, что моим призванием было продавать кофточки и юбки… Но очень быстро в магазине заметили, что я сама, по своей инициативе, переодеваю манекены на витринах. И мои образы покупатели замечают, осматривают… И зачастую покупают потом весь образ целиком! Меня сделали оформителем витрин! Вот это уже было МОЁ!
Я завела новых, уже только чисто своих, друзей (не друзей семьи или моего мужа). Я кинулась было менять интерьер под себя в нашем доме… Но вдруг поняла, что и этого делать не стоит.
Я вдруг поняла, что мне нужно просто уехать, вернее, съехать, от моего супруга. И жить уже, наконец, своей жизнью! К тому времени родители мои умерли и их дом пустовал… Я решила переехать туда.
Развод был печален, мучителен, но недолог, ведь у нас с мужем не было ни имущественных претензий друг к другу, ни детей… Нас развели быстро. И съехала я тоже быстро… Но вот супруг мой всё никак меня не отпускал. Нет, он не преследовал и не тиранил меня. В том-то и дело. В этом случае я, как раз, быстренько бы отшила его. Но он был… печален и дружелюбен. Я не могла быть к нему излишне жестока и мне хотелось сохранить добрые, по возможности, приятельские отношения. Я и так сделала ему больно. А он ничего и не требовал, и не злился… Он просто просил «не рвать по живому», увидеться порой за кофе, не лишать его совсем моего общения… Как тут отказать?
Он помог мне перевезти вещи… И явно очень расстроился, когда я не позволила ему остаться ночевать. Но ничего такого не сказал, кивнул и ушёл, бросив мимоходом, что позвонит, узнать, как я устроилась. Мне не было особенно жаль его, он сильный мужчина. Но он был мне уже не чужим человеком, и обижать его лишний раз совсем не хотелось.
Признаюсь, я была рада, безмерно рада обосноваться в доме моего детства! Я была, наконец, свободна. Свободна и счастлива! Счастлива просто оттого, что можно делать, что ты хочешь, то, чего ты реально хочешь! Быть собой. Я чувствовала, что только теперь могу быть сама собой, не обманывая себя, не скользя по накатанной «лишь бы ничего не менять». А нужно-то было… Только взять и разрешить себе это!
И вот. Я переехала. Я зажила той самой СВОЕЙ жизнью. Но мой муж, мой, теперь уже бывший, муж, приходил ко мне порой на кофе… Блин, да не на кофе, конечно, он ко мне приходил! Он приходил на секс. Мне нравилось спать с ним. И я не отказывала ему… Глупо, наверное, конечно. Ведь тем самым я как бы оставляла ему мостик,… этакую ниточку надежды. Но я же решила делать, что я хочу. А пока я хотела спать с ним. Иногда.
Дом, мой дом, в который я теперь переехала, он довольно большой, просторный, в нём много комнат. На самом деле, мне совершенно ни к чему столько комнат. Может быть именно поэтому я разрешаю часто жить у меня неделями и месяцами своим друзьям. Отчасти поэтому, отчасти, наверное, потому, что мне так веселее. Нет, я не боюсь одиночества. И даже люблю порой побыть одна. Но меня вполне устраивает, что в другой комнате, на другом этаже, есть кто-то, кто может составить мне компанию по настроению! К тому же не у всех моих друзей есть хорошее жильё (ведь с большинством из них я познакомилась в магазине одежды, где они тоже работали), у некоторых из них вообще нет своего жилья в городе… Так почему бы мне не выручить их?
С соседями я не общаюсь. По мне, так простого приветствия вполне достаточно. Знаю я эти добрососедские отношения, когда сначала вы говорите о погоде, потом о моих умерших родителях,… о том, где я покупаю платья,… а потом уже и о том, с кем я сплю. Нет уж, увольте.
Единственные люди, с которыми я поддерживаю отношения на нашей улице, это старые друзья семьи, они общались ещё с моими родителями. Живут они поодаль от моего дома. Вот к ним я люблю заглянуть и поболтать. Они мне почти как родные…
Ближайшими моими соседями по улице оказалась молодая супружеская пара. Мужчина ничего так, симпатичный, угрюмый только несколько. Женщина – типичная провинциалочка. Добрые чудесные глаза и плохая причёска. Ничего примечательного.
Вчера, правда, она меня удивила.
_______________________
Есть у меня две подруги, с которыми мы знакомы ещё со школы. Это Наташа и Сара. С ними, я думаю,… я надеюсь, мы будем поддерживать отношения всю жизнь. Эти люди очень дороги мне. Они, конечно, очень часто меня навещают. Наташа пока свободна (в смысле, что она не замужем), но она невероятно красивая , и вокруг неё всегда вьются ухажёры. Сара замужем, с её мужем Яном мы тоже отлично ладим. Сара из традиционной еврейской семьи. «Позор еврейской семьи», - как она сама, смеясь, вечно говорит о себе. На самом деле Сара необыкновенно добрая, хорошая, открытая и весёлая! Но она очень… современная. У неё, скажем так, сильно прогрессивные взгляды. Сильно прогрессивные, пожалуй, именно для традиционной еврейской семьи.
Сарочка работает визажистом. В основном, она делает макияж танцовщицам перед выступлениями… В основном, перед выступлениями в ночных клубах. Её супруг инженер. Он ждёт её с работы поздними вечерами дома и получает меньше, чем она.
Наташа отучилась на факультете иностранных языков. Могла бы преподавать. Может работать переводчиком. Но вдруг решила, что это ей совершенно неинтересно. И теперь она работает тренером по плаванию. (В школе она занималась плаванием очень активно.) Эту свою работу Наташа любит без памяти.
__________
В один прекрасный день Сара с Яном и ещё одним знакомым мне молодым человеком пришли ко мне в гости. Мы слегка закусили и немного выпили. Потом расположились в гостиной. Я, надо сказать, люблю эту комнату в доме чуть ли не больше всех остальных! Она большая, светлая, с окнами на две стороны. Именно здесь я зачастую создаю свои образы – женскую одежду на бумаге карандашом и из материи - уже на манекенах. Мне нравится камин в этой комнате, который мой папа выложил когда-то своими руками… И я оставила здесь мамины лёгкие занавески… Она очень любила такие, и я люблю.
В подростковом возрасте, в ранней юности, я, к огромному моему сожалению, доставила моим родителям много проблем и хлопот. Я была несносным ребёнком. Мне хотелось делать любую «дичь», которую делают другие – самые непослушные дети!... И я делала! Убегала из дома, пробовала курить, таскала шоколадки из магазина (просто так, ради азарта)… Но я очень любила своих родителей. Очень! Надеюсь, они всё же об этом знали.
Так вот, мы сидели в моей любимой гостиной с друзьями. День был такой чудесный и солнечный, что я раздвинула все шторы, и янтарный тёплый свет заливал комнату и нас всех.
Мы были в прекрасном настроении, немножко разгорячённые выпитым вином... И очень довольны все друг другом! Я знала, что нравлюсь этому молодому человеку, которого привели сегодня Сара и Ян. Мне было это чуточку приятно, но не более. Я принимала его внимание сдержанно, но иногда чуть-чуть кокетничала с ним, просто так, для развлечения. Не знаю, надеялся ли он в душе на что-то большее… В сущности, мне было всё равно, я готова была только на дружбу.
Мы сидели в гостиной и болтали о том о сём. Вспомнили старый анекдот. Длинный. Я, вообще-то, не очень люблю длинные анекдоты… Но этот вспомнила с удовольствием. По мне, так он и правда смешной.
Он про то, как муж говорил жене тост на пятидесятилетие. Вспоминая и нахваливая, какая она была в сорок, в тридцать и так далее. А она потом говорила ответный тост, развенчивая иллюзии «говоруна». И в конце она подводила: «А я выпью за свои пятьдесят. Когда я уже кислая, как щи… А ты и рад бы похлебать, да нечем!»
Мы все рассмеялись, вспомнив эти последние слова дамы из анекдота. Муж Сары вообще его не знал. Они с Сарой переглянулись и тоже смеялись… А молодой человек (он сидел напротив меня) чуть нагнулся ко мне и тронул, смеясь, за руку. Мне было весело с ними.
В этот момент я краем глаза заметила в окне лицо… Лицо соседки, Риты, кажется. Её простенькое, но миловидное личико… Карие глаза смотрели… (Этот взгляд удивил и поразил меня на мгновенье). Через секунду лицо исчезло.
