Аппарат, как назвала его про себя Лера, появился у них в квартире в среду, поздно вечером.
В тот день у мужа на работе был типа корпоратив – отмечали какой-то юбилей его фирмы. И поздним вечером, вместе с опьянением, шлейфом типичных запахов гулянки: пота, духов, дезодорантов, вейпа и табачного дыма, дома появилась коробка.
– Что это? – поинтересовалась Лера, когда муж с каким-то мужиком чудом заволокли в коридор явно тяжелый ящик.
– Подарок! – похвастался муж, чуть заплетаясь.
Никаких других подробной в тот вечер он больше не рассказал. А следующим утром поделился, что шеф ему и еще трем работниками как самым-самым сотрудникам сделал сюрприз: купил по беговой дорожке домой.
– Понимаешь, – с энтузиазмом жуя завтрак, хвастался муж. – Я считаюсь там хорошим работником, высококлассным специалистом. Меня ценят, любят, мною дорожат. Вот и подарили, чтобы на удаленке я мог заниматься спортом, поддерживать, так сказать, форму и здоровье. Так, между прочим, во всех европейских компаниях делают!
Лера все внимательно выслушала, но решила ничего не говорить.
До выходных коробка простояла посреди коридора – там, где ее и сгрузили. И Лера уже тогда преисполнилась к ней и ее содержимому не самыми приятными чувствами: ни убрать нормально в квартире, ни по коридору свободно пройти; ночью вообще лучше с кровати не вставать во избежание травм. Выходные ее отношения с коробкой не улучшили: запланированную поездку по магазинами пришлось отложить, потому что муж занялся распаковкой. Он нервничал, кому-то звонил, смотрел ролики в интернете и не разрешал Лере заходить в комнату, чтобы не испортить сюрприз и чтобы не пропало ничего из составляющих, ни единого болтика. И только в воскресенье, уже почти вечером, все дело было закончено.
Беговая дорожка была небольшой, едва ли не вполовину меньшей от тех, что обычно стояли в спортивных залах, зато к ее панели крепились VR-очки и наушники.
– А это еще зачем? – рассматривая навороченные приборы, спросила Лера.
Муж закатил глаза – мол, деревня, тьма египетская, что с тебя возьмешь:
– Чтобы веселее было бегать. Хочешь – включаешь музыку, хочешь – видео. Тут тридцать две локации, полная имитация реальности, – с гордостью пояснил муж, словно сам все это и создавал.
– Можно же упасть и убиться, пока локации смотришь, – закатила глаза Лера.
– А вот и нет! – насмешливо сказал муж. – Там все продуманно и рассчитано. Ты ведь к дорожке подключена приборами, и как только у тебя начинаются отклонения в показателях, все останавливается.
– Да ладно, – хмыкнула Лера, – прямо не дорожка, а искусственный интеллект!
– Ты не насмехайся, а попробуй, – предложил муж. – Или трусишь? – добавил насмешливо, зная, как выводят ее из себя подобные вещи.
И только когда очки и специальный страховочный пояс были закреплены, муж громко провозгласил: «Поехали», нажал на кнопку, и под ногами сначала медленно, потом все разгоняясь начало уходить полотно, а перед глазами поплыли первые картинки, Лера вдруг подумала, что трусит тут совершенно не она, что не просто так первой пришлось бежать ей.
Видимо, локация была выбрана под пригород, потому что бежала Лера по дороге, справа и слева от которой стояли небольшие частные домики. Было в них что-то заграничное, экзотическое: невысокие заборы, изысканные клумбы, крыши и окна странных конфигураций. Ни людей, ни животных, ни машин видно не было. Вскоре домики пропали, сменившись пшеничными полями по обеим сторонам дороги. Пейзаж как-то успокаивал: мирная, добрая картинка достатка и счастливой жизни. Тепло, солнечно, красиво, привычно, надежно. Лето стоит в зените, спеет урожай, ноги легко несут вперед.
Лера словно бы отстранилась от того, что это – симуляция, выдумка, виртуальная реальность. Она попыталась вдохнуть поглубже, и даже, кажется, что-то почувствовала.
Пшеничные поля закончились. За ними потянулись подсолнечники. Умеренно высокие и удивительно красивые, они все оказались повернуты к дороге цветами.
«Вот бы тут фотосессию сделать!» – походя подумала Лера.