_______________
Вчера встретила по дороге домой, на нашей улице, соседа, того самого мужа этой дамочки, чьё лицо я видела в окне. Он дружелюбно поздоровался со мной. Я тоже ответила, то есть улыбнулась и кивнула в ответ.
- Домой спешите? – спросил он.
Я ещё раз улыбнулась и ещё раз кивнула.
Мне стало немножко смешно. У этого соседа моего было такое… строгое, серьёзное лицо. Но этот вопрос был задан им так бестолково, наивно. Спросил, чтобы что-то спросить.
Правда, на другой день мне представилась возможность потешаться в душЕ ещё больше.
Я работала. Но в обеденный перерыв заехала домой. Едва я взяла в руки чашку с кофе, в мою входную дверь… постучали. Именно постучали, не смотря на то, что звонок был исправен.
В глазок я увидела своего соседа. В недоумении распахнула я дверь.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, - произнесли мы поочерёдно.
Он смотрел мне в глаза, а в руках держал… Я, собственно, и не поняла сначала, что это.
- А я вот разбирал вещи во дворе… Это каркасы для клумб. Они новые. Подумал, может, вам пригодятся.
- Я не разбиваю клумб и не сажаю цветов, - честно призналась я, - Но, может быть, кто-то из моих друзей пожелает этим заняться, тех, что вечно тут… живут у меня. Так что, давайте!
Он был так смущён. Этот суровый на вид мужчина так явно хотел мне угодить. Я улыбнулась ему и показала, куда можно поставить эти… каркасы. И сказала:
- Спасибо,…
- Филипп, - подсказал он.
- Филипп, - произнесла я. И увидела, как отчего-то дрогнули концы его бровей над переносицей.
- Хотите кофе, может, колы? – из вежливости спросила я.
Он совершенно неожиданно согласился:
- Да, колы, если можно.
Мы оставили каркасы во дворе за углом и прошли вместе в дом. Гостей у меня не было… в этот час. Я налила Филиппу колу, предложила что-нибудь съесть… Он отказался. Я съела свой наскоро приготовленный салат. Филипп сел напротив, он пил колу и смотрел на меня.
- Вам… надо потом на работу? – спросил он.
- Да, - сказала я, прихлёбывая кофе, - Забежала принять душ и пообедать.
- Здорово, - улыбнулся он.
- Да, я люблю свою работу. Создавать образы – это моё.
Мы ещё перебросились парой фраз. Что- то о погоде… Он похвалил мой дом. Я ещё раз поблагодарила за… каркасы (смешно сказать).
- Ну, мне пора, всего вам доброго, - вежливо попрощался Филипп. И я проводила его до двери.
На пороге он обернулся и протянул мне руку… Я рассмеялась и пожала её. Его брови при этом опять дрогнули.
- Ужасно странный, - сказала я тихонько сама себе, уже закрыв дверь за его спиной.
________
Спустя два дня Филипп вновь оказался у моего порога.
- Жанна, здравствуйте, - улыбнулся он. (Не помню, чтобы я говорила ему своё имя).
- Здравствуйте, Филипп, - ответила я ему с улыбкой. Я не могла не улыбаться. Потому что он стоял передо мной… с какими-то невероятными… саженцами. Он держал в охапке перед собой небольшие квадратные горшочки, несколько штук, а из них поднимались вверх длинные зелёные побеги, некоторые – с цветами…
- Вы сказали в прошлый раз, что, возможно, ваши друзья будут делать во дворе клумбы. Вот, я принёс вам несколько растений. Они красиво цветут.
Боже мой. Этот суровый взгляд и… эта чушь, которую нёс сейчас обладатель этого взгляда!... Я подумала в этот момент, что, безусловно, это… очаровательно!
- Ну, что ж. Хорошо. Поставьте их вот здесь, за углом, рядом с каркасами для клумб. И проходите. Угощу вас колой.
Я указала Филиппу место, где он поставил на землю цветы, и мы вновь вошли в мой дом. Я широко улыбалась. Ничего не могла с собой поделать. (Зачем он приволок мне… это?!)
Я наливала колу… Ставила на стол какие-то печенья… А Филипп мыл руки. И я посмотрела на его руки. «Красивые мужские сильные руки…», - подумала я. Он перехватил мой взгляд и улыбнулся. Какая у него, оказывается, задорная улыбка!
Он всё не уходил и не уходил. Мы всё говорили и говорили. Никогда бы не подумала, что этот человек столь разговорчив.
Когда он засобирался, мне было чуточку жаль, что ему пора. И ему было жаль, я это видела. Мне импонировало его строгое лицо, густые брови… Я подумала, что мы могли бы подружиться.
Филипп на секунду задержался в дверях, бросил какой-то странный,… непонятный взгляд на моё лицо… Потом взял мою руку и поцеловал. Вот «смехота-то»! Нет, не то чтобы мне не целовали руку… Но мы же не в девятнадцатом веке. А сосед мой сделал это так неожиданно и так… церемонно, что я едва удержалась от смеха. Правда, я присела в шутку в маленьком реверансе в ответ. Филипп улыбнулся и ушёл.
_______________
Спустя неделю каркасы для клумб по-прежнему стояли за углом, а зелёные побеги с цветами и без, разумеется, засохли и умерли, рядом с каркасами… Ведь они там никому не мешали.
Этим вечером я была дома одна, все мои друзья (те, что жили у меня в это время) уехали с ночёвкой отдыхать на озеро. А вот я осталась дома и тихо читала книжку… Просто на завтра планировалось открытие нашего нового магазина и, конечно, на мне было оформление всех витрин.
В дверь постучали. Я уже знала, что это мой сосед Филипп. Какая глупость… Ну, почему он один всегда стучит? Все другие звонят в имеющийся и вполне доступный звонок.
Отложив книгу, я вздохнула и подошла к двери. Глянула в дверной глазок. Конечно, это был тот, кто я и думала.
Открыла дверь, увидела суровые глаза под густыми бровями и сразу спросила:
- Почему вы всегда стучите? Не звоните в звонок…
Густые брови дрогнули.
- Потому что я не хочу вас обеспокоить. Если я позвоню, вам будет неловко не открыть, ведь вас можно увидеть в окнах. А так, когда я лишь негромко постучал, вы можете сделать вид, что не услышали. И не открывать мне, если не хотите.
Я слегка улыбнулась. И даже опустила глаза, что мне совсем уж не свойственно.
- Очень тактично, - тихо ответила я, - Что ж, входите. Принесли мне какую- нибудь… невообразимую вещь, неприменимую к моей жизни?... Ох, простите. Простите. Не обижайтесь. Не знаю, зачем я это сказала. Это ужасно невежливо!...
Филипп вдруг широко улыбнулся:
- Всё нормально. Эти вещи… были предлогом. На самом деле, действительно, совершенно нелепым.
- Предлогом?
- Да. Предлогом, чтобы прийти к вам… Жанна.
- О! – я сделала паузу, - Могли бы просто так заглянуть. По-соседски.
- А я не хочу к вам заглядывать просто так. По-соседски.
- О! – снова произнесла я.
- Да, - подтвердил он настойчиво.
Я чувствовала, что нужно непременно, срочно сказать что-то ещё. Потому что,… потому что румянец уже залил мои щёки, и горячая волна ударила куда-то… чуть ниже сердца!
И я стала говорить:
- Вы не хотите заходить просто так. Но вы желаете придумывать предлоги и приносить мне всякие…
Мне не удалось закончить. Потому что Филипп в один шаг вплотную приблизился ко мне и прервал мою речь долгим и страстным (просто невероятно страстным!) поцелуем.
Он крепко обнял меня. А я не обняла его в ответ. Но и не отстранила.
Его настойчивостью, его напором меня подхватило, словно штормовой волной… И не буду врать, что мне это не нравилось. Это было возбуждающе, возбуждающе-приятно и… лестно. Я чувствовала, что он не просто хочет меня…. Я была для него как будто самая лакомая сладость для ребёнка… Как конфета, которую он готов был съесть.
Филипп сорвал пуговки с моей блузки. Все. Одним рывком. Одной рукой. Это не было (по крайней мере, не показалось мне) чем-то грубым… Это вышло у него так легко. И они, мои пуговки, с тихим стуком рассыпались по полу вокруг нас.
Мы были на полу в гостиной. Когда Филипп хотел подняться, я удержала его за руку.
- Постой, - тихо сказала я ему. Поднявшись сама, я задёрнула шторы.
- Здесь всё видно, - сквозь улыбку прошептала я.
Он смотрел на меня… Так смотрел. Как заворожённый. Хотя у меня и в мыслях не было его заворожить, обворожить… Я уже, если честно, немножко жалела, что связалась с ним. Я же знаю, не стоит заводить любовников на работе и… там, где живёшь.
- Одевайся, - снова улыбнулась я Филиппу. Его серьёзные глаза постоянно вызывали у меня желание посмеяться.
Уже в дверях он крепко взял мою руку и спросил своим низким мужественным голосом, но… как мальчишка:
- Можно я ещё приду?
- Не знаю. Посмотрим. Приходи, - сказала я почти без пауз.
Филипп поцеловал мне руку и… глаза. Он ушёл.
Я попыталась стряхнуть с плеч ощущение ошибки, улыбнуться вечеру и всему случившемуся в том числе, а ещё найти место в книге, на котором я остановилась.
_____________
Сегодня прохладно. Пришлось надеть пальто. Правда, я люблю это своё пальто, чёрное, стильное, дорогое. Мне нужно было сходить в магазин, купить кое-что из продуктов и вина.
Уже взяв всё необходимое и выходя из магазина, я увидела Риту, его жену.
Пройдя немного по дороге, услышала за спиной шаги. Рита семенила позади меня, чуть наискосок. Она вытягивала шею и косилась на мой пакет с продуктами. Это было так странно и смешно. Молодая женщина… Неужели же ей интересно знать,… что я купила??? Господи, да зачем? Какая ей разница?... Но она явно была сосредоточена… на моих покупках. Кажется, она даже прибавила шагу. Я не оборачивалась. «Какая глупость. Может, мне всё же просто кажется?…», - думала я про себя. Мы уже почти дошли. И моё сердце на какой-то момент пронзила острая жалость к этой женщине. Я подумала: «Что же у неё за жизнь-то такая? Что она интересуется покупками мало знакомой ей… Кого? Просто соседки. А ещё ей муж её со мной изменяет.» Тогда я чуть повернула голову и кивнула ей в качестве приветствия. Она посмотрела на меня своими большими карими глазами и тоже кивнула.
Войдя домой, я скинула в прихожей пальто и сразу прошла на кухню разобрать продукты. В окно я увидела, что Рита стоит с какой-то женщиной невдалеке и кажется, всё смотрит в сторону моего дома.
Во мне вдруг проснулось какое-то озорство. Я стала прямо напротив окна в своей кухне и начала выкладывать все продукты на подоконник (благо, он у меня большой и широкий). Я заметила, что Рита простилась со своей собеседницей и двинулась по дорожке уже поближе к моему дому… и к моему окну. А я продолжила красиво и аккуратно раскладывать продукты, как на витрине. Главное, чтобы их все хорошо было видно с улицы. (Ну, не напрасно же бедная моя соседушка так мучилась и вытягивала свою шейку. Пусть уж увидит все мои покупки, как она хотела.) Я даже бутылки с вином повернула этикетками к стеклу…
Рита стояла там, за окном, и присматривалась.
Вдруг она как-то встрепенулась, взглянула через окно прямо мне в лицо… И бросилась чуть не бегом в сторону своего дома. Я рассмеялась.
_____________
Что ж. Мой сосед Филипп приходил ко мне снова… А его жена заглядывала в мои окна.
И это, наверное, стоило прекратить: и первое и второе.
Сегодня я читала новости в газете, сидя у окна в гостиной, и увидела, как потопала куда-то Рита, своими слегка семенящими шажками, от своего дома и вдоль по улице. Я подумала, что, значит, она обязательно пойдёт в скором времени назад…
Притащив из соседней комнаты больше зеркало, благо, оно на подставке с колёсиками, я поставила его точно напротив окна. Поставила перед ним стул. Я переоделась в лёгкую белую рубашку… Распустила волосы. Взяла щёточку для волос и уселась на стул перед зеркалом спиной к окну. В отражающей поверхности зеркала было отлично видно улицу, дорожку около дома… Особенно если слегка повернуть голову. Я достала лосьон и ватные тампоны, не спеша сняла макияж… Расправила на плечах рубашку, чтоб она лежала свободно и красиво, расчесала тщательно волосы…
Я ждала. И, наконец, увидела прилипшую к моему окну Риту. Я продолжила плавными, неторопливыми движениями проходится щёткой по волосам, глядя на своё отражение в зеркале и в то же время замечая заворожённый взгляд Риты. Потом я положила щётку, отбросила волосы со спины и спустила долгим, неспешным движением руки рубаху с левого плеча. В открывшемся месте на моей спине есть небольшое коричневое родимое пятнышко. Чтоб обратить внимание на него, я погладила сама себя ладонью в районе этого пятнышка. Карие глаза блестели за моим окном. Мне кажется, Рита могла бы сейчас разбить стекло и броситься ко мне прямо в гостиную!... Я вперила взгляд прямо ей в глаза. И улыбнулась. Тогда она вся вздрогнула, отпрянула и бросилась к своему дому. А я рассмеялась сама с собой. И чего б ей на меня так пялиться? Теперь уж сомнений не было, всё это было не моей выдумкой и не случайными совпадениями, она, Рита, моя соседка… и жена Филиппа, частенько заглядывает в мои окна, в мой пакет с продуктами… Я чем-то немыслимо, необъяснимо притягиваю её.
_____________
Сегодня ко мне пришёл мой бывший муж. Мы, как всегда, болтали с ним о том и о сём. Он близок мне… Я всё ещё не чувствую в нём постороннего мужчину.
- Я соскучился по твоим веснушкам, - говорил он мне, - Я всегда скучаю по ним, когда долго их не вижу. Дай поцелую веснушки.
Он прижал меня к себе. От его знакомого тепла я загорелась, тело моё откликнулось. А он и ждал этого. Улыбался, целуя меня. Посадил меня на кухонный стол, поднял мне платье… Мы занялись сексом. Я уже говорила, мне всё ещё нравится секс с ним.
Наверху, в комнатах, были мои гости. Наверное, они отлично слышали нас. Да плевать. Какая мне разница?
И вдруг в окне я заметила снова это лицо, лицо Риты, моей… внимательной соседки! Она стояла там и, не отрываясь, смотрела на нас. Она стояла там всё время… Пока мы не закончили и лишь потом ускользнула в сторону своего дома.
Да, я даже и не собиралась прерываться или как-то реагировать на то, что она стоит там и смотрит. Пожалуйста. Если ей так этого хочется. Может, это единственная большая радость в её жизни – посмотреть как я трахаюсь со своим бывшим мужем (хорошо хоть не с её нынешним).
И почти каждый день она всё ходила и ходила возле моих окон, всё потихоньку выглядывая, вытягивая свою шейку. Сначала мне было это смешно, забавно, потом чуть-чуть раздражало, вызывало непонимание, потом… я к ней стала привыкать. Я не знала её. Совсем. Но мне почему-то казалось, что она очень хорошая и… одинокая. Одинокая не в общепринятом смысле. Ведь у неё есть же родственники, муж, подруги,… приятельницы. Но у неё был одинокий взгляд. Словно она потеряла что-то такое по пути и всё никак не может найти. Отчего-то она высматривает это в моём доме, в моей жизни… Ну и пусть. Ничем она мне не мешает. И я специально не показывала виду, что замечаю её, чтоб она не смущалась.
Я знаю, что она видела меня и с моим новым мужчиной. С моим Стивом. Боже, как он мне нравится. Мы знаем друг друга довольно давно… по работе. Он инспектировал один из магазинов нашей фирмы. Но мы никогда раньше не общались близко. А теперь, вот, как-то сблизились. Танцевали с ним весь вечер на одной из корпоративных вечеринок, что была недавно. Он взял у меня мой номер,… позвонил. Стал приглашать… Я запала на него всерьёз.
Мне всегда казалось, что мой типаж мужчин, это тёмненькие… Брюнеты, шатены… С густыми чёрными бровями… Со смуглой кожей. А Стива, он блондин. У него вьющиеся волосы, очень мягкие на ощупь… Длинные, но совсем светлые ресницы. Голубые-преголубые глаза. И белая кожа, почти прозрачная на скулах и висках. Я схожу по нему с ума. Да и он сам, он так смотрит на меня… (Надеюсь, что мне не кажется).
Сегодня он должен заехать за мной ко мне домой, и потом мы вместе отправимся с ним в гости.
Я сижу на диване в гостиной и нарочно не одеваюсь заранее, к его приходу. Я хочу, чтобы он прошёл и побыл здесь какое-то время. Ни за чем. Просто так. Мне так хочется.