В прошлом году они с Катькой объездили все поля в округе – хотели сделать прикольный фотосет с подсолнечниками. Намучались капец: то высокие, то низкие, то кривые, то развернуты в разные стороны…
А тут они все были, как на подбор, один в один. И выстроились стройными рядами, словно на параде. И какой-то искусственности не чувствовалось, просто пейзаж вокруг был немного идеальным.
Что-то шершавое дотронулось до щеки, отвлекая от мыслей о фотографиях, цветах и живописных позах, возвращая в реальность.
Лера все так же бежала вдоль рядов подсолнухов, только теперь растения стали выше, в дорога уже.
Дорога вообще-то менялась постоянно: начинала бежать Лера по новенькому черному шоссе с белой разметкой, вдоль пшеничных полей бежала по типичной загородной дороге со старым коричневато-серым асфальтом, а теперь это была тропинка, которая сужалась с каждым сделанным шагом.
Да и подсолнухи изменились: они стали огромными, выше человеческого роста. Они все так же были повернуты цветами к тропинке, но если раньше то умиляло, то теперь пугало: казалось, на тебя просто пялятся безглазые, идеально круглые лица в оранжево-желтом лохматом ободке.
Левое плечо обожгло – подсолнух провел по нему листом. Касание вышло длинным, словно кто-то протяжно лизнул шершавым языком. Кожу сразу защипало. Лера автоматически потерла пострадавшее место. Тут же с другой стороны коснулось щеки. Дорога стала совсем узкой. Небо едва просвечивалось за плотной листвой высоких, словно деревья, подсолнечников.
Нужно было разворачиваться и бежать назад. Но как? Лера не понимала, как развернуться здесь, в виртуальной реальности, чтобы там, в настоящей жизни, не слететь с беговой дорожки.
Что-то шершавое коснулось шеи. Лера уже не успевала считать мелкие прикосновения – только крупные, оставляющие особо обжигающие следы. Пекло все: руки, от пальцев до плеч, шея, лицо. То от того, что кожа уже была раздражена, то ли листья становились все грубее, но с каждым разом касания причиняли все больше боли.
Огромный лепесток – в две мужские руки – ударил по щеке, имитируя пощечину, обдирая кожу. Лицо обожгло болью. Лера вскрикнула – и в ужасе увидела, что на нее летит второй лепесток.
Лера заорала, рванулась в сторону, пытаясь уйти от прикосновения, потеряла равновесие и упала.
– Э, ты чего? – муж стоял рядом, держал в руках очки, смотрел удивленно, подозрительно. Лера лежала на полу у беговой дорожки.
– Что случилось? – спросили они синхронно друг у друга.
– Это ты мне скажи, – тут же продолжил муж. – Бежала, бежала, вдруг заорала и упала на пол.
– Они напали на меня, – всхлипнула Лера. Все тело жгло.
– Кто? – не понял муж.
– Подсолнухи! – пояснила Лера.
– Какие еще подсолнухи? – все равно не понял муж. – Тут нет никаких…
– Тут нет, а там были, – Лера уже едва не рыдала. – Посмотри, я вся в ожогах от них!
– Ничего не вижу, – пожал плечами муж. – И там – это где?
– На пробежке, – плача, принялась рассказывать Лера. Ее наконец-то пробрало по-настоящему, пережитые боль и страх вылились в слезы. – Они там были, огромные, они напали на меня!
– Это же просто симуляция реальности, – муж смотрел на нее как на больную. – Как она на тебя напала? Ты все время была здесь, в этой комнате.
Лера поняла, что это бессмысленный и бесполезный разговор. И даже подумала, что
Но вечером, принимая душ, вдруг снова почувствовала жжение. Зеркало четко отразило красноватые следы на руках, шее, щеках – там, где ее касались подсолнухи.
В среду – воистину, этот день был проклят – к ним вечером заехал Димка. Точнее, даже не заехал заскочил на минуту, обменяться с мужем какими-то рабочими документами.
– О, крутая дорожка! – восхитился он, увидев аппарат в проеме приоткрытой двери. – И как?
– Мне отлично, – бодро соврал муж, который к дорожке там и не подошел., – а вот Лере не зашло. Подсолнухи напали.
– Это как? – не понял Димка.
– Там VR, имитация поля. Лера испугалась, – охотно пояснил муж. – Больше не подходит.
– А, – хмыкнул Димка. – Бывает!
Лера в рабочие разговоры мужа не полезла. Но на следующий день решила испытать беговую дорожку еще раз.
На этот раз решила выбрать пейзаж попроще – морской берег.