На мне надет домашний длинный и очень лёгкий сарафан. Я знаю, что он мне невероятно идёт. Это ещё одна из причин, почему я пока не переодеваюсь. Пусть увидит меня и в этом сарафане… А потом подождёт, и я оденусь в платье…
И вот он пришёл.
- Привет, Стив, - ласково говорю я ему.
Я слегка краснею, провожая его в гостиную, и сама чувствую это. Я краснею не от смущения, а от удовольствия. От удовольствия видеть его и видеть, как он «видит меня».
В гостиной мы перебрасываемся парой слов. Я прошу, чтоб он подождал, пока я переоденусь. Он улыбается и смотрит на меня. Уголки его губ чуть подрагивают.
Я не удержалась и сделала то, чего так хотела. Я просто взяла и облизала его улыбающийся, такой манящий рот.
В окне мелькнула Рита. Она не просто прошла мимо, я уверенна, что она опять наблюдала… Интересно, расскажет ли она об этом своему мужу, вообще, рассказывает ли она ему о том, что видит в моих окнах?
Стива наклонился близко к моему лицу, он хотел меня поцеловать. Но я не стала с ним целоваться. Улыбаясь, я чуть отстранилась. Дразнила ли я его? Да, пожалуй, немножко дразнила. Мне это нравилось.
Проведя пальцем по его губам, я выскользнула из его рук.
- Жди здесь, - сказала я ему, повернувшись с улыбкой от двери. И ушла в другую комнату.
Я знала, он не войдёт за мной следом. Я надевала платье и сама усмехалась про себя. «Не войдёт. Слишком он для этого деликатен. Я же сказала, что иду переодеться. И не стала его целовать… И попросила ждать там…». На фоне моей, скажем так, откровенной смелости, интеллигентная тактичность и деликатность Стивы казались мне ещё… милее и соблазнительнее. Меня не отпугивал, не отталкивал этот контраст. Напротив. Он меня подогревал и притягивал…
К тому же я чувствовала. Нет. Я определённо и точно и знала, что Стива стоит (или сидит) сейчас там, в моей гостиной и… Что там, в другой комнате, колотится сейчас его сердце. Стучит с силой в грудную клетку. Стучит обо мне.
И мы провели с ним ещё один чудесный вечер. И все глазели на нас. И мы знали почему, потому что мы выглядели очень счастливыми и влюблёнными… И это невозможно было не заметить. А такое всегда притягивает взгляды.
Мне было хорошо.
Мне казалось я заболела… Да нет, со мной точно что-то не то.
Сегодня с утра я даже не смогла выйти на работу, пришлось позвонить и отпроситься, что со мной случается крайне редко. Но мои ноги отказывались меня нести в этот день. Жуткое головокружение укладывало меня в постель снова и снова. А потом меня вырвало. Прямо на пол.
И я лежала до обеда, глядя в потолок и ничего не могла с собой поделать. Я не смогла позавтракать, мысль о еде вызывала судорожные спазмы в горле и в желудке. Я подумала о том, чем же это я могла так отравиться. Ведь, похоже, это отравление… А потом мои кулаки непроизвольно сжались и мозг заработал в десять раз быстрее. Я вспомнила,… вспомнила, что у меня задержка месячных! (О, Господи!) Я пощупала инстинктивно свой живот, обычный живот, живот как живот, только чуть твёрже внизу,… кажется, чем полагается. Я достала из тумбочки календарик. Смотрела на него бестолково… Мне и так уже было ясно: я беременна. И беременна я от Филиппа. Он давно не приходил… Но, беременна я могла быть только от него! С бывшим мужем секс у меня был слишком недавно, всего несколько дней назад, никаких симптомов ещё и быть бы не могло. Со Стивой у меня ещё вообще ничего не было… Это был Филипп! Прочь сомненья! И какого… мы не предохранялись!??
Меня трясло и от слабости и от желания снова вырвать… А рваться мне уже, собственно, было нечем (желудок мой был пуст), и от осознания, что я беременна от моего соседа Филиппа,... от мужа Риты, меня тоже трясло!
___________
Я сидела в кабинете гинеколога, к которому хожу уже много лет. Улыбчивая кудрявая женщина, с длинными рыжими волосами и такими же длинными и рыжими ресницами… Она сидела напротив меня, сложив руки на своём столе. Внешность и улыбка моего гинеколога всегда действуют на меня успокаивающе. Но сейчас мои пальцы судорожно дрожали, и я чувствовала это. Мне было это неприятно. Даже противно. То, что они так дрожат.
- Жанна, - мягко говорит мне врач, - Плод развивается на данном этапе нормально, и ты вполне можешь выносить его и родить.
Я отрицательно качаю головой.
- Но, - вздыхает мой доктор, - срок довольно небольшой, и, если ты хочешь, вполне можно сделать аборт.
И я говорю односложно:
- Да.
……
И я иду на аборт.
__________
А потом… Потом настал мой собственный маленький ад. Я рыдала в каких-то безликих белых вылизанных кабинетах, выслушивая что-то о повреждении стенки матки, про микрофлору и гормоны… Я не дура, но я не понимала добрую половину того, что слышала, потому что это не могло уложиться в моей голове. Не могло и всё.
Я вдыхала глубже и переставала реветь, когда слышала, что у меня, оказывается (вот счастье-то!), ещё очень молодой, крепкий и здоровый организм, и бывает всякое, иногда и медики не понимают, как так… Но пока «прогноз неутешительный, на 99% можно быть уверенными… детей у меня не будет, даже если чудом я смогу забеременеть… вновь, выносить ребёнка - практически нереально». И я хлопала, хлопала безмолвно на них глазами, глотая слёзы.
Выходя из кабинета,… кабинетов, я вытирала красные глаза и нос и почему-то сразу переставала плакать. Вдруг начинало казаться, что всё решаемо, что жизнь продолжается и у меня всё ещё будет, всё-всё-всё.
А ночью мне снился аборт.
_____________
Сегодня мне не хочется думать ни о чём плохом. Не знаю, отчего так. Хочется порхать и летать,… и что-то такое делать, творить.
Подумалось уже, что хватит рыдать в ванной. Есть люди и понесчастнее меня. Хватит рыдать по «кафешкам». А я-таки рыдала по «кафешкам», потому что именно там я рассказывала своим друзьям (близким друзьям) о том, что случилось… Ведь если бы я это делала дома (рассказывала всё это, то есть), мне пришлось бы постоянно реветь дома… А я знала, Рита неусыпно смотрит за мной… Да, что там! Я знала, что и этот её муж, Филипп, он тоже постоянно, правда более осторожно, чем его жёнушка, пялится в мои окна.
А вчера я видела его на улице. Филиппа. И он поздоровался и так и засверкал на меня глазами… Он помахал мне рукой, улыбнулся… На его лице застыл один вопрос: «Можно?». И я отрицательно покачала в ответ головой. После этого он опустил глаза и весь как-то… съёжился.
Больше я никогда не разрешу ему прийти. Ничего не скажу. Надеюсь, он это понял по моим глазам, по моему холодному, я бы сказала «холоднейшему» выражению лица, когда я покачала головой в знак отказа.
Я включила музыку. Налила себе белого вина. Выпила бокальчик. Потом ещё бокальчик в прикуску с засахаренными дольками апельсина… И начала творить.
Мои манекены послушно терпели сегодня все мои манипуляции, карандаш был изгрызен, источен и замусолен… От усталости кололо плечи… Но я была счастлива. Процесс захватил меня, образы сами просились… в руки! У меня всё получалось!
____________
Мне захотелось снова жить нормальной, полноценной жизнью… Отключиться, на сколько это возможно, от того, что со мной случилось. Благо, мои друзья всегда готовы прийти мне на помощь.
Моя любимая подружка Наташа согласилась помочь мне организовать ужин, она даже пришла пораньше, чтобы готовить вместе со мной всё к приходу гостей. Я мало готовлю, но, на самом деле, готовить я умею, только, мне не очень хочется делать это для себя одной.
Нам с Наташей было весело. Она делала одно, я – другое, всё отлично спорилось. И играла музыка, мы подпевали и болтали, и веселились. А главное, Наташа ни разу не заговорила о том,… что со мной произошло. И я поцеловала и крепко обняла её, когда мы закончили все приготовления, оттого, что меня переполняло чувство благодарности к ней.
Потом пришли гости, все, кого мы вместе с Наташей пригласили на этот вечер. Все эти люди были приятны мне, мне было так хорошо, что даже слёзы выступали на глазах, только уже не от печали, а скорее от радости.
В какой-то миг я ненароком бросила взгляд в окно кухни, оно было видно мне из столовой, где мы разместились с гостями… Там стояла Рита. Стояла и смотрела, как всегда, чуть сбоку. И мне показалось… Да нет, точно: она улыбалась, глядя на то, как мы веселимся. От этого моё сердце на секунду сжалось, сжалось от непреодолимой жалости к ней… Мне захотелось встать и позвать её к нам, за стол… Она бы, конечно, не пошла…
Лицо исчезло из окна кухни.
_________________
Сегодня утром пила кофе в своей комнате, своей новой комнате на втором этаже (я перебралась туда недавно. Так мне захотелось). Увидела в окне напротив… Что это? О, Господи. Да это же Филипп стоит, направив в мою сторону бинокль! Боже мой! Бинокль! Я даже непроизвольно дёрнула плечами от возмущения. («Вот идиот-то! Ну, надо же! Наблюдает за мной в бинокль!»).
Сообразила вдруг, что стою в одних трусиках, без верха. Первым мгновенным желанием было тут же броситься во что-то одеться, спрятаться… Но я немедленно передумала. Ещё чего?! В конце концов, я у себя дома, у себя в спальне. На довольно приличном расстоянии от других домов и окон… Если этому типчику невозможно не таращиться на меня в бинокль… Ну, смотри! Чего уж там! Теперь тебе только и остаётся, что смотреть. В бинокль.
Я стояла у окна и продолжала спокойно прихлёбывать кофе, глядя прямо перед собой.
«Идиот», - всё же отчётливо произнесла я наконец. Не знаю уж, смог ли он прочитать это по губам. Глядя в свой бинокль.
Но ещё больше я была удивлена, когда выйдя из ванной и рассматривая себя обнажённой в зеркале, я бросила взгляд в окно и чуть не рухнула на пол! Филиппа там уже вовсе не было. Конечно. В это время он всегда уже не дома, уходит на работу… Но в мою сторону был по-прежнему направлен всё тот же чёрный «нахальный» бинокль!
Теперь эта Рита, его жена, смотрела на меня!!! В бинокль!
«Да вы что? Рехнулись там, что ли, все?», - прошептала я в гневе.
Но, честно признаться, почему-то на неё, на Риту, я не могла так злиться, как на Филиппа. К моему раздражению в её адрес неизбежно примешивалось чувство какой-то жалости и чуть ли что уже не… нежности. Не знаю почему. Ей я готова была тут же, уже прямо сейчас, простить то, что она так бесцеремонно вторгается в мою жизнь, что постоянно смотрит на меня, в моём же доме, что от её карих глаз мне не спрятаться, не скрыться… Я не могла даже позволить ей окончательно понять, что я тоже не слепая и прекрасно вижу, как она шпионит вечно за мной… Не могла, потому что это могло бы очень задеть и обидеть, и заставить Риту стыдиться… Я не могла.
Отвернувшись, я включила свою любимую песню и стала одеваться, делая вид, что не замечаю «мою дорогую соседку», наблюдающую за мной. Я была
спокойна. Наверное,… я к ней уже привыкла.
Рита смотрела за мной, смотрела НА меня, смотрела в окна моего дома почти ежедневно, иногда по нескольку раз в день. Она видела меня во всех возможных видах… Ей, наверное, было интересно всё. Как я ем, сплю, ложусь и просыпаюсь, как я пью вино, мастурбирую и просто смотрю телевизор или читаю, как я занимаюсь творчеством, зарядкой, сексом, встречаюсь с друзьями или с мужчинами… Ей хотелось видеть во что я одеваюсь, что у меня на завтрак, обед и ужин, что в моей чашке, чай или кофе, что я сейчас читаю, чем интересуюсь, какие туфли предпочитаю… И я подыгрывала ей в этом. Да. Если я замечала, что ей интересно - что я пью, я специально, но будто бы ненароком, выставляла на видное место банку с кофе или бутылку вина… Я почти ничего не утаивала от неё. Если мне казалось, что Рита пытается разглядеть название книги, которую я читаю, я поворачивала книгу обложкой так, чтоб моя соседка могла прочесть на ней название и автора, глядя в свой чёрный бинокль.
Когда ко мне приходил Стива, и я знала, что Рита стоит там, прилипнув к окнам, я не задёргивала штор… Почему? С одной стороны, мне было, по сути, плевать, что она всё видит – это же тоже аргумент. Я ничуть её не смущалась. С другой – мне казалось, что для неё, для Риты, очень важно почему-то смотреть на меня. И я не хотела отобрать это у неё, как игрушку у малого ребёнка. Если это как-то скрашивает её жизнь,… что ж, пусть смотрит.
Совсем иное отношение было у меня к её мужу, точнее, к тому, что он тоже, пусть и реже, чем Рита, находил время пялиться на меня в бинокль. Как только я замечала его, тут же отворачивалась или завешивала окно, или демонстративно прикрывала то, на что он смотрел… Будь то книга, еда в моей тарелке или моя обнажённая грудь. На самом деле, то, что он тоже вечно заглядывает в мою жизнь, меня совершенно не беспокоило, мне было всё равно. Просто… Может это глупо (ведь я спала раньше с ним! Без особых зазрений совести), но именно то, что он смотрит на меня тайком от своей жены, делает тоже, что так любит делать сама Рита, то есть, наблюдает за мной через окна, меня жутко коробило! Мне казалось это невероятным каким-то свинством с его стороны по отношению к ней. Именно поэтому доступ его зрению в мой дом, на меня и на мою жизнь был ограничен.
___________
Мои отношения со Стивой как раз стремительно развивались в это время. Я полюбила его, действительно, полюбила, это была уже не просто страсть. Я поняла это прежде всего по тому, какую немыслимую нежность я испытывала к нему… по утрам, если просыпалась первой. Мне хотелось плакать, глядя на его спящее лицо, опущенные во сне тонкие веки с длиннющими ресницами. Мне хотелось гладить его волосы, касаться его кожи кончиками пальцев… И в то же время я так боялась потревожить его сон, что почти никогда этого не делала, просто смотрела и всё. Мне хотелось, чтобы Стива был счастлив, чтобы у него всё было хорошо. Это стало так важно для меня и в то же время так естественно,… как дышать. Мне было страшно причинить ему боль, сказать что-то, что могло бы задеть его чувства,… ранить. Раньше у меня не было ничего подобного по отношению ни к одному мужчине…
И всё же мне пришлось заставить Стиву страдать и переживать из-за меня… Я не могла этого не сделать. Это было бы нечестно и жестоко скрывать от него… И я призналась ему в том… Да во всём. И в том, что переспала со своим женатым соседом, и в том, что сделала от него аборт… И теперь не могу иметь детей.
Когда я говорила всё это, я видела, что мои слова, как иглы впиваются ему прямо под кожу. Но я всё равно сказала всё. И, нет, он не подхватил меня на руки, не заключил в объятия, обещая быть со мной вечно не смотря ни на что. Он проглотил ком в горле… И попросил дать ему время. А я просто кивнула, задыхаясь от боли и отчаяния. Но так было надо.
А спустя две недели, в течение которых я не звонила Стиве и не искала с ним встречи… Он пришёл ко мне. Сам. И сказал, что не может без меня жить. Что любит меня. И не оставит. Не смотря ни на что. И я поняла, что так счастлива я не была никогда.
Так вот, теперь наши отношения могли развиваться.
Не буду врать, когда у нас уже начался роман со Стивой, но до того, как я всё ему сказала про свою… проблему, ко мне ещё заглядывал пару раз бывший муж и у нас был секс. (Об этом я Стиве не сказала. Боже, я не могла этого сделать). Но отношения с бывшим стали мне уже неинтересны… И я стала относиться к нему, к бывшему мужу, уже совсем как к другу,… почти как к брату. Потому дала понять, что между нами теперь не будет других взаимоотношений кроме чисто приятельских… Конечно, он сразу понял, что у меня кто-то появился, появился всерьёз… И наша связь оборвалась.
____________
А ведь когда человек счастлив, ему хочется обнять весь мир. По крайней мере, меня переполняло именно это чувство. Мне хотелось обнять мир!
Я теперь поняла, что злые люди, они, наверное, просто жутко несчастные! Все. Не может быть злобен и жесток человек счастливый.
Мне хотелось петь. И летать! И всех простить!...