Начало было замечательным: солнце, зависшее над горизонтом, барашки волн, море удивительного оттенка, тихий ветер, песок. В этот раз бежать было намного веселее и приятнее. Лера задумалась о том, что давно не была на море – хоть одна, хоть с мужем, хоть с подружками. Вот бы и правда урвать себе пару недель поваляться на золотом песке, поплескаться в соленой водичке! С родителями они каждое лето ездили на море, да в и студенческие времена…
В первый момент плеснувшая в лицо вода, казалось, вырвалась из памяти. И только потом Лера поняла, что бежит – здесь и сейчас, и что пейзаж изменился. Солнца больше не было видно. Небо заволокли тяжелые, темные тучи. Море стало серо-стальным, беспокойным. Высокие волны то и дело налетали на берег, разлетаясь брызгами. Песок под ногами намок, потяжелел, и теперь проседал при каждом шаге.
Не успела Лера удивиться такой перемене погоды, как темное низкое небо с сухим треском рассекла розов-белая молния.
– Черт! – ругнулась Лера.
Не на шутку расходившийся ветер швырнул в лицо воду.
Лера задохнулась. Но темп не сбавила. Как и в прошлый раз, она боялась падать, боялась останавливаться.
– Я ведь так и не узнала, как он выключается, этот чертов аппарат! – с ужасом пробормотала она.
Попыталась нащупать очки – но руки только натыкались на вымокшие волосы и мокрое лицо.
Опять раздался сухой треск – на этот раз слева. И через секунду громыхнуло так, что у Леры заложило уши.
Она обернулась на звук и с ужасом поняла, что там, где раньше был песок, пляж, за которым виднелись не то домики, не то санатории, исчез. Теперь она просто бежала по узкой полосе песка, а по обеим сторонам бушевало море. Огромные волны крест на крест ложились перед ней на тропинку, на секунды скрывая ее под водой.
– Черт, черт, черт, – забормотала Лера. – Черт!
Налетевшая слева волна сбила ее с ног. И Лера полетела в воду. Плавать она умела, да и не должно было там быть глубоко, у самого-то берега, на пляжах обычно глубина шаг за шагом увеличивается. Но Лера провалилась в бездну. Выгребать на поверхность не получалось: течение тянуло вниз, вода была тяжелой и вязкой, смесью песка и слизи, она лезла в лицо и под одежду, которая казалась каменной и только тянула на дно.
И тут в мутной глубине проплыло что-то темное и огромное. Лера рванулась, вскрикнула, набирая полный рот и нос воды, отчаянно заработала руками и ногами…
Иван курил уже четверную сигарету подряд. Во рту было горько, язык онемел, горло першило.
– Завязывай давай, – Димка ловко вытащил изо рта товарища сигарету. – Ты чего? Ты не куришь!
– А если они узнают? – жалобно спросил Иван.
– Что узнают? – жестко спросил Димка.
– Все, – стушевался Иван.
Несколько минут они молча сверлили друг друга взглядами. Потом Димка, словно очнувшись, затушил сигарету, которую так и держал в руке, выбросил ее в урну.
– Меня в полицию вызывали, – понуро сказал Иван.
– И? – Димка спросил почти безразлично.
– Упала с беговой дорожки, сломала шею. Просто несчастный случай, – отчитался Иван.
– И? – повторил вопрос Димка. – Чего тебе еще не хватает?
– Там столько кровищи было, – выдохнул Димка. – Стены и пол, и дорожка. Она голову разбила, когда упала, о журнальный столик. Я теперь домой ходить боюсь. Думаю, вдруг зайду – а она там лежит. Голова вывернута, из рук кости торчат, а нога….
– Ты ее нашел?
– Соседка, – виновато опустил глаза Иван. – Она услышала, как Лерка кричит, а ключи у нее были. Когда я приехал, тело уже увезли.
– У тебя алиби, что они могут тебе предъявить? – пожал плечами Димка. – Следователь мужик?
– Мужик, – согласился Иван.
– Мужика дорожка не тронет, – ответил Димка. – Так что можешь выдыхать. И сказать спасибо, что она не выбрала городскую локацию. Тогда вывалившиеся кишки сложно было объяснить. А тут даже если кто-то до морской воды докопается, что докажет? Только больше запутается.
– Что теперь с дорожкой будет? – осторожно спросил Иван.
– В гараже пока постоит. До нужных времен, – осклабился Димка. – А что, уже хочешь Олю по ней погонять? – добавил ядовито.
Иван только молча покраснел и опустил глаза. Олю он очень любил – сейчас. А вот что будет завтра… Как ни крути, иметь запасной вариант было правильно.