Как-то ночью я была в своём доме совсем одна. Но я не чувствовала и грамма одиночества. У меня был мой Стива, мои друзья, моя любовь!... Это всё жило внутри меня. А значит, даже оставаясь наедине с собой, я не могла быть теперь одинока!
В моей груди что-то такое клокотало этой ночью. И я скинула с себя одеяло, распахнула окно своей спальни настежь, забралась на подоконник!... Мне хотелось обнять мир, впустить в себя всё небо!... Я села, спустив одну ногу наружу, а другую поджав… Ещё раз порадовалась, что перенесла спальню на второй этаж, я сейчас как будто была и правда чуть-чуть ближе к звёздам… Ночная прохлада гладила томно моё обнажённое тело, лёгенький ветерок шевелил занавеску и мои волосы. Я смотрела вдаль и видела… жизнь. Жизнь!
Краешком глаза я заметила Риту в окне её дома. Она стояла там с биноклем, смотрела на меня. Я привычно сделала вид, что не замечаю её. И улыбнулась про себя. Пусть смотрит! Да пусть смотрит.
Мне хотелось обнять и её тоже.
____________
Сегодня ко мне пришла моя «еврейская подружка» Сара. Мы пили с ней вкуснейшее игристое вино в моей комнате, болтали как сумасшедшие, без умолку, и хохотали. С Сарой было весело. Всегда. Даже если до этого было грустно. Она умела смеяться над всем на свете, даже над тем, над чем другие в жизни смеяться бы не стали. Он обладала потрясающим остроумием и полным отсутствием снобизма. Это ли не находка?!
На блюдечке был нарезанный сыр и виноград. А Сара притащила ещё и мои любимые конфеты. Я чувствовала себя счастливой.
Мне всё время хотелось обнять Сару. И я то и дело обнимала её и целовала в обе щёки… Она отвечала мне, и мы проливали на пол вино и смеялись над этим.
- Жанна! Ты сейчас упадёшь! – воскликнула вдруг Сара, - Смотри, какие чулки я себе купила.
Она встала, задрала платье и продемонстрировала мне свои тонкие белые чулочки с изящнейшим кружевом шедшим по их верху. На ней был и пояс из красивого белого кружева! Это смотрелось так необыкновенно нежно… И в то же время безумно сексуально! Я была в восторге!
Мне захотелось тоже показать Сарочке мои чулки. Я обожаю чулки! Колготки – это совсем не то.
Я доставала с полок различные чулки и пояса и, смеясь, хвастала ими перед Сарой. Больше всего моей подруге понравились чёрные чулки в мелкую сеточку, с тонкой стрелочкой сзади… И удивительный пояс: состоящий весь из соединённых между собой чёрных бантиков. Она сказала, что никогда в жизни такого не видела и попросила меня примерить всё это.
Я тут же стащила с себя платье и натянула чулки и пояс. Я обула туфли на высоком каблуке и стала вытанцовывать, красуясь перед Сарой.
- Просто красота! – восхищалась моя Сарочка. Она смеялась и хлопала в ладоши, пока я танцевала. Потом она вскочила и стала танцевать вместе со мной, изображая при этом непристойные движения… Я подыгрывала ей.
… И вдруг в окно я увидела Риту. Ну, конечно. Она наблюдала за нами. И мне казалось, я слышу, как стучит там… её сердце. Я продолжила танец с Сарой пока не окончилась очередная звучавшая у нас в комнате мелодия. Отчасти потому, что мне это нравилось самой и было весело. Отчасти потому, что не хотела прерывать «спектакль», который смотрит Рита.
Потом мы обе с моей с подружкой вернулись на диван допивать вино. Я не стала надевать платье, так и осталась в своих красивых чулках и в поясе, только туфли скинула.
Позже Сара ушла. И я, оставшись одна, повисла на подоконнике своей комнаты, глядя в окно. Риты уже не было. На мгновение у меня возникла мысль пойти прямо сейчас к ней в дом,… угостить её каким-нибудь вином из моих запасов, подарить ей чулки и заставить смеяться и дурачиться… Но я одёрнула себя: «Пьяная дура. Куда ты пойдёшь? К женщине, с чьим мужем ты переспала? Угостить её вином? Подарить ей СВОИ чулки? Прекрати. Это глупо и совершенно бестактно. Пусть смотрит. Пусть она просто смотрит. Ей зачем-то это нужно.»
_________
Я уже говорила, я чувствую какое-то единение с этой Ритой… Я всё никак не могу точно описать и объяснить это самой себе. Когда я рассказала Саре о соседке, которая постоянно подглядывает за мной, та сначала назвала этот случай клиническим и посоветовала было послать её… Но потом, конечно, много шутила по этому поводу. И наконец совершенно искренним тоном заявила, что, если она подглядывает только за мной… Значит, именно я ей зачем-то нужна. Я промолчала в ответ. Но на самом деле мне и самой так казалось. И эта потребность молодой, полной жизни женщины тратить время на рассматривание меня… Вызывало во мне и жалость, и.. нежность, и игривое желание не прерывать этот процесс…
_________
Скажу сразу, я ничего, абсолютно ничего не изображала специально для Риты, просто привыкла ничего и не прятать от неё,… жить у неё на виду.
Наверное, (я почти уверенна) ей не всё нравилось в моей жизни, наверное, что-то она осуждала… Но я знаю, что всё, безусловно всё во мне ей было интересно.
_________
Сегодня пришли мои знакомые девушки. (Одна из них спала с моим другом, тем, что жил сейчас у меня на первом этаже.)
Это молодые, раскованные барышни. Они немного моложе меня. Их жизнь немного «моложе» моей. Они ещё где-то учатся и, кажется, нигде не работают.
Вместе с ними и с другом, что живёт у меня, мы выпили вина. Друг уснул. А мы с девчонками вышли покурить на крыльцо. Я вообще не курю. Но иногда… В редкую стёжку и за компанию могу, если вдруг возникнет такое желание. Сегодня оно возникло. Может, оттого, что у них были хорошие сигареты, которые хорошо пахли… Может, оттого, что я почувствовала себя сегодня в этой компании молодой студенточкой, балующейся сигареткой за углом колледжа. В общем, я взяла у одной из девушек сигарету и закурила. Я сидела и выпускала дым то тонкой струйкой, то колечком. По дорожке мимо моего дома поплыл знакомый мне уже каждой своей чёрточкой силуэт Риты. Она шла очень медленно, с каким-то дурацким пакетом (наверняка в магазин за продуктами) и всё косилась на мой дом, на меня, на нас с девчонками. Я тоже не сводила с неё глаз. На улице мне казалось глупым делать вид, что я её не вижу, что совсем не замечаю, как она пялится на меня. Поэтому я прямо и открыто смотрела ей в лицо. В какой-то момент она приблизилась настолько, и посмотрела на меня настолько откровенно, что наши взгляды пересеклись, встретились. Я курила и улыбалась. Подумала в этот момент, что Рита, наверное, раньше не видела, как я курю… Ей интересно? Может, ей это неприятно? Господи, сколько внимания в её взгляде на меня!
Рита кивнула мне. Первая. Я кивнула ей в ответ. Потом она как-то вся сжалась, скукожилась и ринулась чуть не бегом в магазин.
- Кто это? – лениво спросила меня одна из девушек.
- Так. Соседка, - равнодушным тоном ответила я.
- Она так пристально смотрела, - продолжала моя гостья, - Или мне показалось.
- Показалось , - ответила я.
Больше про Риту никто не вспоминал. Кроме меня. Я до самой ночи думала о ней. Мне хотелось… написать ей письмо. Настоящее письмо. Спросить в нём, что её так интересует во мне? Почему у неё такие добрые и такие… скучные глаза? Знает ли она о том, что её муж тоже подглядывает за мной?... Мне бы хотелось спросить её о тысяче вещей. Но я не могла этого сделать. Даже письмом. Потому что я спала с её мужем. Мать его.
________
А на днях… (Надо же такому случиться! И что на него только нашло? Смотрел бы и дальше в свой «извращенский» бинокль.) Ко мне постучал снова в дверь Филипп.
Я открыла ему. Но я и не думала впускать его в дом. И на лице у меня не было и тени улыбки.
Он смотрел на меня из-под своих насупленных бровей. И потом сказал своим хрипловатым низким голосом… жалкие слова:
- Можно я зайду к тебе. Мне это очень… надо. Прости.
- Нет, - чётко и категорично ответила я, - Мне казалось, понятно, что больше – НЕТ. И я настаиваю на том, чтобы ты больше не стучал в мою дверь,
не подходил ко мне. У меня есть отношения. И… на этом - до свидания.
Он кивнул, опустил голову и двинулся к своему дому. Две секунды я смотрела в его спину, потом захлопнула дверь. В моей душе ничего не шевельнулось, и даже тело как будто забыло всё, что недавно было между нами. Для меня он был теперь только МУЖ РИТЫ.
____________
Вышла сегодня в библиотеку, заодно и прогуляться… Я люблю ходить в библиотеку, и не только из-за книг, которые могу там взять. Я люблю запах библиотек, саму их атмосферу… Атмосферу умиротворяющей тишины и покоя. Люблю ощущение сопричастности к авторам, когда беру их книги в руки, чтобы хотя бы даже просто подержать и полистать. Мне нравится думать о том, что кто-то из читателей потом возьмёт в руки ту же книгу, не просто по содержанию ту же, а в том же самом переплёте, дотронется и душой и пальцами до тех же самых страниц, что касалась моя душа, мой взгляд и мои пальцы…
Ещё больше я люблю именно маленькие библиотеки, такие как эта, недалеко от моего дома. В них царит ещё и ощущение почти деревенского уюта. Нет гулкого эха больших… огромных библиотек, этого их верного спутника,… эха, рождающего во мне некое ощущение отчуждённости и заброшенности,… излишней монументальности.
Я, вообще, пожалуй, человек чувств и ощущений. Поэтому маленькие библиотеки, можно сказать, моя слабость.
Библиотека, которая недалеко от моего дома, чаще всего совсем пуста… Я редко встречаю там кого-то ещё из читателей, приходя сама… Но сегодня, едва я переступила порог её, я увидела прямо перед собой Риту. Риту, с её беспомощными огромными карими глазами. Они стали ещё шире и ещё… жальче, когда она увидела меня. Библиотекарь что-то говорил ей, протягивая книгу, а она брала её, а сама не сводила глаз с моего лица, словно я её загипнотизировала.
Мне захотелось узнать, что она берёт почитать. И я покосилась, не скрывая своего интереса, на книгу в её руках. Это был «Замок Броуди» Кронина. Совсем недавно я тоже читала её…
Я не удержалась и немножко улыбнулась, увидев это любимое мной произведение в руках у Риты. Я думаю… Да нет, я абсолютно уверенна, что Рита взяла её потому что видела, как я читаю такую книжку. Мне было приятно, что она так сделала. Мне было немножко неудобно только оттого, что она странно,.. завороженно смотрит на меня, поэтому я быстро прошла к книжным полкам и стала рассматривать различные издания, а Рита ушла.
_________
Сегодня в моём доме появился новый житель! Самый замечательный житель! Стива принёс мне малюсенького котёнка. Котёнок почти весь чёрный, только с белым пятнышком на носу. Очаровательным белым пятнышком, похожим на капельку.
Я была так рада этому тёплому комочку! Когда-то, я уж не помню - когда, я сказала Стиве, что хочу завести котёнка и всё никак не соберусь. И вот он у меня! Мой котик! Я ласкала, гладила и целовала котёнка… Я придумала ему кличку - Бум. Потому что он всё время ткался своим лобиком мне в лицо, и я приговаривала при этом: «Бум.» Так я его и назвала.
Стива ушёл, а я всё возилась с моим пушистым другом. Я сделала ему мягкую лежаночку, я поила его молоком… Мне так нравилось наблюдать за его милыми, пока ещё такими неуклюжими, движениями. Я точно знала, мы с ним подружимся. Надолго,… навсегда. Мой кот Бум…
____________
Я много прочитала за последние дни о кошках, об уходе за ними и о том, как они сами чувствуют, видят, воспринимают мир и нас - людей, живущих рядом с ними. Мне было это важно. Теперь кот перестал быть для меня просто животным. ЭТО БЫЛ МОЙ КОТ. И это всё меняло.
_________
А в один из вечеров я смотрела телевизор, сидя одна в своей комнате. Как раз была передача про животных. Я очень люблю передачи про животных. Эта была про животных в дикой природе.
На экране были различные мелкие зверушки, живущие… в Австралии, кажется. Они были так милы и очаровательны. А ведущий рассказывал о них таким приятным голосом, в такой спокойно-умиротворяющей манере… Что я наконец расплакалась.
Я разревелась, как ребёнок, честное слово. Рыдала и не могла остановиться. Отчего? Не так-то просто это - взять вот так и объяснить, сказать… Моё сердце разрывалось от жалости. Хотя ничего жестокого не показывали в этой передаче. Наоборот. Но… На этом фоне я вдруг почувствовала невероятно жестокой СЕБЯ! Себя! Я вспомнила про моего Стиву и подумала, какая же это всё-таки невероятная жестокость с моей стороны держать его рядом с собой, надеяться на какое-то… продолжение нашей любви!... Зная, что он очень хотел бы иметь НАСТОЯЩУЮ семью, с детишками… А я не могу, не могу, не могу ему этого предложить!
Я знаю, что он очень любит меня. Очень. И, получается, я беззастенчиво пользуюсь его большим чувством, его теплотой и привязанностью ко мне,… лишая его таких важных вещей! Что это, как не жестокость с моей стороны?
Я всё плакала и плакала, закрывая лицо руками и размазывая слёзы по щекам. У меня уже начала болеть голова от слёз, и нос распух, и губы… А я всё не могла никак остановиться.
Наконец, я выключила этот проклятый телевизор и забралась в свою постель.
- И ни за что я всё же от него не откажусь! Не откажусь, и всё тут! Пусть я жестокая! Пусть! Он всё знает… Не откажусь! – всхлипывая, повторяла я сама себе мысленно.
Я заснула с неожиданно возникшей мыслью в голове о том,… а видела ли Рита, как я сейчас тут плакала?... И было ли ей жаль меня?... Почему - она думала, я плачу?...
_____________________
Я услышала сегодня днём звонок телефона, сняла трубку у себя в комнате. Я готова была услышать голос кого угодно, только не его. Это был Филипп. Сердце бухнуло, провалилось в живот с противной тяжестью. Мне кажется, меня даже физически, по-настоящему затошнило, так неприятно мне было слышать этого человека. Я не бросила трубку, я сдержала себя. «Он же не сделал тебе ничего плохого», - твердила я мысленно сама себе. Он просто спал с тобой, потому что ТЫ спала с ним. Ты забеременела, потому что ВЫ не предохранялись в тот злополучный день. Он, Филипп, предавал свою жену,… Риту. Но он предавал её с ТОБОЙ.
И я спрашивала, стараясь сохранять спокойствие в голосе:
- Что ты хотел? Что-то случилось?
А он начал плести мне что-то про неумолкающие в нём чувства ко мне, про то, как ему важно… видеть меня… Даже про ревность! Мол, так ему невыносимо наблюдать, что в моей жизни есть человек, занявший место в моём сердце и в моей постели!!
Тут моему терпению наступил конец. Я взорвалась. Я кричала (даже охрипла немного), что мы никто друг другу, что всё, что между нами случилось было ужасной, ужасной ошибкой! Что я хотела бы никогда не знать его, не видеть, забыть!... Что я люблю другого человека. Что мы вели себя, как два отвратительных существа, по отношению к его бедной жене!!! Я не выдержала и выпалила:
- Я забеременела от тебя, идиота! Мне пришлось сделать аборт! И теперь никогда, никогда-никогда у меня не будет детей! И я ненавижу тебя! Понимаешь?! Ненавижу! Если хочешь, можешь и дальше таращиться на меня в свой бинокль! Только, запомни, это всё, что ты можешь иметь!!! Не звони мне, не приближайся ко мне!!!
Я швырнула трубку в стену. Кусок пластика откололся…. Полетел в сторону. Мне показалось этого мало. Тогда я схватила стул и запустила его вслед за телефонной трубкой. Пнула ногой кресло.
Злость постепенно выходила из меня. И мне становилось легче. Я тяжело дышала, но теперь я была даже рада, что он мне позвонил. Наконец я смогла дать волю своим эмоциям и… надеюсь, это уж окончательно расставило все точки.
- Мама. Мама, прости меня, что я у тебя выросла такая дура, - прошептала я про себя, уже приходя, кажется, в норму.
_______________
В моей жизни настал такой важный и счастливый момент! Я уже и не думала, что могу вот так, почти по-детски, как сопливая девчонка,… я, женщина, уже побывавшая замужем, перенесшая развод… и всё, что было потом, я смогу вот так, заливаясь краской от переполняющего ощущения счастья, радоваться тому, что я снова невеста! Что я вновь выхожу замуж! Но это ощущалось именно так!
Мы со Стивой решили пожениться! Он сделал мне предложение как-то утром, лёжа в кровати. Без кольца и бокалов с шампанским. Без звуков скрипки и специально подобранных романтических атрибутов. Но это было восхитительно.
В окна комнаты лился лимонного цвета рассвет. Стива смотрел на меня так… влюблённо, так… растроганно. Его глаза скользили медленно по моему лицу. И вдруг он сказал:
- Жанна. Выходи за меня замуж. Пожалуйста.
И улыбнулся. А я целовала его как сумасшедшая и сдерживала слёзы.
И так же тихонько… и нежно, как мне кажется, мы расписались. Вдвоём. И даже обвенчались в небольшой церкви на окраине нашего города. (Этого уж никто не мог подсмотреть).
А потом… Потом у нас не было романтического путешествия, медового месяца. Но было что-то гораздо бОльшее, что-то невероятно важное и то, что как будто покрыло всё внутри меня каким-то щемяще-розовым налётом щекочущей все чувства, все мои нервы пыльцы!
Дело в том, что Стива, мой дорогой Стивочка!... Он сказал, что мы возьмём с ним ребёночка из детского дома и постараемся его сделать самым счастливым!... Потому что Мы так счастливы и полны теперь жизни сами!
Мы решили взять мальчика. Долго собирали документы. После долго ездили по детдомам и домам малютки…. И в нашем городе, и в соседних. Я засыпала, глотая слёзы, вспоминая все эти глазёнки и ручонки… Но, наконец, наш мальчик, наш малыш нас дождался! Ему два годика. Родители умерли, сгорели в доме… А его спас старый дед, сосед. Мальчик плохо слышит, перенёс какую-то болезнь, оставившую такие последствия. В остальном он здоровенький, смышлёный… И с огромными синими глазами! Что делает его так похожим на Стиву.
Как только заберём нашего мальчика, мы больше не вернёмся в мой дом, так мы решили. Стива продал свою квартиру и купил нам домик, небольшой, но новый и очень уютный в другом городе, подальше и от этого и от того, где мы нашли нашего милого сыночка…
Мне не жаль оставить здесь всё и уехать. И мне не страшно. Там будет мой новый дом! И он будет чудесный, ведь он будет уже и НАШ. Я уже подыскала там себе работу на несколько дней в неделю, чтоб больше проводить времени дома, с ребёнком (снова оформителем витрин), договорилась с няней,… Стива оформился переводом. Я решила даже мебель с собой не брать. Пусть всё будет новое, свежее, другое.
Я всё вспоминаю теперь, счастливо улыбаясь, как Стива сообщил мне, что нам разрешили уже окончательно взять нашего мальчика! Я так радовалась!! Так радовалась!! А Стива кружил и кружил меня по комнате. Он смотрел на меня своими прекрасными искренними глазами, а я хохотала от счастья. И мне казалось я уже лечу туда, дальше, в это ослепительное «завтра». Я не боюсь его! Не боюсь! Всё мы сможем! Я такой силы никогда раньше в себе не чувствовала!
_____________
А сил мне понадобилось в этот период моей жизни на самом деле очень и очень много.
Я и не представляла через сколько препон, инстанций и проволочек мне,… нам со Стивой, придётся пройти, чтобы получить наконец возможность Окончательно с большой буквы «О» и бесповоротно забрать домой нашего милого голубоглазого мальчика, сыночка. Нас поддерживали, нам сочувствовали друзья и близкие знакомые, нам готовы были протянуть тысячи рук помощи. Но в этой сфере, сфере усыновления, у нас не было ни одного своего «нужного человека».
И это всё тянулось и тянулось. И мы ждали и ждали… А главное, ждал этот маленький мальчик, который уже успел привыкнуть к нам (так как, пока длилась бюрократическая волокита нам всё же разрешили навещать его, брать гулять…). Мы не отступали.
В это время я конечно совсем забыла и о Рите и о её супруге… Хотя помнится однажды Стива и заметил мне:
- Посмотри, Жанна! Там, в окнах напротив, кто-то всё смотрит на тебя в бинокль!
Стива был удивлён и возмущён. А я махнула в ответ рукой:
- Они всё время смотрят. Оба. То муж, то жена. Не обращай внимания. Я не обращаю. Они, видно, не могут не подсматривать за мной.
- Скорее бы уже переехать в новый наш с тобой дом, - говоря это и глядя на чёрные глаза бинокля в отдалении за окном, Стива мой даже плечом как-то брезгливо передёрнул, - Может, я поговорю с ними. Что им за дело до твоей жизни, твоего дома, до нас?... Зачем они смотрят?!...
- Не надо, прошу, - вздохнула я, - Мы скоро исчезнем из их поля зрения. Мне даже жаль их…. Особенно женщину, Риту. Она словно… живёт этим.
- Живёт этим?! У них же ребёнок недавно родился?! Неужели людям делать нечего!? Так интересно заглядывать в чужие окна, в чужую жизнь?
Я лишь равнодушно пожала плечом и снова отмахнулась.
_________________
И вот. Вот настал этот день.
Я хожу не спеша по своим несколько опустевшим комнатам. Надеюсь, пока опустевшим. В будущем я планирую сдать дом друзьям.
Вещи собраны и покорно лежат в коробочках и чемоданах, ждут своей неминуемой участи, ждут переезда.
На мне серый брючный костюм. Я выбрала его за невероятное удобство. Мне всё-таки ехать сейчас довольно далеко в машине, везти ребёнка, как только мы его заберём (это будет сегодня! Сегодня же! По дороге)… От этой мысли я чуть-чуть улыбаюсь и даже как – то внутренне теплею от удовольствия. Я в обуви на сплошной подошве, хотя вообще не жалую такую обувь, предпочитая что-нибудь поизящнее. Разумеется, обувь я тоже выбрала для удобства. И лишь потом обнаружила, что неплохо-таки смотрюсь в этом, пусть не очень привычном мне образе.
Я шла по комнатам дома медленно. Рассматривала как будто теперь уже совершенно другими глазами некоторые оставшиеся вещи, книги,… безделушки на полочках. Оценивала, что ещё стоит взять с собой в новую жизнь, а что пусть уж остаётся здесь. То, что вдруг захотелось, брала и укладывала в уже собранные чемоданы и коробки.
Наконец, я взяла переноску с моим большим любимым чёрным котом и несколько сумок и вышла уже на улицу.
К моему дому подъехала большая машина, на которой мы и должны все отправиться… В ней мы повезём и все вещи, все, что я взяла с собой. Стива свои уже перевёз в наш новый дом. На машине приехал Стив и водитель, с которым он договорился заранее.
Сердце моё гулко стучало, пока Стива вылезал из машины… Пока шёл ко мне. «Ура!» - пело моё сердце.
Он спросил всё ли собрано и точно ли я не хочу взять что-то из мебели. Я сказала, что всё собрано. И, нет, мебель брать не буду. Он сказал в ответ, что это хорошо. Пусть, и правда, всё будет новое.
Краем глаза я заметила Риту. Вот она, тихонькими своими шагами подбирается поближе, делает неумело вид, что просто вышла пройтись, прогуляться с колясочкой.
Когда мужчины начинают выносить из дома вещи, я смотрю на Риту уже более откровенно, прямо, не таясь. Стива предлагал мне сесть в машину, но я нарочно осталась стоять пока на улице. Мне хочется обменяться с Ритой взглядом,... не знаю; каким-то сигналом. Она смотрела на меня. Сейчас тоже прямо на меня. В глазах её какое-то отчаяние! Я даже немного испугалась.
Я ничего не собиралась говорить ей, говорить словами. Но тут вдруг само сорвалось с губ.
- Прощай, - очень тихо прошептала я. Но я уверенна, что она услышала… Или хоть прочитала…
А ещё я кивнула ей на прощание, как всегда кивала бывало при встрече. Мне хотелось как-то ободрить её…
А потом я села в машину и уехала. Я уехала в свою, в нашу, дальнейшую жизнь.
Я НЕ ПОКИДАЛА свой дом. Я чётко знала, что я сама - свой дом. МОЙ ДОМ – это то, что я несу внутри себя. А значит, куда бы я не ехала, там снова будет МОЙ ДОМ… НАШ ДОМ.
Э. Гросс 2022г.